Майкл Скотт - Восточные страсти
— Молинда уже давно работает у Джонни, и между ними нет и намека на какие-то романтические привязанности. Поэтому уж ее-то ты смело сможешь выкинуть из головы. Что же касается Эрики… Ну что ж, всякий мужчина хоть раз в жизни должен оказаться в дураках. Я не побоюсь сказать, что и Джонатан может позволить себе такую роскошь.
— Только бы он не втянулся в это безумство всерьез, — молвила Элизабет. — За все остальное я не волнуюсь.
— Ты же понимаешь, тебе придется мириться с тем, что он — человек свободный, — заметила Руфь. — Видишь ли, мужчину все равно нельзя удержать на привязи. Я это хорошо поняла на примере нас с Чарльзом.
— Тебе легко так говорить, — сказала Элизабет. — Вы и Чарльз — женаты. А у меня связаны руки. Мне нужно сидеть и дожидаться, когда он приедет в Кантон. Если он и после этого не сделает мне предложения, боюсь, со мной случится истерический припадок.
Руфь рассмеялась.
— Это не в твоем стиле. Насколько я тебя знаю, ты переживешь все, что бы ни случилось. А когда Джонатан наконец сподобится на предложение, ты встретишь его во всем своем блеске.
— Надеюсь, так и будет, — произнесла Элизабет с глубоким вздохом. — Я так долго его любила, так долго его ждала, что совсем истощила свои силы. Я потеряла покой, мне бывает страшно. И мне не выбросить из головы мысль, что цель, к которой я шла столько лет, теперь уже совсем близка.
IV
— В случае с Оуэном Брюсом, я должна признать, вы были на высоте, — суховато произнесла Эрика фон Клауснер. — Я сердечно вас отблагодарила и написала письмо в Гамбург, где о вас сказано много хорошего. Теперь у меня для вас имеется задание посложнее.
Браун посмотрел на нее, и его губы стали кривиться в презрительной гримасе.
— Речь идет об управляющей дальневосточным сектором «Рейкхелл и Бойнтон» — Молинде.
Печать хладнокровия мигом исчезла с лица Брауна.
— Неужели вы будете просить меня отравить и ее?
Эрика ласково улыбнулась ему.
— Молинду надо убрать. Но отравить ее — это не самое удачное решение.
— Что же мы будем делать?
— Совсем недавно мне едва не удалось покорить Джонатана Рейкхелла, — сказала Эрика, предпочитая не распространяться о том, что конечная цель ее стратегии состоит в замужестве. — Но вдруг он охладел и стал держаться от меня подальше. У меня есть основания считать, что причина кроется в женщине — в Молинде. Она очень красива — для мужчины, которого тянет к такому типу, — и вдобавок на редкость коварна. У меня нет ни тени сомнения, что она сама питает надежды заполучить его в мужья. Ее положение позволяет ей видеть его на протяжении целого дня, а так как он вдобавок ко всему живет с ней под одной крышей, они встречаются за трапезой и видятся вечерами. Я редко проигрываю женщинам, но даже мои возможности небеспредельны. Я не могу соперничать с красоткой, у которой имеется такое преимущество передо мной. А поэтому ее надо немедленно и навсегда убрать с моей дороги.
Браун принялся изучать свои ногти.
— Что вы предлагаете — несчастный случай во время охоты, нечаянное кораблекрушение?
Эрика нетерпеливо дернула головой.
— Вы не думаете, что говорите, Браун. Эта женщина ведет дела в своем гонконгском офисе и никогда не ездит охотиться. Что же касается происшествия на море, то вам будет просто нелегко справиться в одиночку с такой задачей. Я предпочитаю гораздо более доступные решения.
— Вы, очевидно, имеете в виду что-то конкретное?
— Вы угадали, — сказала она. — Вы помните, когда мы с вами гостили у Толстого Голландца, он нам как-то раз с гордостью демонстрировал свой зверинец.
Браун пожал плечами.
— Я, признаюсь, смотрел на него безо всякого интереса. Животные мало меня интересуют.
— И меня тоже, — сказала Эрика. — Но меня поразила его коллекция ядовитых змей. Вы не припоминаете этих удивительных существ длиной от восемнадцати до двадцати дюймов, а толщиной не больше моего мизинца? Это некая экзотическая разновидность коралловой змеи, если я не ошибаюсь, ибо эта тварь обладает способностью менять свою окраску с розовой на зеленую или даже голубую.
— Что же дальше? — отрывисто спросил Браун.
— Дело в том, что у Голландца этих змей чересчур много. Я отчетливо припоминаю, что у него в террариуме я тогда насчитала пять-шесть коралловых змеек. Я собираюсь послать вас к Голландцу. Вы отвезете ему мое письмо и другие документы, а он настолько гостеприимен, что, без сомнения, предложит вам остаться у него на ночь. Когда на следующий день вы тронетесь в обратный путь, я хотела бы надеяться, у вас уже будет иметься одна из тех замечательных змеек. Не знаю, обитают ли они в Гонконге, но здешний климат мало отличается от джакартского, поэтому вполне можно будет поселить эту змейку в доме у Молинды. А дальше пусть все за нас решит природа. Во всем будет виновата только она, но никак не мы с вами. — И она благополучно ухмыльнулась.
Браун некоторое время стоял молча и неподвижно. Его не приводила в восторг перспектива вновь наведаться в гости к Голландцу после той унизительной процедуры, которой он был подвергнут по его приказу. Но он понимал, что все имеет свою цену.
— Давайте поразмышляем вместе, — сказал он. — Представим, что я полностью выполню ваше задание. Мои хозяева в Гамбурге за подобные операции мне жалованья не добавят. Поэтому я ставлю условие вам — сто золотых марок, причем все деньги вперед.
— Я даю вам вперед половину этой суммы, — сказала она. — Другую половину вы получите, когда вернетесь сюда со змеей и поселите ее у Молинды.
Его обнадежило, что она вновь беспрекословно приняла его условия.
— Отлично, — сказал он. — Будем считать, что мы договорились. Я отправлюсь в Джакарту, как только получу от вас документы, которые вы хотите передать Голландцу.
Рано утром следующего дня Браун уже поднимался по сходням трапа джонки, выполнявшей коммерческий рейс в Джакарту. С собой у него была папка бумаг, поспешно составленных для Голландца баронессой. Без всяких происшествий добравшись до столицы Голландской Ост-Индии, он, не мешкая, нанял экипаж и вскоре был уже у Голландца.
Здесь его ждал самый сердечный прием. То ли к его оплошности стали относиться иначе, то ли о ней и вовсе забыли. Возможно, Голландец и был чуть удивлен тому, что для передачи документов Эрике потребовалось отправлять личного посланника, но он, как всегда, предпочел держать свои сомнения при себе. Он давно уже заметил, что лучше всего в таких случаях говорить на другие темы и спокойно наблюдать за собеседником. В конце концов все выяснится само собой.
