Айрис Джоансен - Горький вкус времени
Мадам Симон пожала плечами.
– Почему бы и нет? Если он сам будет за ними ухаживать. Мне некогда с ними возиться, а муж почти все время смотрит в свой стакан. – Мадам Симон робко улыбнулась Катрин. – Я рада, что вы приехали к Франсуа. Мужчине нужна жена, даже если он думает, что она ему без надобности. – Мадам бросила кислый взгляд на мужа. – И будет просто приятно поговорить еще с одной женщиной.
Катрин просияла.
– Надеюсь, мы станем друзьями. – Она старательно отводила глаза от места, где сидел с книжкой мальчик. – Очень хорошими друзьями.
* * *– Я хочу сделать хоть что-нибудь. – Катрин прижалась к Франсуа, невидящими глазами глядя в темноту. – Бедный ребенок!
– Мы делаем все, что можем.
– Я хочу, чтобы его вывезли отсюда. Дети так беззащитны. Сначала Мишель, а теперь Людовик-Карл. Но Мишель счастлив и свободен. Я хочу, чтобы Людовик-Карл тоже был на свободе.
Франсуа погладил волосы Катрин.
– Скоро.
– Как скоро?
– У меня есть кое-какие мысли. Завтра мне надо поговорить с Жан-Марком, а потом поехать в кафе «Дю Ша». Возможно, к концу следующего месяца мы сумеем освободить его.
– Боже милостивый, надеюсь.
– Я тоже, любовь моя. – Франсуа закрыл глаза. – А теперь спи.
– Сейчас?
Его глаза снова открылись.
– Ты не хочешь спать?
– Мне казалось, что мы могли бы… Я знаю, что прошлой ночью тебе было не совсем приятно. – Катрин задержала дыхание. – Я подумала, что мы могли бы попробовать снова.
Рука Франсуа, гладившая волосы Катрин, замерла на ее затылке.
– Родная, это не делается по обязанности.
– Это было приятно. Мне нравится быть к тебе близко.
Франсуа медленно притянул к себе Катрин.
– Тогда, я думаю, мы сделаем смелую попытку стать очень-очень близкими друг другу, любовь моя.
* * *– Это похоже на цветок, отдающий свой аромат, правда? – мечтательно спросила Катрин. – Ты хотел, чтобы я именно это почувствовала?
Франсуа засмеялся.
– Так я и думал, что ты найдешь сравнение, которое напомнит нам о Вазаро.
– А для тебя это тоже так? – Катрин приподнялась на локте и посмотрела на него. – Ты это чувствуешь?
– Да. – Он поцеловал Катрин в плечо, голос его звучал глухо. – Целое поле цветов отдает свой аромат, сияет солнце и идет тихий дождь.
– Это всегда так?
– Нет, иногда это просто приятное ощущение, способ прогнать одиночество.
Катрин сочувственно посмотрела на него. Должно быть, он часто чувствовал себя одиноким за эти годы, что жил двойной жизнью и никому не мог доверять.
– А ты… – Катрин умолкла. У нее не было права расспрашивать его о прошлом, и все же она отчаянно хотела все знать об этих таинственных годах. Она хотела знать его. Все о нем. Как-то Франсуа сказал ей, что в нем скрыто много людей, а Катрин знала лишь разгневанного Франсуа Эчеле, Франсуа из Вазаро и Франсуа-возлюбленного. Теперь она хотела узнать Уильяма Даррела. – А был кто-нибудь, кто помогал тебе… – Катрин не знала, как лучше сформулировать вопрос. Франсуа насторожился.
– В чем дело, Катрин? – Она не отозвалась, и он пристально вгляделся в ее лицо. – После Вазаро не было никого, кроме тебя. Так не было.
– Но кто-то же все-таки был?
Франсуа кивнул:
– Кое-кто.
– Кто же?
– Нана Сарпелье.
– Та, о которой ты мне рассказывал? Она работает в кафе «Дю Ша»? Жюльетта говорит, она прекрасная женщина. – Катрин с минуту помолчала. – Ты… любил ее?
– Я любил ее как друга, как товарища, Катрин. Она помогала мне. Бывали черные дни, и иногда она делала жизнь светлее.
– Понимаю.
– О чем ты думаешь? – Франсуа взял ее лицо в свои ладони и насильно заставил заглянуть себе в глаза. – Ты моя любовь. Она мой друг. Здесь есть разница. Пожалуйста, поверь мне.
– Я верю тебе. – Лоб Катрин пересекла задумчивая морщинка. – Мне бы хотелось познакомиться с ней, Франсуа. Ты возьмешь меня с собой в кафе «Дю Ша»?
– Я же сказал тебе…
Катрин приложила пальчики к его губам и ласково улыбнулась.
– Я не сержусь. Я, возможно, ревную к ней, но пока что я в этом не уверена. Но я благодарна ей за то, что она помогла тебе, и, по-моему, я должна с ней познакомиться.
Франсуа засмеялся.
– Ты понимаешь, что ведешь себя совершенно не так, как полагается жене?
Катрин крепче прижалась к его обнаженному сильному телу.
– Я люблю тебя. Я доверяю тебе. Я хочу, чтобы тебе было как можно лучше. Разве это может быть поведением, не подобающим жене?
* * *Ящик размером примерно два на два фута был заполнен до краев темно-зелеными листьями и белыми фиалками, едва начавшими цвести.
Людовик-Карл мягко тронул хрупкий бутон.
– Он как бархатный, как юбки одного из маминых платьев… только прохладнее.
Катрин села за маленький столик.
– Робер, садовник моего кузена, говорит, что ты должен поливать их не чаще чем раз в четыре дня, иначе они погибнут.
– Я буду осторожен. – Мальчик сел рядом с Катрин. – Но здесь мало солнечного света.
– Фиалки любят тень. Дома в Вазаро мы сажаем их большими клумбами под деревьями. Запах самый сильный среди ночи, когда темнее всего. – Катрин придвинулась ближе. – Ты поймешь, что я имею в виду, если проснешься ночью и почувствуешь этот аромат. Мишель говорит, аромат – это душа цветка.
Серьезный взгляд Людовика-Карла был зачарованно прикован к лицу Катрин.
– Какая странная мысль! Он сумасшедший?
Катрин засмеялась, протянула руки и быстро обняла мальчика – так она поступила бы с Мишелем.
– Ни в малейшей степени. Просто он думает не так, как все.
Людовик-Карл задумчиво нахмурился.
– Ты хочешь сказать, он не верит в то, во что ему велят верить?
– Да.
– Наверное, это приятно – когда ты можешь сам решать за себя, – мечтательно произнес мальчик. И снова тронул цветок. – Расскажи мне об этом Мишеле.
– Рассказать, как я с ним познакомилась? Я была страшно расстроена одной вещью, случившейся со мной, и вот однажды утром я проснулась и пошла на поле гераней…
* * *Наступило время обеда, а Пьер Баршаль был из числа таких людей, кто с бесконечным уважением относится к радостям желудка, о чем свидетельствовали жирные складки, выпиравшие из его полотняной рубашки, а также розовые пухлые щеки. Он сидел за конторкой в своей аптеке, поглощая огромный ломоть хлеба, четверть фунта сыра и запивая их бутылкой вина. Баршаль без всякого восторга посмотрел на открывшего дверь Дюпре.
– Достал? – живо спросил Дюпре, подходя к конторке и вглядываясь в пухлое лицо Баршаля.
Баршаль сунул руку под прилавок и протянул маленький зеленый флакончик.
