Патриция Грассо - Фиалки на снегу
Герцог улыбнулся:
— Значит, если я буду бродить по улицам Лондона и предупреждать грешников, я тоже заслужу себе белый камень?
— Предупредить грешника о том, что он впадает во грех, есть деяние духовного милосердия, — серьезно сказала Изабель. — Существует еще тринадцать добрых дел, которые вы можете совершить, чтобы заработать себе белый камушек.
— И какие же это дела? — поинтересовался Джон, вытягивая ноги к камину.
— Предупреждать грешников, просвещать невежественных, советовать сомневающимся, утешать скорбящих, безропотно сносить несправедливости, прощать обиды и молиться за живых и мертвых, — стала перечислять Изабель. — Деяния же милосердия плотского таковы: давать пищу голодным и питие жаждущим, одевать нагих, давать приют бездомным, посещать заключенных и хоронить мертвых.
— А как насчет того, чтобы укладывать в постель отчаявшихся? — саркастически заметил герцог.
— Да простит вас господь! — Изабель задохнулась, потрясенная его вульгарностью. Услышав хихиканье Гизелы, она обернулась и заявила, не подумав о последствиях: — Похоть — это не повод для смеха!
— Теперь этот человек будет считать тебя сумасшедшей.
«Как же мне теперь объяснить ему свое поведение?» — в панике подумала Изабель. На этот раз не удастся отговориться привычкой думать вслух…
— Прошу простить меня, — извинился Джон. — Вы правы; похоть — это вовсе не повод для смеха… Но разве вас не учили хотя бы смотреть на человека, когда он просит у вас прощения?
Изабель подняла на него взгляд. Благодарение богу, герцог подумал, что она была шокирована вульгарностью его слов и потому отвернулась.
— Простите ли вы меня? — вновь обратился к ней Джон, сам не понимая причину своей настойчивости.
Изабель кивнула. Казалось, герцог искренне раскаивается… а она в этот миг пошла бы на что угодно, чтобы он только не счел ее сумасшедшей.
— Полагаю, на чаше весов теперь прибавилось два черных камня? — осведомился Джон.
— Я буду молиться за вашу душу, милорд, — с улыбкой проговорила Изабель.
— Я ценю вашу снисходительность к бедному грешнику. — Джон улыбнулся ей в ответ. — Что же, теперь перейдем к нашим делам.
— У нас с вами нет никаких дел, ваша светлость.
— Вы заблуждаетесь, — возразил Джон. — Ваш брат перед отъездом попросил меня стать вашим временным опекуном и проследить за финансами семьи Монтгомери. Я знаю, что сейчас ваши дела в полном порядке. В качестве вашего опекуна я оплачу ваш выход в свет этой весной — если к тому времени не вернется Майлз.
Изабель снова коснулась золотого медальона; она была рассержена и, сильно нервничала, ей никак не удавалось собраться с мыслями, чтобы найти убедительные аргументы. Его предложение вызывало у нее внутренний протест — но что она могла поделать? Нет сомнений, что ее мачеха встанет на сторону герцога…
Изабель давно не чувствовала себя столь неуверенной и беззащитной: она-то знала — знала лучше, чем кто-либо, — что не сможет выйти в свет этой весной. Она не имела представления о том, как вести себя в бальном зале, ей казалось, что дамы, все, как одна, похожи на ее мачеху и сводных сестер, что высшее общество никогда не примет ее. Скорее уж она умрет старой девой, чем пойдет на такое унижение!..
— Вы слушаете меня? — спросил герцог.
Изабель посмотрела на него:
— Прошу прощения?
— В этом документе сказано, что я назначен вашим временным опекуном, — повторил Джон, протягивая ей бумагу. — Поверьте, мне это нравится не больше, чем вам; однако же я дал вашему брату слово чести и намереваюсь сдержать его.
Лицо Изабель снова приобрело упрямое выражение:
— Я вполне довольна своей жизнью и не собираюсь ничего менять в ней.
— Ваш брат очень беспокоился из-за того, что оставляет вас на милость и попечение вашей мачехи, — возразил Джон.
— Если Майлз действительно беспокоится за меня, — с нескрываемой горечью возразила Изабель, — почему же тогда он меня покинул?
— Покинул? — Джона явно удивило это слово. — И Майлз, и мой брат уехали по делам и вернутся как только смогут.
Изабель открыла было рот, чтобы возразить ему, но тут распахнулась дверь и в кабинет вошел Пебблс.
— Ужин подан, ваша светлость, — объявил он. — Леди приглашает присоединиться к ней и ее дочерям.
Джон кивнул дворецкому и взглянул на Изабель. Поднявшись с кресла, он сказал:
— Мы еще вернемся к этому разговору.
Он предложил Изабель руку, и девушка машинально вложила в нее свою.
Когда они вошли в обеденный зал, Дельфиния уже сидела за столом; место во главе стола оставалось свободным — без сомнения, для герцога. По правую руку от Дельфинии восседали Лобелия и Рут; Изабель заняла место справа от Джона.
Ужин состоял из горохового супа с беконом и травами, корнуоллских кур и картофельного пудинга. На десерт были поданы вино, сидр, бисквиты и желе из айвы.
Изабель надеялась, что хоть сегодня, в присутствии постороннего человека, ее сводные сестры удержатся от обычных ехидных насмешек в ее адрес. Нет, ей было безразлично, что подумает герцог, просто… — тут она искоса бросила взгляд в его сторону, — просто… ей не хотелось, чтобы он составил о ней ложное впечатление.
— Ваша светлость, не расскажете ли вы нам последние столичные новости? — попросила Дельфиния.
— Я не прислушиваюсь к сплетням, — ответил Джон с вежливой улыбкой. — Частенько я сам становлюсь их предметом… Я уже говорил вам, что оплачиваю выезд юных леди в Лондон этой весной?
Лобелия и Рут завизжали от восторга. Изабель восприняла эту новость далеко не так радостно. С отсутствующим видом она ела желе.
— Мои дочери так ждали этой весны! — Дельфиния едва сдерживала переполнявшую ее радость. — Им уже пришло время выходить замуж!
— Я знаю нескольких подходящих джентльменов и с удовольствием представлю им ваших дочерей, — отвечал Джон. — Дайте подумать… Стивен Спьюинг, барон Берроуз; Чарлз Хэнкок, барон Кесуик; лорд Финч; лорд Сомерс; майор Граймс… Полагаю, впрочем, что майор слегка староват, но зато он очень богат.
— Мне нечего надеть, — пожаловалась Лобелия, с неприязнью взглянув на Изабель.
— И мне тоже, — захныкала Рут.
— Конечно, дебютанткам необходим новый гардероб, — спокойно сказал Джон.
Лобелия и Рут снова завизжали от восторга. Изабель отодвинула от себя тарелку и подумала, что, пожалуй, обошлась бы и без ужина. Она украдкой взглянула на герцога и увидела, что он улыбается ей. Прочел ли он в ее лице недовольство?.. Изабель смущенно опустила глаза.
— А вот на Изабель, как она ни вырядится, ни один джентльмен не обратит внимания! — ехидно заявила Лобелия.
