Стефани Лоуренс - Тайная любовь
Она являлась частью его жизни с незапамятных времен, с самого младенчества, никогда прежде не бывала с ним скрытной.
Во время их последней встречи в январе она оставалась верна себе и сохраняла предельную откровенность и язвительность. Но сегодня Алатея не пожелала говорить с ним; наоборот: она попыталась отделаться от него.
Что же изменилось? Неужели с ней случилось нечто, о чем он не знал? Это его беспокоило и выводило из себя. Он хотел думать о графине, но все время возвращался мыслями к Алатее.
Когда слуга приблизился, Габриэль протянул руку и взял наполненный до краев стакан.
Едва Чанс вышел, как дверь снова открылась и Габриэль увидел Аласдейра. Прикрыв глаза, он отхлебнул большой глоток бренди.
Люцифер хмыкнул.
— Я говорил тебе, что одной сменой одежды для Чанса дело не ограничится.
— Мне все равно.
Прищурив глаза, Габриэль посмотрел на свой бокал с бренди, потом со вздохом опустился в мягкое кресло у камина.
— Он непременно станет образцовым слугой, даже если это его убьет.
— Если судить по тем успехам, которых Чанс добился к сегодняшнему дню, полагаю, скорее это убьет его, чем сделает образцовым слугой.
— Вполне возможно.
Габриэль сделал еще один основательный глоток.
— Все-таки я готов рискнуть.
Стоя перед камином и перебирая приглашения, адресованные ему и лежащие стопкой, Люцифер искоса взглянул на брата.
Чанс был выходцем из лондонских трущоб, и его возвышение до должности личного лакея Габриэля и переселение в дом на Брук-стрит свершились благодаря неоспоримым личным достоинствам.
Попав в заварушку при попытке помочь другу, Габриэль не смог бы выпутаться без помощи Чанса. При этом Чансу не было обещано никакого вознаграждения — его усилия рассматривались просто как помощь доброго самаритянина в то время, когда чаша весов несправедливо склонилась в сторону неправого. Чанс спас Габриэля, а Габриэль в свою очередь спас Чанса.
— И что же ты выбрал? — Люцифер перевел взгляд на четыре приглашения, отобранных братом из целой стопки.
— Ничего. Они все кажутся мне одинаковыми и смертельно скучными.
— Скучными? — Люцифер удивленно вскинул брови. — Ты слишком часто и без толку употребляешь это слово. Посмотри, до чего это довело Ричарда, а также Дьявола и Вейна. Подумай о последствиях.
— А вот Демону никогда не бывает скучно.
— Просто он спасся бегством, но и это не помогло. Я уверен, что теперь он тоже томится скукой и даже не думает, что все остальные соберутся в Лондон к началу сезона.
Неделю назад Демон — Гарри Кинстер, их кузен и один из шести популярных в обществе Кинстеров, — произнес заветные слова обета и обзавелся молодой женой, разделявшей его любовь к скачкам. Демон и Фелисити теперь совершали долгое турне, посещая главные места, где обычно проводятся скачки.
Держа в руке бокал, Габриэль принялся размышлять:
— Через несколько дней или в лучшем случае месяцев прелесть новизны пройдет… Или нет?
Люцифер бросил на него быстрый взгляд. Они оба знали, что когда Кинстеры женятся, то, как бы это ни показалось странным, в их семьях новизна остается новизной и ее прелесть не проходит никогда. Даже, пожалуй, напротив. Правда, для обоих братьев это было непостижимой загадкой, но как последние неженатые члены этой известной в Лондоне группы молодых людей они проявляли исключительную осмотрительность и неизменно уклонялись, когда им пытались объяснить эту загадку.
Как, черт возьми, эти четыре, столь похожих на них человека — Дьявол, Вейн, Ричард и Демон — могли вдруг отвернуться от восторгов общения с женской частью лондонского света, всегда готовой предоставить им эту возможность, и добровольно предаться усладам семейной жизни, оставалось тайной. И все же братья искренне надеялись, что их минует чаша сия.
Люцифер надел плащ и выбрал из стопки приглашений одно, с золочеными краями.
— Я иду к Молли Хардвик, а ты? — Он бросил взгляд на Габриэля.
Габриэль долго изучал лицо брата, прежде чем ответить: в его темно-синих глазах он читал предвкушение.
— Кто еще будет у Молли?
Зубы Люцифера блеснули в мгновенной улыбке:
— Некая молодая дама, супруг которой находит парламентские билли более соблазнительными, чем его жена.
Особым талантом Люцифера было умение внушить дамам, что позволить ему служить им — наилучшее для них решение. Разглядывая длинное поджарое тело брата и его залихватски спутанную гриву черных волнистых волос, Габриэль поднял бровь:
— И в чем твой интерес?
— Ну… — Люцифер направился к двери. — Надеюсь, скоро она сдастся, капитулирует, и тогда… — Остановившись у двери, он кивнул на бокал в руке брата: — Вижу, ты решил посмотреть, что там на дне, поэтому покидаю тебя.
Махнув на прощание рукой, он открыл дверь и вышел.
Габриэль оглядел темные панели, потом пригубил бренди. У него было ощущение, что для него лучше посидеть до полуночи в уюте, безопасности и комфорте своего дома, у собственного камина, чем рисковать свободой в светском бальном зале, какими бы соблазнительными ни были собравшиеся там леди. С момента оглашения помолвки Демона, примерно месяц назад, каждая дама с дочерью, приближавшейся к брачному возрасту и хоть в малейшей степени имевшей на него виды, вызывала у него не меньшее отвращение, чем чаша с ядом.
Повернув голову, Габриэль принялся рассматривать стопку журналов на низком столике, думая о том, отчего ему так нравится помогать людям. Он определенно получал от этого Удовольствие. Это не значило, что его увлекала деятельность филантропа. Нет, ему нравилось помогать отдельным людям, таким, как Чанс или графиня. Она нуждалась в его помощи и, более того, попросила об этом. Алатея никогда вы так не поступила.
Их взаимная неприязнь этого не допускала.
Габриэль не отрывал взгляда от пламени в камине и продолжал думать о графине, разрабатывая мысленно новую фазу расследования, их расследования, а заодно и следующий шаг к ее обольщению.
Глава 3
В двадцать минут первого Габриэль уже стоял возле дубовой двери конторы Терлоу и Брауна и изучал устройство старинного замка. Пока он шел через тихий темный двор, ему никто не встретился. Тусклый свет падал из немногих окон, где, вероятно, еще трудились клерки.
Комнаты прямо под конторой Терлоу и Брауна были заселены, но вряд ли кто-нибудь мог услышать, как Габриэль проскользнул вверх по лестнице. Он нащупал в кармане отмычку, принесенную специально, чтобы справиться с замком, и попытался повернуть дверную ручку.
Дверь легко открылась.
Габриэль представил старого клерка, прикрывшего дверь и удалившегося, забыв запереть на замок, однако картина показалась ему неубедительной.
