Барбара Картленд - Райский остров
Роксана уже довольно хорошо изучила балийцев, чтобы понять, насколько великодушным было его предложение.
Она поблагодарила его, выражая глазами и тоном гораздо большую признательность, чем можно было выразить словами.
Эту ночь Роксана провела в лесу вместе с Гитрудой, которая несла на руках спящего мальчика.
Темные мрачные деревья обступили их со всех сторон, вызывая суеверный страх, им было немного жутковато идти ночью через лес, но яркая луна, вышедшая из-за туч, освещала тропинку, по которой они пробирались среди камней вверх, в горы, туда, где тускло светился огонек хижины Айда Анак Тему.
Когда они вошли, мастер опустил за ними бамбуковую занавеску, которая создавала видимость уединения, по-настоящему незнакомого для балийских домов.
Внутри, при свете масляной лампы, жена Айда Анак Тему взяла из рук Гитруды спящего мальчика и прижала к себе с такой нежностью, с такой теплотой и любовью, что Роксана с облегчением поняла, что мальчик действительно будет здесь в полной безопасности и, возможно, обретет настоящую семью в лице этих добрых и милых людей.
Для нее это было очень удобно — видеться с Карелом во время своих частых уроков, которые она брала у мастера, не вызывая ни у кого подозрения. Она почти каждый день приходила в горную хижину Айда Анак Тему.
Так как со смертью Питера Хелдерика в ее жизни возникли новые сложные проблемы, она не рискнула забирать мальчика к себе в деревню, где они жили с Гитрудой.
Самую главную проблему для нее представлял сам губернатор, Ван Каэрсток.
Роксана встречала его несколько раз: сразу по приезде, когда Питеру Хелдерику приходилось наносить обязательные визиты в резиденцию губернатора, а также потом, когда спустя год он обязан был продлить свое разрешение на проживание на острове для себя и своей семьи.
Именно тогда Роксана инстинктивно почувствовала опасность в тех тяжелых сладострастных взглядах, которые губернатор бросал на нее. Он был настойчив, в его манерах она усматривала даже излишнюю назойливость, так как обычно он навязывался ей с длинными, нимало ее не интересующими, скучными разговорами и подробно обо всем ее расспрашивал.
Несколько раз губернатор появлялся с визитами у них в доме под тем благовидным предлогом, что ему хочется посмотреть, хорошо ли они устроились на новом месте, но Роксана понимала, что единственное, что его интересует в их доме, это она сама.
Но в то время она совсем его не боялась, потому что находилась под защитой дяди и была уверена, что губернатор не решится в открытую ухаживать за ней, пока она живет в семье уважаемых людей.
И вот теперь, после смерти дяди, она лишилась своей надежной защиты, а если учесть то сложное положение, которое сложилось из-за Карела, то правильнее было бы сказать, что она чувствовала себя совсем растерянной. Ее не оставляло предчувствие надвигающихся неприятностей.
И они не заставили себя ждать. Губернатор не стал терять времени даром.
Он заявил Роксане, что у него в офисе есть вакантная должность, для которой ему бы очень подошла женщина, владеющая одновременно английским и голландским языками.
Как он объяснил ей, у него была постоянная связь с английскими властями в Сингапуре, и ему было необходимо, чтобы кто-то переводил письма с одного языка на другой.
Это, без сомнения, звучало бы очень привлекательно, но Роксане было довольно увидеть взгляд губернатора, обращенный на нее, и услышать нетерпеливые нотки в его голосе, чтобы понять, что на уме у него нечто совсем иное, не связанное с простой работой переводчицы.
Она вежливо отказалась от этого предложения.
— Как вам хорошо известно, ваше превосходительство, я очень интересуюсь резьбой по дереву, — отвечала она ему. — Мне хотелось продолжить уроки, которые дает мне мастер, а также самостоятельно заниматься деревянной скульптурой.
— Могу вас заверить, что у вас будет достаточно времени, чтобы заняться вашим увлечением, когда вы станете на меня работать.
— Вы очень добры, ваше превосходительство, но я не нуждаюсь в оплачиваемой работе.
— Вы можете позволить себе отказаться от моего предложения?
Это был бестактный вопрос, но Роксана ответила с подобающей вежливостью:
— У меня есть собственные сбережения, и я не испытываю нужды в средствах.
Ее ответ обескуражил его, но ненадолго. Роксана была уверена, что губернатор найдет способ оказать на нее давление, чтобы заставить поступить так, как ему это нужно.
Так оно и вышло.
— Возможно, теперь, когда ваш дядя умер, вам следовало бы вернуться в Англию.
Она понимала, что Ван Каэрсток говорил это только для того, чтобы попугать ее. Сам лично он нисколько не хотел, чтобы она уехала.
— Я счастлива здесь, на Бали.
— Я не уверен, что могу позволить вам остаться здесь.
Это была уже угроза, и Роксана не стала бросать ему вызов, но она понимала, что это будет повторяться вновь и вновь, и в конце концов ей придется на что-то решиться.
Когда она получила распоряжение губернатора явиться в его дом, то догадалась, что у него имеются весьма веские причины послать за ней, так как к этому времени она жила на Бали уже больше двух лет.
Роксана лишь слабо надеялась, что губернатор забыл, как долго она живет на Бали, потому что действие временного разрешения, данного ее дяде на проживание здесь, уже закончилось и не давало ей никаких прав оставаться на острове.
В тот день, когда пришло приглашение от губернатора, она действительно находилась в доме Айда Анак Тему, но занималась не резьбой, а навещала Карела.
Мальчику уже было почти полтора года, он рос здоровым и милым ребенком, с каждым днем ей становилось все интересней заниматься с ним.
Он сразу узнавал ее, как только она появлялась, и протягивал к ней свои пухлые ручки, пытаясь произнести ее имя, но в конце концов просто что-то неразборчиво лепетал, как и все маленькие дети.
Это был веселый, всегда смеющийся, счастливый малыш, и, прижимая его к себе, Роксана клялась, что не допустит, чтобы его забрали у нее и поместили в один из этих ужасных голландских приютов, где, как она была совершенно уверена, дети были несчастны и вырастали тупыми, скучными, без всякого воображения и живости — подобно тем людям, которые их там воспитывали.
В то же самое время она видела детишек, что играли вокруг, и они казались ей маленькими золотокожими купидонами, слетевшимися в этот прекрасный лес с полотен Фрагонара.
Балийцы, с их легким характером и красивыми здоровыми телами, казались самыми счастливыми людьми на земле, и когда их дети играли среди прекрасного леса, а их игрушками служили куски не пригодившегося для скульптуры дерева, разрисованного яркими разноцветными красками, невозможно было бы себе представить, что это место может быть для этих детей чем-нибудь иным, кроме как самым настоящим раем.
