Лейла Мичем - Дикий цветок
— Именно это и тревожит твоего папу. Он думает, что в шестнадцать лет ты еще не готова к браку.
— Я хочу выйти за Тайлера, когда мне будет восемнадцать, бабушка. Папа, конечно, не совсем одобряет мой выбор. Он считает, что Тайлер недостаточно для меня хорош.
— Существует еще одна общая особенность всех пап, — заявила Джессика. — Все они убеждены, что нет на земле такого мужчины, который был бы достойной партией для их маленькой дочурки.
— А твой папа тоже не считал дедушку Сайласа достойным тебя?
Джессика помолчала, пригубив чай. Регина ждала. Видно было, что этот вопрос очень ее интересует.
— Уверена, что не считал, — промокая губы салфеткой, сказала бабушка, — но твоему дедушке удалось удивить его, сделав меня счастливой. Какого цвета ты выберешь ткань для платья?
— М-м… Я посоветуюсь с Арманом, — сказала Регина, внимание которой вновь всецело занял цветной конверт. — Мне хочется атласную ткань какой-нибудь яркой расцветки. Как думаешь, неплохо будет смотреться? А еще перчатки из той же ткани длиной до локтя…
Джессика не прислушивалась к тому, о чем болтала внучка. Она думала о Джереми-старшем. Он надеялся, что кто-нибудь из его внуков, Джереми Третий или Брэндон, покорит сердце Регины. Смешение крови наших семей, Джесс. Неплохой был бы поворот судьбы. Блеск его глаз наводил Джессику на мысль, что таким своеобразным способом он мечтает соединиться с ее частичкой.
Камилла умерла три года назад, весной 1880 года, сыновья обзавелись собственными семьями, оставив отца в одиночестве бродить по залам своего роскошного особняка. Из прислуги у него остались лишь повар и дворецкий. Теперь, когда Джереми не работал сутки напролет, а дети и друзья не занимали столько свободного времени, сколько он им позволял, старик читал запоем все, что попадало ему под руку. Из всех членов трех семейств он был, пожалуй, самым образованным и начитанным. Именно от Джереми Джессика узнала об экспериментах Грегора Менделя, австрийского монаха, чьи исследования межсортового скрещивания огородного гороха помогли открыть основные законы наследственности, определяющие цвет, форму и высоту не только растений, но и животных, а также людей. Джереми показал ей схему в книге, объясняющую, как некоторые врожденные особенности человеческого организма, названные доминантными и рецессивными признаками и включающие в себя все, начиная от цвета волос и заканчивая особенностями характера, могут, исчезнув во втором поколении, проявить себя в третьем.
— Теперь у нас есть объяснение рыжим волосам, веснушкам и идеальной фигуре Регины, — заявил Джереми.
Джессике, как всегда, было не особенно приятно, когда кто-либо сравнивал ее внешность с внешностью внучки. Нужно проделать всего один шаг, и каждый, кто помнит майора Эндрю Дункана, сможет сделать далеко идущие предположения. Впрочем, Джереми подсказал ей возможность сбить гончих со следа, как говорят в народе. Она одолжила у него на время книгу и показала ее Томасу.
— Думаю, это тебя заинтересует, — сказала Джессика. — Помеченная мною глава объяснит, как я вам все дело испортила.
Как бы там ни было, а Регину она любила всем сердцем, хотя и редко проявляла свою любовь. Сейчас, впрочем, Джессика обняла внучку за плечи и нежно прижала к себе. Через неделю ей исполнится шестнадцать лет. Через два года Регина выйдет замуж. Она оставит свою семью и переберется жить к мужу на ранчо. У нее будет собственная семья. Со временем обязанности жены и матери оставят свой след на ее лице и фигуре. По мере того, как годы будут сменяться годами, забудется даже возможность какой-либо связи с майором федеральной армии, который побывал в Хоубаткере давным-давно. Что может напомнить о прошлом? Регине следует продержаться еще года два, и уже ничто, никакая ситуация, никакая неожиданность, которую Джессика могла бы себе вообразить, не сможет поднять вопрос о ее отце.
— Я поговорю с твоим папой о платье, — пообещала она.
Глава 77
Томас с раздражением уставился на супругу.
— Ты меня просишь заехать за шляпкой в шляпную лавку? А если я не знаю, как она выглядит?
— Шляпка или лавка?
— Шляпка. Магазин — в конце первой боковой улицы, идущей от Круглой площади. Так ведь?
— Да. И это не шляпка, дорогой, а обруч для волос. Как он выглядит, не важно. Миссис Честейн, шляпница, знает.
— А послать служанку нельзя?
— Они все заняты, помогают мне готовиться к празднику. Томас, пожалуйста! Обруч нужен мне сегодня. Регина его примерит, и, если понадобится, его переделают к завтрашнему дню. Это мой подарок. Я заказала его в прошлом месяце. Обруч дополнит туалет Регины. Последний штришок для придания завершенности.
— Так он в подарок Регине? Почему ты раньше не сказала?
Присцилла в раздражении вздохнула.
— Значит, мне нужно только сказать, что это для Регины, и моя просьба будет тотчас исполнена? Я не хотела тебе говорить, потому что ты не умеешь ничего хранить в секрете от дочери.
— Регина — мастер выуживать из меня любые секреты.
— Конечно, ты ведь всякий раз намекаешь, что знаешь нечто, могущее ее заинтересовать.
— Ты сказала — миссис Честейн? Мне следует обратиться непосредственно к ней?
— Да, она владеет этим шляпным магазинчиком. Я уведомила ее, что за обручем кто-то зайдет. Она его заранее упакует, так что долго ты там не задержишься.
— А какого цвета обруч?
— Рисунок цвета свежей летней зелени поверх золотисто-коричневого фона.
— Неплохо. Золотисто-коричневый подойдет к цвету глаз Регины.
Присцилла торопливо встала из-за стола, стоявшего в маленькой гостиной, где супруги встречались по утрам. Этот большой, богато украшенный предмет мебели заменил собою изящный письменный стол в стиле времен королевы Анны[47], принадлежавший Джессике.
— Дорогой! Если ты не особенно занят, то привези мне головной убор поскорее. У меня еще уйма дел впереди. К празднику надо готовиться. Я хочу, чтобы Регина примерила обруч, когда вернется домой после урока фортепьяно. Все, кого мы пригласили, придут. Никто не отказался.
— Я так понимаю, гости прибудут на праздник нашей дочери. Им все равно, насколько пышно будет украшен дом, — заметил на это Томас.
Присцилла прижала руку к груди, словно объятая священным ужасом.
— Конечно, гости прибудут поздравлять Регину. Я не собираюсь пытаться произвести ненужный эффект. Наш дом будет украшен не пышнее, чем дома наших соседей на Хьюстон-авеню в праздничные дни.
— Угу, — пробурчал Томас.
