Вайолет Уинспир - Пленница в башне
Она испытывала ужасные мучения, ведь от него, конечно, не укрылось, какой страх переполняет ее сердце.
— Вы льстите себе, мисс Кэррол, — протянул он наконец. — То, что может понравиться такому юнцу, как Конрой, не обязательно привлечет мужчину, повидавшему мир во всем его многообразии. Самый жаркий огонь обычно дают зеленые деревья, это правда, и, насколько я могу судить, вы так и остались пока зеленым деревом.
Говоря это, Домерик распрямился, снова сунул руки в карманы и холодно посмотрел на нее:
— Вернемся к разговору о вашей дальнейшей жизни. Все, чего я жду от вас, так это того, что вы пробудете в замке до тех пор, пока не сможете вернуться в Англию, сумев обеспечить себе достаточную независимость. На этом я настаиваю как друг вашего дяди. Ради памяти о нем я и держу вас здесь; вы понимаете меня?
Униженная его словами, она кивнула и мысленно пожелала, чтобы он поскорее оставил ее одну. Однако он вежливо осведомился, принесла ли Барбара ей обещанные платья. Ага, превосходно! Этих платьев ей хватит до тех пор, пока у нее не появится настроения и желания самой отправиться за покупками.
— Дон Рафаэль, — сухо прервала она его, — мне не хочется злоупотреблять вашим великодушием больше, чем это необходимо. Не думаю, что пробуду здесь так долго…
— Тем не менее, вам понадобится какая-то одежда. — Ее возражения он будто не слышал. Подойдя к балконной двери, Рафаэль окинул взглядом свои ближайшие владения, затем снова оглядел комнату с неизменно холодно-надменным видом. Над его головой, запечатленные кистью художника шестнадцатого века, реяли лица, на которых было такое же, как у него, выражение гордого высокомерия, скрывающее сдерживаемые страсти. Трогала ли когда-нибудь сердце идальго любовь к женщине? Неужели этот жесткий рот смягчался от нежности и произносил те ласковые глупости, которые шепчут друг другу любовники? Ванесса сомневалась в этом, несмотря на то, что вдова Лусия Монтес была действительно обворожительна, если не сказать, исполнена решимости.
— Теперь, после того как вы отдохнули, — сказал он, — я предлагаю вам одеться и спуститься в сад к моей крестнице. Вы найдете в ней хорошего товарища, который сумеет вас развлечь, поскольку одиночество в вашем положении не принесет вам ничего, кроме лишних размышлений.
Ванесса задумчиво взглянула на него. Каким-то едва уловимым движением он свел брови в сплошную линию.
— Вы сделаете так, как я советую, мисс Кэррол. — Отдав распоряжения, он прошел к двери, бесстрастно поклонился и вышел. Ванесса вздрогнула, как будто на нее повеяло холодным ветром, и, соскользнув со своей огромной постели, дала себе слово, что при первой же возможности найдет способ связаться с Джеком Конроем и попросит его одолжить ей денег, чтобы она смогла перебраться в гостиницу. Перспектива быть обязанной Джеку казалась ей гораздо меньшим злом по сравнению с ощущением того, что она пленница дона в этом Золотом замке.
Ванесса прикусила нижнюю губу, потому что с балкона заметила, что ее комнаты находятся в одной из башен замка, и подумала о безжалостности дона Рафаэля, ставшей более очевидной в его собственном доме, а не тогда, когда он гостил в Ордазе.
Глава 3
Ванесса болезненно привыкала к тому, что рядом больше нет ее дяди, поэтому общество Барбары дель Куирос очень скрашивало ей все последующие дни, проведенные в замке. Крестница хозяина, обладая дерзким языком и неукротимой энергией, отвлекала ее от печальных размышлений и, может быть, была тем единственным человеком, которому это удавалось делать.
Иногда по утрам они ходили купаться, в другие дни катались верхом по пляжу, после того, как Ванессе подобрали верховую лошадь. Девушки скакали бок о бок вдоль кромки воды, откуда на песок набегали пенящиеся волны. На фоне неба, пронизанного солнечной пылью, вырисовывались яркие силуэты рыбацких лодок, а в ослепительном воздухе проносились морские птицы. Эти часы, когда Ванессе удавалось не вспоминать о прошлом, портило лишь участие в прогулках дона Рафаэля, который всегда возникал будто из ниоткуда и присоединялся к их стремительной скачке. Он сидел в седле, словно сросшись со своей лошадью, а рубашка с открытым воротом, которую он надевал к безукоризненно сшитым бриджам, делала его моложе и беззаботнее.
Таким он казался, если взглянуть на него немного сзади, поправляла себя Ванесса, когда эти мысли приходили ей в голову. Глядя же ему прямо в лицо, вы увидели бы типичного аристократа, каких было множество в колониальные времена. Деспотичный, высокомерный, для женщины он мог бы быть скорее противником, нежели другом.
И вот настало утро, когда мирные отношения рассыпались вдребезги, как разбиваются о волнорез волны прилива. Он спросил Барбару, почему накануне вечером она ушла из замка, не спросив у него разрешения. Ванесса почувствовала, как кровь застучала у нее в висках от обиды за девушку. Она вспомнила, как дон Рафаэль, едва сдерживая раздражение, отправил служанку к крестнице только для того, чтобы убедиться, в замке ли она.
Его густые черные брови нахмурились, а взгляд на секунду с угрозой задержался на лице Ванессы: наверное, он считал, что ей известно, где находится его крестница. Затем, снова прикрывшись своей обычной маской учтивости, он отвернулся, чтобы ответить Лусии Монтес на какой-то вопрос.
Весь вечер Ванесса чувствовала себя крайне неуютно. Общительный Рай Алвадаас куда-то уехал на выходные, а донья Мануэла, бабушка дона Рафаэля, обедала вместе с семьей только по особым случаям. И как только в зал подали кофе, Ванесса ускользнула в свою комнату, хотя дон Рафаэль, по-видимому, намеревался спросить ее еще о чем-то, но раздумал и только холодно поклонился, когда она выходила за дверь. Удаляясь по коридору и поднимаясь по лестнице, Ванесса чувствовала, что он смотрит ей вслед, и постаралась как можно скорее скрыться с глаз. Его раздражение висело над ее головой, как занесенный хлыст, и было тем более несправедливым, что в своей дружбе с Барбарой девушки еще не дошли до полной откровенности в отношениях. Барбара была готова часами болтать о чем угодно, но о себе не говорила почти никогда.
Когда Ванесса услышала, что дон Рафаэль призывает крестницу к ответу, она придержала лошадь и отстала на несколько шагов: то, что Барбары не оказалось дома накануне вечером, касалось только их семьи, а Ванесса не понимала и не принимала строгих испанских правил, которых должны были придерживаться незамужние женщины, и выходить из дома лишь в сопровождении компаньонки и на все испрашивать разрешения у хозяина дома. Это напоминало феодальные времена и поднимало в душе Ванессы бурю протеста.
