Розмари Роджерс - Темные огни
Гастон подогнал лодку к берегу и причалил под густой тенью высокого старого кипариса. Он спокойно наблюдал за тем, как его странный пассажир спрыгнул на берег. «На редкость молчаливый тип, — подумал Гастон, — и очень опасный, несмотря на сдержанность. Такие любят риск и путешествуют налегке, словно это облегчает их передвижение… Ну что ж, это не мое дело!» Пока Стив выбирался из грязи на берег, лодка быстро развернулась и исчезла за деревьями. Проклиная в душе эту грязь, Стив поднялся наверх и спрятался под деревьями, растущими вдоль берега.
Было все еще очень жарко. Несмотря на палящее полуденное солнце, Стив сидел, укутавшись в пиджак: его то знобило, то бросало в жар. Стив смутно помнил симптомы болезни. «Интересно, — подумал он, — через сколько времени я потеряю сознание? Надо во что бы то ни стало определить направление и добраться до цели».
Стив упрямо шел вперед, хотя уже понял, что заблудился. «Ничего страшного, — успокаивал он себя. — Когда наступит ночь, я без особого труда определю направление по звездам. Если, конечно, еще смогу соображать и двигаться».
В перерывах между приступами лихорадки Стив думал о своем снаряжении. Один револьвер в его кобуре, другой — засунут за ремень. Нож. Немного денег, но никаких бумаг, так что его не смогут опознать. Стив неизменно придерживался этого старого правила.
Внезапно у него началась нестерпимая головная боль, которая все усиливалась от солнца. Казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит, а черепная коробка расколется.
Далеко ли он отошел от реки? Он часто спрашивал себя об этом, хотя его больше волновало другое — долго ли еще он сможет идти. Местность, по которой он шел, была загадочной и таинственной. Было так тихо, что Стив слышал лишь свои шаги. Иногда до него доносилось журчание воды в ручьях да шуршание мелких зверюшек в траве.
Стив старался не останавливаться. Однажды он чуть было не свалился в небольшой ручей, преградивший ему дорогу. Перейдя его, он ступил на влажную и зыбкую почву. «Начались болота», — подумал он и с облегчением вздохнул. Значит, идти не так уж далеко, хотя теперь это становилось ему все труднее. Ноги проваливались в топкое болото, и Стив старался прыгать с кочки на кочку, чтобы не оказаться по пояс в этой густой грязно-зеленой жиже.
Приходилось очень внимательно смотреть себе под ноги. Любое безобидное бревно могло оказаться огромным аллигатором. Вокруг было полно глубоких ям, которые засасывали человека за считанные секунды. Но больше всего Стива беспокоили болотные змеи и хищные звери, которые часто нападали на людей, ставших пленниками этих непроходимых топей. Он знал об этих трудностях и преодолел бы их, если бы не проклятая болезнь. Но сейчас Стив был совершенно беспомощен. Голова раскалывалась от боли, а руки дрожали так, что невозможно было сжать пальцы в кулак…
Стив громко пробормотал какое-то ругательство и не узнал своего дребезжащего голоса. Но он упрямо шел вперед, падал, поднимался и снова шел, еле передвигая ноги. Затем снова падал, вставал и шел вперед.
«Заболевание тифом наступает внезапно…» — Он вспомнил эти слова, но не мог сообразить, где их слышал. Он знал также, что надо всеми силами сохранять контроль над собой и не поддаваться слабости. Невыносимая боль в голове отдавала в шею и опускалась вниз по спине. Порой Стиву чудилось, что он посреди знойной пустыни, под палящими лучами тропического солнца, без воды и спасительной тени. Вдруг он заметил, что повторяет, как в бреду, одни и те же слова: «Тиф начинается внезапно… Тиф начинается внезапно…» Вскоре он почувствовал, что его сознание угасает, мысли разбегаются и становятся неясными. Он был готов к этому, но ничего не мог изменить.
Продвигаться вперед с каждым шагом становилось труднее. Он часто падал и, если не мог подняться, полз вперед. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что нужно двигаться любой ценой — не важно куда и зачем. Ему вдруг стало так жарко, что он медленно стянул с себя пиджак и бросил его в сторону. Где-то в уголке сознания промелькнула мысль, что он уже потерял способность контролировать свои поступки. Во рту так пересохло, что Стив не мог даже стонать. Сейчас уже болела не только голова, но все тело. Зачем он идет, куда? Он уже не мог ответить на эти вопросы. Какое-то время Стив еще продолжал ползти, но затем почувствовал, что силы покинули его. Он лежал в зловонной жиже лицом вниз, ощущая некоторое облегчение от прохладной влаги. Ему казалось, что по его голове бьют огромным молотом. Удары следовали друг за другом, пока Стива не окутала темная пелена.
Часть пятая
БОЛОТНЫЕ ЖЕНЩИНЫ
Глава 41
— Мисси! — Услышав громкий голос Мэта, она вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила старый полевой бинокль своего отца, е которым никогда не расставалась. — Мисси Картер, ты как всегда сидишь на этом дереве и мечтаешь?
— Мэт, уходи отсюда, слышишь? — сердито ответила она брату. — И перестань приставать ко мне, как какой-то индеец. Хватит следить за мной и пугать меня до смерти! Ты же хорошо знаешь, что я здесь. Зачем же дразнишь меня?
— Ты должна разделывать форель, а не сидеть на дереве. Почему ты огорчаешь этим Терезиту? — строго спросил он.
Но она даже не шевельнулась. Мэт постоял, молча пожал плечами и пошел прочь, предупредив сестру, чтобы она не опаздывала к ужину. Но та, словно не слыша его, продолжала спокойно сидеть, укрывшись за густыми ветками огромного старого дерева, склонившегося над водой.
Когда Мэт ушел, Мисси вздохнула и опустила бинокль, устроившись поудобнее. Почему он считает, что должен опекать ее? Это так надоело Мисси, хотя она знала, что он любит ее и заботится о ней. Пусть так, но зачем он насмехается над ее мечтательностью?
Мисси закрыла глаза и снова стала мечтать, не обращая внимания на комаров и москитов, которые тучами кружились над ней. Почти все мечты Мисси были связаны с ее будущей жизнью. Она часто представляла себе, что живет на большой плантации, где родилась и выросла ее мать. Ну почему это не может стать реальностью? Ее мать родилась в семье Тома Лэсситера и имела куда больше прав на плантацию, чем эта мерзкая Тони, которая стала членом семьи Лэсситеров лишь потому, что заставила дядю Джона жениться на ней. Он просто попался в ее сети.
Мисси открыла глаза, осмотрелась, отогнала от себя комаров и снова погрузилась в мечты. Ник когда-то сказал, что ее голова всегда забита романтическими бреднями. Правда, в этом не было ничего обидного, он даже рассмеялся, хотя совсем недавно злился на нее за то, что Мисси отказалась идти в ту школу, куда он советовал. Дядюшка Ник любил свою сводную сестру, хотя отец отказался от нее, когда она сбежала из дому. И даже его приятельские отношения с Тони не мешали ему заботиться о Мисси.
