Невероятный сезон - Ивз Розалин

– Грация… – начала Талия.

Непривычная неуверенность в голосе кузины привлекла внимание Грации. Она подняла взгляд.

– Думаю, я тоже должна перед тобой извиниться, – сказала Талия.

– За что? Ты не оскорбляла меня и не покровительствовала мне.

– Нет, но я была плохой кузиной и еще худшим другом. Когда ты сказала о своем письме в журнал, мне следовало что-то ответить, поздравить или подбодрить. Но моя первая мысль оказалась наполнена завистью, потому что письмо всегда считалось моим умением, талантом, который определяет меня. Я – поэт, ты – ученый, а Калли – домашнее создание. Если ты и ученый, и писатель, то что я?

– Все еще поэт, надеюсь, – ответила Грация. – У меня нет дара к стихосложению. Как бы там ни было, будь я тоже поэтом, это ничуть не умалило бы тебя. Безусловно, мы обе можем творить великие, добрые вещи для мира, ничем не преуменьшая друг друга?

Талия вскочила и бросилась через комнату обнять кузину.

– Я люблю тебя, Грация. Ты меня простишь?

– Только если ты никогда больше не станешь говорить со мной о моем завоевании.

VII

Надвигающаяся катастрофа

Талия нашла убежище в гневе. Она уставилась в окно зеленой гостиной, хмуро глядя на мокрые от дождя улицы и прохожих с зонтиками и поднятыми воротниками пальто. По правде говоря, она злилась не на незадачливых людей или погоду, но гнев был проще других чувств, бушевавших внутри.

Она ненавидела высшее общество, которое, казалось, одержимо целью привлечь Калли к ответственности за то, чего она не совершала. Она разочаровалась в тете Гармонии, которая, похоже, считала подчинение нелепым светским правилам единственным возможным путем. И она злилась на себя, потому что не могла придумать действенного способа помочь Калли, как просил отец, и это походило на предательство.

В то утро Талия проснулась с радостным чувством предвкушения, надеясь, что зайдет мистер Дарби. Но все утро и вторая половина дня прошли незаметно, и никто не появился, кроме мистера Левесона и нескольких подруг тети. Талия почувствовала себя глупо из-за бессмысленных надежд, и это сделало ее лишь более раздражительной. Имеет ли значение, что он стал первым мужчиной в Лондоне, с которым у нее состоялся серьезный разговор? Если он не ищет встречи с ней, в городе есть и другие интеллигентные джентльмены и леди… хотя найти их будет довольно трудно, если никто не наносит им визиты, а тетя Гармония отказалась выпускать девушек из дома, пока над ними нависает скандал.

Она завидовала Грации из-за ее будущей публикации, хотя и следовало поддержать кузину. Талия чувствовала себя виноватой, одно раздражающее обстоятельство накладывалось на другое, заставляя ее еще больше страдать.

И где Адам? Он должен был явиться первым, чтобы помочь разработать план, как справиться с этим скандалом. Его отсутствие напоминало абсцесс – болезненный нарыв на десне, который невозможно не трогать языком.

В целом злиться было гораздо проще.

– Жалкие старые стервятники, – произнесла Талия, когда ушла последняя из подруг тети Гармонии. Она не сомневалась, те пришли, только чтобы позлорадствовать и подпитаться страданиями Калли.

– Талия! – сказала тетя вполголоса, но не стала продолжать.

– Это оскорбление для стервятников, – заметила Грация, отрываясь от чтения.

Калли, которая по настоянию тети спустилась в гостиную ближе к вечеру, сказала:

– Мне придется вернуться домой и вечно жить с мамой и папой.

– Конечно, все не так страшно, – успокоила ее Талия, пытаясь подавить вспышку нетерпения. Первой реакцией Калли всегда были слезы, Талия же отличалась упрямством и никогда не сдавалась. Сестра не виновата, что она – не Талия.

– Может, тебе стоит написать письмо миссис Драммонд-Баррел и объяснить все? – Действовать, несомненно, лучше, чем плакать, заламывая руки.

– Нет! – воскликнула Калли. – Я пыталась объяснить все тем же вечером… она сочла это дерзостью. Письмо все только усугубит.

В комнату вошла горничная, неся на серебряном подносе стопку сложенных карточек. Тетя Гармония поблагодарила и начала перебирать их. Она развернула одну, и кровь отхлынула от ее лица. Дрожащими руками открыла вторую, затем третью.

– Тетя? – спросила Талия. – Что это?

– Письмо от леди Джерси, – ответила та. – Аннулирующее пропуск Калли в «Олмак». И другие письма, запрещающие нам появляться на некоторых светских мероприятиях. Конечно, они сформулированы не так прямолинейно, но суть та же.

Калли закрыла лицо руками.

– Если Калли не приглашают в «Олмак», то и меня там не будет, – объявила Талия.

– И меня, – присоединилась Грация.

– Пожалуйста, не вредите себе из-за меня, – сказала Калли. – Я должна одна нести бремя своей ошибки.

Талия гадала, не наслаждается ли Калли втайне этой драмой.

– Уверена, все это уляжется в считанные дни, как только для сплетен найдется новый повод. Если хочешь, я могу придумать, что сделать или сказать возмутительного.

– Умоляю, не надо, – взмолилась тетя Гармония. – Одна опозоренная племянница – это уже больше того, что могут вынести мои нервы. Мы оправимся, вот увидите. – Она устремила многозначительный взгляд на Талию и Грацию. – При условии, что вы двое будете вести себя соответствующим образом и не усугубите ситуацию.

На третий день после вечера у Гардинеров наконец пришел мистер Джеймс Дарби, сразу после утреннего дождя и меньшего, чем обычно, числа посетителей. Накануне тетя Гармония не отпустила девушек даже в церковь. Талия холодно приняла мистера Дарби и букет кроваво-красных оранжерейных роз, решив не показывать, что оскорблена его неспешностью.

Он одарил ее печальной улыбкой.

– Должен извиниться перед вами, мисс Обри. Задержка моего визита, должно быть, показалась невежливой. По правде говоря, я собирался прийти гораздо раньше, но помешали дела, с которыми не мог разобраться вплоть до сегодняшнего дня. Но с тех пор как мы встретились, я думаю о вас каждую свободную минуту.

– Вы очень добры, мистер Дарби. – Талия пыталась подавить внутренний трепет, когда взяла цветы и передала их суетящейся горничной, чтобы та принесла вазу и воду. Талия пригласила мистера Дарби присесть на диван. Тетя и Грация обсуждали что-то в углу, а Калли поднялась наверх с головной болью.

– Приятно увидеть вас снова, мисс Обри.

– И я рада новой встрече, мистер Дарби. – Талия колебалась. Она не была хорошо знакома с ним и понятия не имела, что ему известно о скандале с Калли. Тем не менее он ей нравился, Талия с удовольствием узнала бы его лучше… И она не верила, что дружба может зиждиться на увертках и секретах. Она наклонилась ближе к мистеру Дарби и понизила голос, уверенная, что тете не понравится то, о чем она собиралась спросить. – Вы будете со мной откровенны?

В его взгляде зажглось удивление.

– Это зависит от того, что вы спросите.

– Что говорят о моей сестре? – Возможно, если бы она знала, какие слухи ходят, то поняла бы, как действовать, как защитить Калли.

Удивление в его глазах погасло. Мистер Дарби быстро взглянул на тетю Гармонию.

– Я бы предпочел промолчать. Это не слишком лестно.

– Неужели вы считаете мои чувства настолько хрупкими? Я гораздо крепче, чем вы думаете.

– Очень хорошо. – Он вздохнул. – Ваш дядя покупает газеты? Возможно, будет проще показать вам.

Талия сглотнула. Если история Калли попала в прессу, значит, дела и правда плохи.