Мария Феррарелла - Нежный плен
Стараясь привлечь внимание своей молодой спутницы, Сильвия дернула ее за рукав.
— Этот прохвост, — напомнила Бет, — спас нам жизнь.
Ну и что из этого? Сильвия жила на свете на двадцать лет больше Бет и насмотрелась на этих наглецов-мужчин. Правда, сама она никогда не становилась объектом их притязаний, но тем не менее была об этом достаточно наслышана. Надув губы, она возразила:
— Наверное, он не для нас, а для себя старался.
Зажав в руке поводья, Бет резко проговорила:
— Он тяжело ранен, Сильвия, и не сможет тебя обидеть.
«Беда мне с этой девчонкой, — печально подумала Сильвия. — Элизабет не имеет понятия о том, насколько порочен этот мир. Мужчина всегда найдет способ подобраться к женщине». И подняв подбородок, она важно заявила:
— Любой мужчина может обидеть женщину.
Но у Бет не было времени пререкаться со своей компаньонкой. Пожав плечами, она предложила:
— Тогда садись на козлы рядом со мной! — Положив руку на колесо экипажа, девушка измеряла взглядом расстояние от земли до облучка.
Взглянув широко раскрытыми глазами на свою подопечную, Сильвия удивленно спросила:
— Неужели ты будешь править сама?
Она произнесла эти слова тем же тоном, каким спросила бы Бет, в своем ли Сильвия уме, если бы та объявила, что собирается спрыгнуть с башни Колокола Свободы в Филадельфии и полететь.
«Бедная, глупая Сильвия», — подумала Бет, а вслух сказала:
— Но ведь карета не может ехать сама по себе, а лошади не знают дорогу.
Обмотав вожжи вокруг руки и подобрав юбки, Бет поставила ногу на нижнюю ступеньку экипажа. Одна из лошадей захрапела и переступила на месте. Карета дернулась, и Сильвия завизжала, испугавшись, что девушка сейчас свалится на землю. Но она, крепко ухватившись за опору, вскочила на козлы.
Вздох облегчения вырвался из груди компаньонки, но она тут же подумала: «Ловка, как кошка, но это ведь неприлично. Неужели девочка этого не понимает?» Что до ее намерения занять место кучера, то это, разумеется, было просто нелепо!
Впрочем, спорить с Бет Сильвия не решалась, по опыту зная, что это бесполезно: девчонка упряма, как осел.
— Молодой женщине вовсе не подобает править каретой, как простому крестьянину! — сказала она.
Однако Бет никогда не волновало, что о ней будут думать и говорить.
— Раненый истекает кровью, — кивнула Бет в сторону Дункана. — Да и мы здесь скоро умрем от холода. — Уперевшись ногой в тормоз и крепко держа в руках вожжи, она взглянула вниз, на оцепеневшую Сильвию. — Ну как, ты едешь или остаешься?
Ответа не последовало. Куда ни кинь — всюду клин. В тоске ломая руки, Сильвия огляделась по сторонам, но не увидела вокруг ничего утешительного.
Хотя Бет и поклялась себе относиться к спутнице снисходительно, в данном случае этого никак нельзя было делать.
— Сильвия, у нас нет времени, к тому же опять начинается проливной дождь, — не терпящим возражения тоном заявила она.
Но дородная дама все никак не могла сдвинуться с места, а на ее лице застыло выражение нерешительности.
— Я…
Бет разозлилась и крикнула:
— Забирайся в карету! Немедленно!
Сильвию ужасала сама мысль о необходимости находиться рядом с мертвецом. Религиозная до фанатизма, она верила в существование привидений.
— Но…
Бет натянула поводья и заявила:
— Или ты немедленно заберешься в экипаж, или, клянусь, я оставлю тебя здесь.
Выражение ужаса появилось на круглом лице Сильвии.
— Нет, ты не сможешь так поступить! — взвизгнула она.
Конечно, Бет не могла сделать этого, хотя соблазн был очень велик. Кроме того, она знала, что ее спутница на редкость пуглива, и потому, ни за что не останется здесь. Бет подняла кнут, словно бы намереваясь хлестнуть лошадей. И в последний раз взглянула на Сильвию.
— Ну хорошо, хорошо, хорошо! — завопила та и вскарабкалась на подножку с такой прытью, как если бы спасалась от бешеных собак. От страха Сильвия почти не дышала, а ее испуганные глазки перебегали от мертвеца, лежавшего на полу, к Дункану, растянувшемуся на скамье. И обратно.
— Твоя мать обязательно узнает об этом. Клянусь моей бессмертной душой! — вскричала она в негодовании.
Но Бет и не ожидала услышать от нее ничего другого.
— Ну и прекрасно, — огрызнулась она, — в следующий раз, когда мне придется отправляться в долгую дорогу, мама не станет навязывать мне тебя.
Бет убедилась, что Сильвия закрыла дверцу, хлестнула лошадей кнутом, и они помчались во весь опор, держа путь точно на восток.
А Дункан парил в темном, бесформенном мире. Он смутно чувствовал, как его втаскивают в экипаж, а потом над его головой вдруг разразилось нечто, похожее на кошачий концерт. Он открыл глаза как раз в тот момент, когда Сильвия влезала в карету.
— Какая же она мегера, правда? — сказал он, взглядом указывая в сторону Бет.
Оскорбленная тем, что ей приходится подчиняться какой-то сопливой девчонке, вне себя от ярости Сильвия недовольно проговорила:
— Такой уж она уродилась. — И тут вдруг поняла, с кем разговаривает, и даже подпрыгнула на своем сиденье. — Не придвигайтесь ко мне, сэр, — важно изрекла она. Но Дункан не смог бы этого сделать, даже если бы карета загорелась. Однако, услышав сей приказ, он развеселился и ответил с серьезным видом:
— Ваша воля для меня закон, мадам.
— Мисс, — чопорно поправила его Сильвия.
— Я так и думал, — тихо отозвался Дункан, вновь погружаясь в забытье.
Сэмюель провел рукой по волосам — у него была густая, волнистая, посеребренная сединой шевелюра. «Да, от старости никуда не денешься», — думал он, меряя шагами маленькую комнату, расположенную в башне. Она сказывалась не только в болях, возникающих то тут, то там в его тощем теле, но и в перемене характера: теперь он беспокоился по всякому поводу.
Пятнадцать лет назад за ним не водилось такой слабости. Тогда он был слишком полон жизни, чтобы беспокоиться о неприятностях, которые могут произойти, а могут и не произойти. Тогда его не интересовало ничего, кроме очередной пирушки, попутного ветра и женщин. Теперь же тревога грызла его постоянно, как корабельные крысы, грызущие снасти и припасы.
Во всем этом был виноват Дункан, и только он один. Он вырвал Сэмюеля из привычной стихии, да и всех остальных — тоже. Потому что Дункан с ранней молодости умел командовать, как никто другой.
Сэмюель глубоко вздохнул. От этого проклятого дождя у него еще сильнее начали болеть кости, и еще больше испортилось настроение!..
Ах, как же давно они не выходили в море! Тогда они зарабатывали на жизнь, захватывая неприятельские суда, а их судьба зависела только от Нептуна. Сэмюель оплакивал то незабвенное время. Он любовно погладил гладкий, округлый ствол подзорной трубы, как тело любимой женщины.
