Искусство жизнестойкости. Стратегии выносливости для духа и тела - Росс Эджли
Тогда я, Скотт и Крейг, мой младший брат, по очереди пытались победить отца, который был действующим чемпионом дома по сумо. Но у нас так и не получилось. По сей день я думаю, что он остается самым титулованным сумоистом в семье Эджли.
С раннего возраста мама и папа прилагали усилия, чтобы в нашей семье укреплялась любовь к спорту. Настолько, что к десяти годам я был одержим тренировками. Я стремился стать больше, сильнее и выносливее, чтобы иметь возможность соревноваться со Скоттом и его друзьями. Я клал в рюкзак гантели, когда шел в школу, и приставал к отцу, чтобы он научил меня упражнениям, которые сделали бы меня «сильнее руками» или «быстрее ногами».
Несмотря на мое невежество, я был чрезвычайно увлечен. Помню, как нашел в старой книге очень простую программу круговой военной подготовки, которая состояла из отжиманий, выпадов, приседаний и челночных пробежек. Говорилось, что эти упражнения «тренируют характер». Итак, я взял эту книгу и спросил папу, что такое характер, поскольку я не смог найти эту «мышцу» ни в одном анатомическом атласе.
Перенесемся на три года вперед – туда, где я, уже 13-летний школьник, играю в водное поло со взрослыми. Меня бьют, топят, мы боремся под водой семь раз в неделю на тренировках – это стало нормой, затем я подрос, так что мне удавалось побеждать чаще, чем проигрывать. Это продолжалось более двадцати лет, поскольку унаследованная от родителей трудовая этика легла в основу моей системы убеждений, и на каждой тренировке, которую я когда-либо проводил в течение двух десятилетий, мне придавал силы девиз:
Часто ответ – это просто упорный труд. Неважно, на какой вопрос.
РОСС ЭДЖЛИ
Трудовая этика также оказала глубокое влияние на весь предстоящий заплыв. Связано это с тем, что во многих отношениях устройство моего мозга и тела было результатом безоговорочной поддержки моей семьи и постоянного стремления к тому, что многие считали либо невозможным, либо невероятным.
Итак, в 17:15 я приступил к самому сложному испытанию на сегодняшний день. Надев защитные очки и гидрокостюм, я обнял маму, папу и Эстер. Это не было эмоциональное прощание, так как они уже наметили и спланировали, куда можно приехать повидаться со мной на побережье, – словом, мы могли увидеться достаточно скоро.
Моей главной задачей теперь было безопасно войти в воду и успешно выйти из гавани, поскольку небольшая группа людей (и представители местной прессы) собралась на старом пирсе, чтобы помахать мне на прощание. Всего их было, вероятно, около пятидесяти (включая владельцев пиццерии), но радостные возгласы разносились над водой, будто присутствовала огромная группа поддержки.
Зайдя в воду по пояс, я повернулся и поблагодарил Барри, Джорджа, Джули и Рэя, прежде чем нырнуть и поплыть к «Гекате», которая прокладывала курс в нескольких сотнях метров впереди. Когда мое лицо коснулось воды, я почувствовал огромное облегчение. Планирование и подготовка были завершены. Я остался наедине с морем, в битве ветра и волн с законами плавания и спортивной науки.
Изо всех сил стараясь сдержать свои эмоции, я остановился, чтобы поблагодарить жителей Маргита за то, что они пришли на старт, и сказал им, что надеюсь вернуться до Рождества. Они все рассмеялись (поскольку до этого оставалось полгода), но я сохранял серьезность.
Первые несколько километров запомнились мне пиццей, чизкейком и чистым адреналином. Капитан Мэтт держал ровный курс, а я использовал «Гекату» для наблюдения, пока мы направлялись к порту Дувра. Плывя до позднего вечера, а затем утром, мы преодолели 34 километра менее чем за девять часов. Это эквивалент Ла-Манша, так что по большинству стандартов плавания можно утверждать, что прогресс был хорошим.
Но это был совершенно другой заплыв в абсолютно ином масштабе. Плавание вокруг Британии было для нас довольно удручающей математикой. Нам придется повторить это… ЕЩЕ ГДЕ-ТО СТО РАЗ.
У меня уже болели глаза, руки устали от постоянной борьбы с волнами, а язык онемел от соленой воды и большого количества калорий, необходимых для подпитки предстоящего заплыва.
Даже на том этапе, самом раннем, я понимал, что это уже не плавание. Положение моей головы и рук, частота гребков не будут определять, проплыву ли я вокруг этой большой скалы под названием Великобритания. Вместо этого мне предстоит 157-дневная борьба с совсем другим врагом – усталостью во всех ее проявлениях.
В камбузе-библиотеке «Гекаты» был экземпляр книги «Факты об усталости» (The Facts of Fatigue), которую я изучал с тех пор, как у меня появилась идея заплыва.
УСТАЛОСТЬ: ФАКТЫ
Спортивная наука не всегда глубоко понимала природу усталости. Мы знали, что это результат сбоя чего-то внутри нас [5], но психологи и физиологи раньше спорили о том, проявляется ли усталость в мозге или в теле. Вот почему в «Журнале о нервно-мышечной усталости в контактных видах спорта» (Journal of Neuromuscular Fatigue in Contact Sports) говорится, что «усталость была определена в соответствии с различными дисциплинами, связанными со спортивной наукой, а именно с разделами физиологии (тело) и психологии (разум). С одной стороны, физиологи могут рассматривать усталость как сбой или дисфункцию определенной физиологической системы, происходящие в организме. С другой стороны, психологи порой трактуют усталость как неприятное восприятие или ощущение, возникающие в уме» [6].
Море причиняло мне и физические, и моральные страдания.
Усталость одолевала как мой разум, так и тело, и мне нужно было проштудировать исследования психологов и физиологов, чтобы они помогали мне по всему периметру Великобритании. Я изучил сотни страниц научных работ, и стало ясно, что совсем недавно спортивная наука пришла к пониманию усталости на стыке представлений двух научных школ (психологии и физиологии).
По словам исследователей из Института движения и неврологии Кёльнского университета в Германии, «множественные симптомы усталости могут проявляться одновременно. Лежащие в их основе механизмы (как биологические, так и психологические) накладываются друг на друга и взаимодействуют» [7].
Отсюда следует причина, по которой современные ученые разработали психобиологическую модель усталости и признали, что переутомление – это сочетание многих сложных факторов, как физических, так и психических.
УСТАЛОСТЬ: СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИЯ
Мы не всегда так думали об усталости. В начале XX века верили, что переутомление – это разрушение
