Кэндис Герн - Леди, будте плохой
Возможно, она еще поблагодарит его, когда он будет уезжать на Альбионе Шина.
– Я уже говорил о риске. Не пора ли немного рискнуть, моя дорогая миссис Марлоу?
Ее дыхание стало чуть прерывистым от нервного возбуждения. Она потеряла почву под ногами, даже была слегка испугана. И все же демонстрировала непоколебимое спокойствие. Это смелость? Или просто чисто ослиное упрямство?
– Я рискую, – сказала она, – просто находясь в одной карете с вами, разве не так? Разве этого не достаточно?
– Но чем вы рискуете? Со мной ваша добродетель в безопасности. И ехать со мной в карете для вас никакой не риск, потому что у вас все равно не было выбора. Нет, я думаю, что вам требуется больший риск, чем этот.
– Конечно, вы так думаете. Вы же игрок. Рисковать для вас – это образ жизни. Но не для меня.
– Пока еще. – Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке и вниз к подбородку. Грейс несколько раз быстро моргнула, но не уклонилась. – Вы верно заметили. Я живу, чтобы рисковать. И знаете что? Я нахожу, что сгораю от нетерпения выиграть наше с вами пари.
– Вы не выиграете.
– И все же я полон решимости сделать это. Но думаю, будет справедливо, если мы оба оценим ставки. Посмотрим, на что именно мы спорим.
Он скользнул рукой по ее плечу, притянул Грейс к себе и поцеловал.
Глава 3
Грейс приготовилась противостоять нападению, но его губы оказались неожиданно нежными. И подвижными. Это был не статичный поцелуй, единственный тип поцелуя, который она знала. Его губы двигались по ее губам, пробуя и наслаждаясь вкусом, искушая и смущая ее.
Ее ладони упирались в его грудь. Одной рукой он обнимал ее за плечи, легко лаская их, так же как ласкал ее ладони. Другая его рука держала Грейс за подбородок, пока он продолжал медленное исследование ее рта. Она вздрогнула от прикосновения, когда его язык провел по ее сомкнутым губам. Настолько потрясенная самой мыслью, что языки участвуют в поцелуе, и потерявшаяся в странном, влажном ощущении его, она сначала не поняла, чего он хочет. Когда ее наконец-то осенило, что его язык пытается уговорить ее открыть губы, она испуганно вдохнула – и, делая это, невольно раскрыла губы. В следующее же мгновение его язык был внутри, внутри ее рта.
Грейс никогда в своей жизни не испытывала ничего подобного. Все ее тело дрожало и трепетало, каждый дюйм его горел и пылал. Ей следовало бы испытывать отвращение, но она не могла. Ей следовало оттолкнуть его. Но, Господь милосердный на небесах, она не хотела, чтобы он останавливался.
Сильное желание, которое было одновременно наслаждением и болью, распространилось по ее телу, соединившись в самой интимной части, разбудив теплую пульсацию между ног. Ее груди напряглись под корсетом. Затвердевшие соски уперлись в китовый ус.
On не должна чувствовать все это. Она должна лучше контролировать свое тело. Но Грейс не могла прекратить ощущения, затопляющие ее тело. Это было неправильно. Это было пугающе.
Это было захватывающе.
Ее тело как будто ожило и стало каким-то другим, неузнаваемым настолько, что Грейс на мгновение ощутила себя незнакомкой в теле кого-то другого. Кого-то свободного и плотского, чувственного и необузданного. Значит, вот это и есть страсть. Это возбуждение, от которого предостерегал ее епископ.
Вспомнив слова мужа, Грейс немного испугалась того, что происходило с ней. Страх пробирался в предполагаемую страсть, усиливая ее, добавляя моменту еще больше опасности. Рочдейл был известен тем, что соблазнял и бросал женщин. И публично тоже. Она не должна позволять ему, особенно ему, делать это. И все же Грейс, похоже, не могла собрать свою волю, чтобы прекратить это. Вместо этого она просто позволила себе наслаждение. Впервые в своей жизни.
И прежде чем она поняла это, страх превратился в жажду и распутное желание.
Грейс ответила на поцелуй.
Ее язык нерешительно коснулся его языка, и он ответил, крепче прижав ее к своей груди и начав танец, в котором их языки кружили вокруг друг друга и отступали, кружили и отступали. Жар и страстное желание распространялись в ней как лихорадка. Грейс растворилась в чистом ощущении.
Ее рука каким-то образом поднялась по его плечу и оказалась в его волосах. Шелковистые черные волосы между ее пальцами. Черные волосы лорда Рочдейла. Лорд Рочдейл. Его имя и все, что оно олицетворяло, резко швырнуло ее с небес на землю.
Господи, этот человек сам дьявол. Злой гипнотизер. Что он сделал с ней?
Она оттолкнула его с такой силой, что он потерял равновесие и едва не упал на пол. Грейс прижала руку ко рту в ужасе от того, чему позволила случиться.
– Как вы смеете, – произнесла она голосом настолько сдавленным, что едва узнала его.
Рочдейл выпрямился, поправил галстук и посмотрел на нее в упор:
– Прошу прощения?
– Вы не имеете права целовать меня вот так! Я не могу поверить, что вам настолько недостает благопристойности, что вы готовы приставать к не желающей этого женщине, загнанной в ловушку кареты.
– Ах, но я же мужчина, который совращает молодых леди и публично бросает их, разве не так? Вы не можете ожидать благопристойности от такого мерзавца.
– О-о, вы омерзительны!
Он улыбнулся, и его зубы, блеснувшие в лунном свете, придали ему почти дьявольский вид.
– Уберите коготки, кошечка. – Рочдейл сунул руку во внутренний карман сюртука, вытащил серебряную фляжку, отвинтил пробку и протянул фляжку ей: – Возможно, глоток бренди успокоит вас. Вы взволнованы, это точно. Но вы не «не желающая» женщина. И определенно не «не участвующая». На самом деле вы были очаровательно отзывчивы.
– Не была! – бросила она и выбила фляжку из его руки, разъяренная и возмущенная, потому что он был прав. Грейс злилась, что он уговорил ее забыть о бдительности в первый раз за более чем двенадцать лет. Злилась и на себя за то, что позволила это. Злилась на весь мир за то, что попала в это совершенно непригодное заточение смущения.
– Не беспокойтесь. – Его голос был полон смеха, когда он поднимал фляжку с пола кареты. – Вы ничего не могли поделать с этим. Это была совершенно нормальная реакция.
– Только не для меня. – Она понимала, что практически призналась в своем развратном ответе, и опустила голову от стыда и смущения.
– Да, осмелюсь подтвердить, что это было ненормально для вас, миссис Марлоу. И это такая жалость, потому что вы весьма хороши в поцелуях. Честно говоря, я с нетерпением жду, когда получу свой выигрыш.
– Вы не выиграете. – И слава небесам. Грейс не знала, сможет ли выдержать еще один поцелуй вроде этого.
– А вы не носите в своем ридикюле Библию, чтобы мы могли решить наше пари прямо сейчас? Я жажду следующего поцелуя, моя страстная блюстительница нравов.
