Патриция Грассо - Фиалки на снегу

— А вот на Изабель, как она ни вырядится, ни один джентльмен не обратит внимания! — ехидно заявила Лобелия.

— Никто не станет делать предложение девушке, которая разговаривает сама с собой, — поддержала ее Рут.

— Ваша сводная сестра просто думает вслух, — попробовал защитить девушку Джон.

Изабель почувствовала, как ее щеки заливает румянец смущения. Она не желала дольше оставаться здесь и выслушивать оскорбления; да и заступничество герцога рассердило ее. Герцог Эй-вон явно принадлежал к тому типу людей, которые ничего не делают просто так, а ей не хотелось быть ему чем-то обязанной.

Изабель откашлялась и многозначительно взглянула на Пебблса. В ответ дворецкий еле заметно кивнул. Девушка снова бросила короткий взгляд на герцога: казалось, тот следил за ней.

— Еще сидра, миледи? — спросил Пебблс, останавливаясь у стула Изабель.

— Да, спасибо.

Пебблс начал наливать ей сидр, но был так неловок, что пролил половину ей на юбку.

— Миледи, мне так жаль… Какая ужасная случайность!..

— Ничего страшного, — успокоила Изабель дворецкого, поднимаясь из-за стола. — Пойду переоденусь.

Прежде чем уйти, она украдкой взглянула на герцога. Улыбка, блуждавшая на его красивых губах, казалось, говорила, что он разгадал ее маленькую хитрость, позволившую ей прервать ужин.

Изабель поспешно покинула обеденный зал, но, вместо того чтобы подняться в свою комнату и переодеться, поспешила в кабинет за плащом и флейтой. Потом она направилась назад по коридору; только у открытых дверей столовой она замедлила шаг и проскользнула мимо на цыпочках.

Выйдя из дома, Изабель вдохнула полной грудью морозный воздух. Зимняя ночь, полная луна и мириады звезд, рассыпанных по бархату неба подобно бриллиантам, — все это было величественно и прекрасно. В воздухе витал легкий запах дыма; вокруг царила тишина.

Входя в сад, Изабель заметила на каменной скамье одинокую фигуру и улыбнулась, узнав свою покровительницу.

— Ты тоже здесь? — вместо приветствия спросила девушка, подходя ближе.

— Нет, я — только плод твоего воображения, — ответила Гизела.

— Очень смешно!

— Сыграем что-нибудь?

Изабель кивнула и присела рядом на скамью. Она поднесла флейту к губам и заиграла, казалось, вложив всю свою душу, все чувства в музыку…

Они играли дивную мелодию — трепетную, волнующую, полную гармонии. Песня флейты была похожа на лунный свет, на шорох листвы; она утешала, смывая и унося прочь все тревоги, как полноводная река.

— Увидимся позже, — внезапно промолвила Гизела и исчезла.

— Мисс Монтгомери? — окликнул девушку герцог Эйвон. — Это вы?

— Да, ваша светлость.

«Неужели я ни на минуту не могу остаться одна?» — рассерженно подумала Изабель. Когда герцог остановился подле ее скамьи, она вскинула голову и оглядела его с головы до ног.

— Ваша игра просто волшебна, — сказал Джон. — Вы так виртуозно владеете флейтой, что мне даже показалось, будто играют два человека, а не один.

Неужели он слышал флейту Гизелы? Но этого не может быть — ведь Гизела не существует ни для кого, кроме Изабель!..

— Как вам удалось заставить флейту так звучать? — поинтересовался он.

— Это все акустика открытого пространства, — солгала Изабель.

Джона, казалось, вполне удовлетворило это объяснение.

— Позвольте мне сесть рядом с вами?

— Прошу вас, ваша светлость, — ответила Изабель и подвинулась.

Герцог сел так близко, что они почти касались друг друга; Изабель ощутила, что ее щеки заливает жаркий румянец, и про себя возблагодарила бога за то, что в темноте это незаметно.

— Мне показалось, я видел кого-то рядом с вами, — заметил Джон, украдкой взглянув на девушку.

В изумлении Изабель резко повернулась к нему. Неужели он видел Гизелу? Но ведь ангела может видеть только она одна… что же это значит?

— Уверяю вас, я была одна, — ответила она. — Да и кто бы мог сидеть со мной?

— Быть может, друг?

— У меня нет друзей.

— Даже невидимых?

— Если вы ее заметили, значит, она не была невидима, ваша светлость, — возразила Изабель.

— Значит, это женщина?

— Право же, ваша светлость, что за нелепый разговор, — фыркнула Изабель, стараясь отвлечь герцога от опасной темы.

— Вы правы, — ответил он.

Повисло напряженное, гнетущее молчание. Наконец Изабель решила, что эта гнетущая тишина еще хуже, чем вопросы герцога, и решилась заговорить первой:

— Вам не стоило вступаться за меня перед Лобелией и Рут. У моих сводных сестер куриные мозги…

— Даже куриные мозги могут создать проблемы в обществе, — предостерег Джон, оборачиваясь к девушке, и снова Изабель ощутила приступ мучительной неловкости. — Как раз в куриных мозгах-то и рождаются сплетни.

— Возможно, в этом вы правы, — ответила Изабель, с трудом отводя взгляд. Ей вдруг показалось, что эти глубокие черные глаза словно бы проникают в сокровенные глубины ее души…

— Не хочу вас обидеть, — продолжал Джон, — но, когда вы поедете в Лондон, придется оставить привычку думать вслух. Иначе вам никогда не поймать жениха!

— «Поймать»? Разве это рыбалка? — раздраженно спросила Изабель. — Я не нуждаюсь в женихе!

— Каждой женщине нужен мужчина, который бы заботился о ней, — убежденно сказал Джон. — Если женщина думает иначе, значит, она лжет или себе, или окружающим.

— Я вовсе не имела в виду, что никогда не выйду замуж, — поправилась Изабель. — Когда вернется Майлз, я выйду в свет и найду себе мужа…

— Вы дебютируете этой весной независимо от того, вернется ваш брат или нет, — непреклонно заявил Джон. — Моей матери никогда не приходилось воспитывать дочь, и она с удовольствием примет вас под свое крылышко. Ну, разумеется, прежде чем вы выйдете в свет, вам придется усвоить некоторые правила поведения.

— Чихать я хотела на приличия. — Изабель оскорбили покровительственные нотки в голосе герцога.

— Ах, мисс Монтгомери, — покачал головой Джон. — Я уже слышу зловещий стук черного камня, падающего на ваши весы. С другой стороны, я заработал белый камешек.

— Вы? Белый камень? — повторила Изабель: ее голос прямо-таки источал сарказм. — И позвольте узнать, за что?

— За то, что даю советы сомневающимся, — сообщил ей Джон, — и наставляю невежественных.

— Наставляете невежественных? — Изабель задохнулась от возмущения. — Ваша светлость, не мешало бы вам присмотреться к себе. Ваши манеры…

— Осторожнее, мисс Монтгомери, — предупредил он.

— А что вы сделаете? — с вызовом проговорила она. — Откажетесь оплатить мой выход в свет?

Джон усмехнулся:

— А ведь вам только этого и хочется, верно?