Бренда Джойс - Опасная любовь
Послышался топот копыт. Ариэлла обернулась на звук и увидела всадника на великолепном гнедом жеребце, скачущего к лагерю. Достигнув ряда кибиток, он спешился и направился к цыганам. В отдалении девушка заметила еще одного всадника.
Ариэлла принялась рассматривать вновь прибывшего. Одет он был в простую белую батистовую рубашку, хорошо скроенные замшевые бриджи и высокие, покрытые грязью ботфорты. Пальто на нем не было, а рубашка была распахнута на груди почти до пупка. С тем же успехом этот человек мог бы расхаживать и голым. Ни один англичанин не отважится появиться на людях в таком виде. Этот мужчина был высок ростом, широкоплеч и хорошо сложен. Кожа его не была такой смуглой, как у остальных цыган, а волосы имели каштановый оттенок, который в лучах заходящего солнца казался золотисто-рыжим. Так как он все еще находился на значительном расстоянии, Ариэлла не могла рассмотреть его детальнее, но с удивлением обнаружила, что сердце ее забилось быстрее.
Клифф взял ее под локоть, побуждая продолжить движение. Теперь девушка слышала, что незнакомец разговаривает с цыганами на их непонятном гортанном языке. В его голосе слышались повелительные интонации, и Ариэлла поняла, что именно он здесь главный.
В это мгновение мужчина посмотрел на них.
Перехватив взгляд холодных серых глаз, Ариэлла задохнулась от неожиданности. Какой же он красивый. Его пронзительные глаза были обрамлены невероятно длинными ресницами, а скулы были аристократичны и высоки. Незнакомец имел прямой нос и крепкую челюсть. За всю свою жизнь ей не приходилось встречать столь совершенного представителя противоположного пола.
Ее отец выступил вперед:
– Я Клифф де Уоренн. Кто здесь vaida ?[6]
Снова повисла напряженная, зловещая тишина. Ариэлла воспользовалась моментом, чтобы внимательнее рассмотреть цыганского вожака. Разумеется, он не был англичанином. Его кожа все же была слишком смугла, одежда слишком откровенна, а волосы, свисающие до плеч, слишком длинны. Отдельные волоски прилипли к его потной шее.
Ариэлла покраснела, но взгляда не отвела. Теперь она изучала полные, крепко сжатые губы мужчины. Кожа на груди у него была темно-бронзового оттенка, и девушка заметила, что он носит золотой нательный крестик. Она еще сильнее залилась краской и отлично понимала, что неприлично столь пристально рассматривать незнакомца, но ничего не могла с собой поделать. Она наблюдала, как под тонкой тканью рубашки медленно и ритмично вздымается и опускается его грудь. Взгляд ее переместился чуть ниже, к его крепким, мускулистым узким бедрам, плотно обтянутым бриджами и слишком подробно обрисовывающим подробности мужской анатомии.
Почувствовав, что он тоже на нее смотрит, она подняла голову и вторично встретилась с ним глазами.
Щеки девушки полыхнули пламенем. Осознав, что ее поймали, она тут же стала смотреть в сторону. «Да что со мной такое творится?» – недоуменно спрашивала она себя.
– Мое имя Эмилиан. Можете говорить со мной, – произнес мужчина с легким акцентом.
– Как я вижу, вы уже почти разбили лагерь на моей земле, – ответил Клифф. В голосе его звучала сталь.
Ариэлла снова посмотрела на сероглазого цыгана, но его вниманием целиком завладел ее отец. Девушка никак не могла понять причины своего сильного волнения. Никогда прежде она не ощущала столь отчетливо присутствие мужчины. Очевидно, сейчас это происходило потому, что незнакомец оказался для нее загадкой. Одет он был так, как англичанин, находящийся у себя в boudoir[7], – за исключением того, что этот мужчина пребывал на людях. Он прекрасно изъяснялся по-английски, но в то же время знал язык цыган.
Эмилиан одарил Клиффа пренебрежительной улыбкой.
– С незапамятных времен, – спокойно произнес он, – Господь дал цыганам право свободно бродить по свету и ночевать там, где захочется.
Ариэлла вздрогнула. Она распознала брошенный вызов и отлично понимала, что, хотя Клифф пришел, чтобы цивилизованно обсудить ситуацию, все могло оказаться гораздо сложнее. В серых холодных глазах цыгана светилась жестокость.
Отец ответил столь же пренебрежительной улыбкой:
– Это вы так считаете. Недавно правительство Англии приняло закон, ограничивающий места стоянок цыган и прочих бродяг.
Эмилиан гневно сверкнул глазами:
– Ах да, законы вашего народа, позволяющие безнаказанно повесить человека за то лишь, что он путешествует в кибитке.
– На дворе девятнадцатый век. Мы не вешаем путешественников.
На лице мужчины появилась ледяная улыбка.
– В вашем понимании быть цыганом – значит быть преступником, заслуживающим лишь смерти. Вот что у вас за законы .
– Сомневаюсь, что ваше прочтение закона верно. Никто не вешает людей лишь на основании того, что они цыгане. Но это не меняет того факта, что вы находитесь на моей земле.
– Оставьте ваш снисходительный тон, де Уоренн, – спокойно сказал Эмилиан. – Законы мне известны. Что же касается лагеря, в таборе находятся женщины и дети, слишком усталые, чтобы продолжать путь ночью. Боюсь, мы останемся здесь.
Ариэлла насторожилась. Ну почему этот цыган ведет себя столь воинственно? Ей было отлично известно, что отец не станет прогонять этих людей на ночь глядя. Но, видя появившееся на лице Клиффа раздражение, девушка понимала, что столкновения не миновать.
– Я не прошу вас немедленно убраться, – решительно заявил отец Ариэллы, – но вы должны дать мне слово, что не станете творить бесчинства.
Сероглазый цыган воззрился на него.
– Уж постараемся не украсть ожерелье этой дамы, пока она будет спать, – презрительно ответил он.
Ариэлла почувствовала, как напрягся ее отец. Его голубые глаза полыхнули гневом.
– Эта дама моя дочь, vaida , поэтому я требую говорить о ней с должным уважением – или не говорить вовсе.
Девушка быстро выступила вперед, опасаясь, как бы мужчины не бросились выяснять разногласия с помощью кулаков. Воздух искрился разлитой в нем яростью. Она улыбнулась цыгану, и он прищурился.
– Сэр, мы с радостью предоставим вам ночлег. Как видите, места вполне достаточно. Мой отец обеспокоен лишь оттого, что жители города пришли в волнение, являющееся следствием их неведения. – Она произносила слова в спешке и очень волновалась.
Эмилиан воззрился на девушку. От этого взгляда улыбка ее поблекла и исчезла совсем.
Клифф разозлился:
– Ариэлла, немедленно возвращайся в дом.
Девушка была поражена. Многие годы отец не говорил с ней командным тоном. И как это их невинный визит вдруг перерос в открытый конфликт? Она подошла к отцу и обратилась к нему, понизив голос:
