Зоэ Арчер - Чужак

Вскоре в зал вошли двое: один – с густыми темными усами – назвался Эйбелом Лори, второй же был Биллом Дайером. Эти двое тоже должны были наблюдать за насосами. Еще трое рабочих стояли у котлов и швыряли в топку уголь, чтобы поддерживать работу насосов, цилиндры которых находились в постоянном движении.

Саймон был здесь вчера, но почти ничего не разглядел – слишком уж старался получить работу. Массивный насос, являвшийся одним из чудес современной технической мысли, горделиво возвышался над людьми, сверкая медью своих труб и движущихся частей. Разве две сотни лет назад можно было мечтать о чем-то подобном? Возвещало ли все это начало великой эры человечества – или конец его? Саймон видел многие заводы и фабрики, дымящие трубы – пальцы которых указывали в небо, словно осуждая дух прогресса, душивший Англию угольным дымом.

Мир очень быстро менялся. Создавались огромные состояния, и исследовались новые горизонты. Но десятки тысяч людей будут раздавлены поступью прогресса.

– Эй, не спи, – крикнул ему Эйбел, стоявший по другую сторону насоса.

– Завтра нужно выпить побольше кофе, – с улыбкой отозвался Саймон.

Он взялся за дело. Следовало проверить клапаны и отрегулировать давление, а также завинтить то, что развинтилось. Слава богу, он успел все осмотреть заранее. Поэтому теперь мог без колебаний делать все необходимое. И почему-то именно сейчас ему вспомнился давний разговор с отцом.

– У нашей семьи есть обязательства, – поучал Хорас Аддисон-Шоу семнадцатилетнего сына.

Но Саймон не смотрел в лицо отца; вместо этого он изучал узоры турецкого ковра на полу кабинета. «Кто-то соткал этот ковер, и шедевр неизвестного ремесленника привезли в Англию новомодным пароходом», – думал юноша. И еще он думал о том, что мир разделен – и в то же время соединен – огромной паутиной.

– Да-да, репутация! – продолжал отец. – Мы не суем руки в грязь просто ради забавы.

– Лучше быть грязным, но жить полной жизнью, – заметил Саймон. – А все эти привилегии… они ужасно утомляют.

Но отец, как всегда, был неумолим.

– Положение второго сына не освобождает тебя от долга перед семьей и обществом. Ты вернешься в Оксфорд, и мы больше не будем говорить о возможности наняться подмастерьем к какому-нибудь грубому оружейнику. Приходить домой каждый день с грязью под ногтями?.. О боже, твоя мать попросту сляжет!

– Не слегла же она сейчас. Да и с чего бы?.. Она абсолютно бесчувственная.

За эти слова Саймон заработал пощечину.

Не в первый и не в последний раз отец отчитывал его. Просто чудо, что на ушах у него не осталось шрамов от поучений папаши. К счастью, Хорас бо́льшую часть времени проводил в своем клубе и сейчас не мог видеть своего сына в рабочей одежде и с грязными руками. Интересно, что бы сказала Элис Карр о другом Саймоне, не о Саймоне Шарпе – механике, а о Саймоне Аддисоне-Шоу из высшего общества? Веселые вечеринки, шикарные званые обеды с десятью блюдами и изысканными винами… Сверкающие бальные залы с дебютантками в белых кружевах и охотниками за приданым в своих обычных «униформах» – черных фраках и белых сорочках… Она могла и не знать о существовании такого мира. А если и знала – мечтала ли о нем? Или презрительно усмехалась? Вполне вероятно и то и другое.

Пока Саймон регулировал клапан, что-то изменилось – он почувствовал это. Затем понял, что к нему кто-то подходит. Подходил мужчина.

Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не поддаться привычке: не обернуться, размахивая гаечным ключом – оружием.

Он продолжал работать, пока не услышал знакомый голос:

– Шарп, не так ли?

– Констебль Типпетт? – сказал он, оборачиваясь.

– Старший констебль Типпетт, – напомнил тот, сжимая толстыми пальцами поля украшенной пряжкой шляпы.

Эйбел и Билл во все глаза смотрели на них, забыв про работу.

– Вам здесь что-то понадобилось, старший констебль Типпетт?

Саймон глянул поверх его плеча. Двое других констеблей стояли в стороне, заложив руки за спину. Одного из них Саймон видел вчера вечером, а вот другой… Он носил мундир как маскарадный костюм, а глаза его постоянно бегали.

– Вы проделали долгий путь, – заметил Саймон. – Я думал, что на шахте своя служба безопасности.

Лицо Типпетта потемнело.

– У меня разрешение от управляющих патрулировать здешние места. Я считаю это необходимым.

– Считаете, что здесь какая-то опасность?

Констебль коротко кивнул.

– И поэтому пришли в машинный зал, – продолжал Саймон. – Что ж, посмотрите, старший констебль. Тут все в рабочем порядке. Ничего угрожающего или опасного. Ни в малейшей степени.

Типпетт снова кивнул и, прищурившись, проговорил:

– Здесь, на «Уилл-Просперити» и в Тревине, соблюдается определенный порядок. Ради общей безопасности. А когда все идет не так, когда какой-то маленький винтик думает, что он один знает, как полагается работать машинам, – тогда все разваливается. А людям приходится плохо. Я этого не хочу.

– Но винтик тоже гибнет под каблуками.

Констебль улыбнулся:

– Да, верно. Неудивительно, что тебя наняли, Шарп. Хорошо понимаешь, каков порядок вещей.

– Вы не должны ни о чем беспокоиться, старший констебль. Иногда человек бывает неловким, но это еще не делает его глупым. Мы с вами хотим одного и того же.

Саймон перевел взгляд на других констеблей, и Типпетт сказал:

– Вот этот – мой заместитель Оливер. А вон тот – Байс.

Байс стал по стойке «смирно».

– Он докладывает мне обо всех беспорядках, – добавил старший констебль.

Губы Байса сжались в тонкую линию, и он оглядел машинный зал.

«Интересно, есть ли в полицейском участке печатная машинка? – думал Саймон. – И если есть, то кто чаще всего на ней печатает?»

– Вы зря проделали такой долгий путь, – сказал наконец Саймон. – Я уже говорил, что тут полный порядок. Я хорошо делаю работу, на которую меня наняли.

Он говорил любезно, самым миролюбивым тоном. И улыбка Типпетта стала чуть шире, хотя приятной ее трудно было назвать.

– Вот и хорошо, парень, – сказал констебль.

Саймон же мысленно поблагодарил Бога за то, что Типпетт не попытался хлопнуть его по плечу жестом снисходительного одобрения, иначе… Стараясь не думать о том, что он тогда сделал бы, Саймон проговорил:

– Не хотелось бы отвлекать вас, вашего заместителя Оливера, а также констебля Байса от ваших обязанностей. Полагаю, у такого важного человека, как вы, их множество.

Типпетт выпятил грудь.

– Это точно. Не могу тратить здесь свое время.

Он нахлобучил на голову шляпу и вышел из машинного зала. Вышел, исполненный сознания собственной важности. Оливер тотчас же направился за ним. Байс же несколько мгновений в упор смотрел на Саймона; рот его несколько раз открылся и закрылся.