Сильвия Холлидей - Обручальное кольцо
– Эй, Сэм! – крикнул он одному из грумов. – Садись-ка в экипаж и вези нас в Синдерфорд, к хирургу, да побыстрее!
Росс дотронулся до рукава маркиза, оставив на нем кровавый след.
– Нет времени. Ты сам сделаешь это, – сказал он прерывающимся голосом.
Старик задрожал.
– Господи Иисусе! Я не могу! Я же не оперировал с тех пор… с тех пор, как Марта… И мои глаза… Я даже читать не в состоянии без очков.
Росс скрипнул зубами от боли и сурово взглянул на отца.
– Будь я проклят! Это же проще простого. Выпь пулю, потом прижги рану, чтобы закупорить сосуды. Ты сам учил меня этому много лет назад.
Маркиз нерешительно покачал головой и бросил беспомощный взгляд сначала на Росса, потом на Пруденс. Его лицо исказилось от муки.
– Я уже утратил свои навыки. Я не смею рисковать твоей жизнью! А если моя рука дрогнет?.. Рана так близко от сердца… Нет, не проси меня, ради Бога!
В бездонных синих глазах Росса вспыхнуло пламя.
– Ты сможешь! – жестко сказал он. – Я хочу, чтобы ты сделал это. Если меня повезут в Синдерфорд, я умру по дороге. Если ты будешь ждать, пока доставят хирурга, результат будет тот же. Ты знаешь это не хуже меня.
Бриджуотер через силу кивнул, а потом решительно расправил плечи, спрыгнул с подножки экипажа и крикнул слугам, чтобы те поторопились выполнять его указания. Через несколько минут Росс уже лежал на столе в комнате, где они обычно завтракали. Вконец обессилевший, он крепко закрыл глаза. Пруденс разрезала его пальто, жилет и рубашку, осторожно отвернула края материи и съежилась от страха, увидев изуродованное тело мужа.
Бриджуотер уже завязывал фартук и мыл руки, одновременно отдавая распоряжения, куда надо положить инструменты. Он сухо кивнул, когда в комнату внесли большую жаровню, и сунул в нее железный прут. Потом приказал привязать Росса к столу широкими кожаными ремнями и велел лакею стоять рядом с губкой в руке, чтобы приостановить кровотечение. Пруденс влила в рот Россу большой бокал бренди и осталась у его изголовья, чтобы поддерживать мужа во время операции. Голос маркиза звучал спокойно и уверенно, но она видела, как в его глазах вспыхивает страх.
Когда все было готово, старик набрал в грудь побольше воздуха и взялся за скальпель.
– Помни о подмышечной артерии, – мрачно сказал Росс.
Пруденс нежно зажала ему рот рукой.
– Не будь врачом хотя бы сейчас, любовь моя.
Несмотря на все свое волнение, Бриджуотер действовал проворно и ловко. Быстро отыскав пулю, он пробормотал:
– Несколько ребер раздроблено. Придется удалить осколки. Надеюсь, что кости срастутся.
Старик говорил холодным, безразличным тоном – в точности, как Росс со своими пациентами.
Бриджуотер вытащил осколки и бросил в таз. Услышав звон металла, Пруденс содрогнулась.
Пока шла операция, Росс корчился от боли, пытаясь освободиться от своих пут, и скрипел зубами, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать.
– Господи Иисусе, – простонал он через некоторое время. – Пошли мне смерть!..
Пруденс отерла пот с его лица и поцеловала в губы.
– Нет, любовь моя. Не смей даже думать об этом. Ты должен жить. Ради нашего ребенка.
Он удивленно открыл глаза:
– Пру?
На его лице появилась улыбка, туг же сменившаяся мучительной гримасой: маркизу наконец удалось извлечь пулю, засевшую глубоко в теле.
Старик подошел к жаровне и вытащил из огня раскаленный железный прут. Пруденс затрепетала при мысли о том, что этот дьявольский инструмент сейчас вонзится в тело ее возлюбленного мужа, но крепко прижала к столу его плечи, чтобы он лежал спокойно во время предстоящей пытки. Когда железо вошло в рану, Росс неистово забился и взревел от боли, а потом снова распростерся на столе, тяжело дыша. Его глаза закрылись. В воздухе запахло паленым мясом. Пруденс коснулась губами мокрого лба мужа.
– Операция закончилась, любовь моя.
Он приподнял голову и стал придирчиво изучать свою рану.
– Хорошая работа. Вряд ли я сделал бы лучше, – прохрипел наконец Росс.
Маркиз вновь задрожал. Видимо, напряжение, в котором он пребывал последние полчаса, подорвало его силы.
– Ты думаешь?..
– Да. – Росс поднял трясущуюся руку и ухватил маркиза за рукав. В его глазах снова появился блеск, а в самой их глубине Пруденс увидела признательность и прощение.
– Спасибо, – сказал Росс глухо. – Отец.
Глава 27
Бетси стояла у окна в столовой замка Бриджуотер и смотрела на расстилавшуюся перед ней широкую лужайку, обсаженную деревьями. Трава пестрела пурпурными и желтыми крокусами. Деревья были голыми, но на некоторых уже набухли почки, и они стояли как бы окутанные красноватой дымкой.
Наконец она отвернулась от окна и с усмешкой сказала:
– Черт возьми, Пру. Просто поверить не могу, что в один прекрасный день все это будет твоим.
Пруденс передала радостно гукающего Питера в руки Мэри Хант и тоже улыбнулась.
– А я не могу поверить, что ты здесь. Когда я послала письмо тебе на Шулейн и не получила ответа…
Бетси фыркнула.
– Скажи спасибо этому чертову французу Марэ. Он вытащил меня из моего нового дома.
– Хороший дом?
– Самый прекрасный публичный дом на всей Друри Лейн! А я стала самой богатой его хозяйкой, мадам, – благодаря щедрости твоего муженька. А уж какие у меня девочки – здоровые, цветущие! Лучше не найти. – Бетси вздохнула. – Я была до смерти рада избавиться от этих похотливых мужиков.
– А я всегда думала, что тебе нравится твоя профессия.
Бетси философски пожала плечами. Жест, полный чересчур рано приобретенной житейской мудрости.
– Люди довольствуются тем, что у них есть. Я была проституткой и мирилась с этим. А став мадам, наслаждалась своей независимостью от грязных желаний развратных самцов. – Она сморщила нос. – Лет через двенадцать, кузина, я превращусь в старую деву и буду вполне счастлива.
Пруденс рассмеялась. Росс настоял, чтобы Бетси представляли всем как кузину Пруденс. Ему казалось, что это обеспечит ей большее уважение со стороны знакомых и соседей. Кроме того, будет легче объяснить, почему с ними вместе живет некая особа женского пола.
И все же Пруденс с трудом верила, что все это происходит на самом деле. Бетси находилась в замке уже неделю, и они, как и в детстве, усаживались на кровати, скрестив ноги, хохотали и сплетничали. Пруденс всем сердцем благословляла Росса за то, что он устроил для нее посещение подруги.
У него хватило сообразительности послать на поиски Бетси своего камердинера. В отличие от англичан ее ремесло не вызывало у Марэ особого презрения. И тем не менее француза заранее подготовили, приказав хранить молчание о прошлом Бетси и относиться к ней с пониманием.
