Одержимость справедливостью - Александр Эл
— Умереть за друга не трудно. Трудно найти друга, за которого стоило бы умереть, — вспомнил я запись в своём дневнике, за которым охотилась мама.
— Вот, вот! Димка так и сказал, что ты очень эрудированный и талантливый. Говорил, что мог бы стать писателем, или журналистом, фельетонистом. Говорит, юмор у тебя утончённый, а ты ещё и художник талантливый.
Димкина мать нахваливала меня, а я думал, что ему от меня надо, что это они меня так окучивают. Слушать, конечно, приятно, когда тебе льстят. Только ведь такие люди искренними не бывают,
— Ты заходи, не стесняйся. Мы всегда будем рады тебе, правда Дима? — продолжала распинаться Димкина мамаша.
— Да, конечно! — подхватил Димка, — заходи, в любое время.
— Французский философ 18 века Дени Дидро сказал: «Искренность — мать правды и вывеска честного человека». Спасибо вам на добром слове! — мой дневник снова меня выручил. Плохо было то, что заучить всё, что там записано, и быстро вспомнить нужную цитату, никак не удавалось. Но, всё же я вёл его не зря.
— О-о, — восхитилась Димкина мамаша, — я вижу Вы ещё и философ.
— Это Дидро.
— Не скромничайте, Дмитрий, — то, что Вы такие вещи подмечаете, говорит о многом. Вы, наверное, много читаете?
— Читаю, читаю, — блин, пора сваливать, а то этот болван сейчас про Маркеса вспомнит….
Глава-6 Украли картошку
— Как? Воруют, картошку? Ты о чём? — судя по Димкиной физиономии, он не шутил.
— А вот так, грузовиками, по 12 тонн за раз. Мне ещё вчера, это чернило не понравилось. С каких это пор бухло на халяву, ящиками. Я к шофёру подкатил, так он и скрывать не стал. Оказывается, он из Ставрополья, приехал сюда получать на местном автозаводе этот самый грузовик, для их него хозяйства, чтобы перегнать в Ставрополье своим ходом. А здесь, в колхозе картошкой загружает, чтобы порожняком не гнать.
— Ну, логично, правильно. Чего впустую гонять-то.
— Дело в том, что такого задания у него нет. Говорит, что схему он сам придумал. Врёт, наверное. Кто-то подсказал. Говорит, что в Ставрополье картошка, страшный дефицит, она у них не растёт. Говорит, за 12 тонн картошки, машину легковую можно взять.
— В смысле, взять? — не понял я.
— Ну, купить, обменять на картошку.
— Ну да? Как? За картошку? — не поверил я.
— Представляешь, говорит, у них там килограмм картошки за рубль продают. 12 тонн, это 12 тысяч рублей. Да, вот такой вот, бизнес, блин!
— Так надо в милицию! Чтобы их тут накрыли, — вот она, несправедливость. Я чуть не задохнулся от возмущения.
— Во-первых, не успеем. Один уже несколько часов в пути, — вслух рассуждал Димка, — во-вторых, где тут милиция? Пока найдём, уедет этот грузовик. В-третьих, они тут все повязаны. Председатель колхоза сам вчера приезжал. Если бы ему на лапу не дали, он бы картошку не дал.
— Так это что получается, нас сюда прислали помогать убирать урожай, мы его убираем, а они воруют? Нет, я так не могу. Я всё расскажу.
— Ага, расскажешь, тут же все повязаны, тебя же ещё и виноватым сделают. Напишут в училище, про аморалку какую-нибудь, или ещё что-то, и вылетишь оттуда.
— Аморалку? При чём тут аморалка? — у меня аж спина вспотела. Ясно, Роза ему всё уже рассказала, когда только успела. Вот, дрянь.
— Ну, не аморалку, так пьянку. Придумают что-нибудь…
— Ты прав, подлость какая. Мафия! — с кем я общаюсь. Меня всего трясло. Они сделают со мной что захотят, и заступиться некому.
— Эй, смотри, Димка, видишь бидоны на улицу выносят. Там ферма, пойдём молочка парного попьём.
— Я тёплое молоко не люблю, — механически, я тащился за Димкой.
Несколько больших металлических бидонов были составлены вместе, в ожидании транспорта. Неподалёку крутилась какая-то тётка.
— Слышь, не трогай, это воровство! — я смотрел, как Димка по-деловому, как кот крутиться возле бидонов, не зная как добраться до молока.
— Хозяюшка, — крикнул Димка тётке, — можно молочка попробовать?
— Отчего же нельзя, конечно можно. Погодь, сейчас кружечку принесу, — отозвалась тётка. Через минуту она вернулась с большой алюминиевой кружкой, — пейте ребята, пейте мальчики. Вы ведь помогать приехали, пейте помощники вы наши!
Откинув крышку бидона, Димка зачерпнул полную кружку и протянул мне. Я пригубил, в кружке были жирные сливки, скопившиеся в горловине бидона. Было вкусно, но больше одного глотка я сделать не смог. А Димка с жадностью выпил всю пол-литровую кружку. Вытер тыльной стороной ладони белые усы, и с восторгом погладил себя по животу. И не зря.
— Ну как, хорошее молочко? — хитро улыбалась тётка, — может, ещё кружечку?
— Спасибо! Спасибо, очень вкусно! — Димка продолжал облизываться, как кот из мультика.
Но, вдруг, его глаза округлились, лицо вытянулось, и он ни слова не говоря рванул к лесу. Тётка хлопала в ладоши и от души смеялась.
— Что случилось? — не понял я, — куда его понесло?
— Попал твой приятель, хорошо если, до леса успеет добежать, — веселилась тётка — кальсоны-то, запасные взяли с собой? Кто же так сливки пьёт-то, больше полстакана опасно, можно опозориться. А ты молодец, знал, небось? Чего пить не стал-то?
— Ну, как Вам сказать, это же логично, жир ведь, — а тётка-то, не дура, увидела, что я не такой, как эти. Димке, лишь бы на халяву.
Прибывший новенький грузовик, точно такой же, как вчера, оповестил о своём прибытии громким сигналом. Я не знал, что делать. Ворованную картошку грузить было унизительно, как будто я соучастник. Или того хуже, забулдыга, как эти, с отпитыми мозгами, что за бутылку чернила, целый день картошку воровать помогают. Где этот Дима? Пусть бы уже обгадился, посмотрел бы, как ты после этого к Розе полезешь.
— Эй, это тебя на погрузку послали, вас же, вроде, двое должно быть, — вчерашний бригадир ещё не был пьян, — иди за мной. Задача понятна? Ну, погнал. Так, где говоришь, второй лоботряс? Я вашему начальству расскажу, как вы тут прохлаждаетесь.
— Не надо начальству, он сейчас придёт, — я вспомнил слова Димки, про аморалку и пьянку. Ещё не хватало их спровоцировать, — если надо, я и один справлюсь! — схватив вилы, я набросился на кучу картошки.
— Ну, смотрите у меня! Я проверю!
Бригадир, по-деловому, глотнул из трёхлитровой банки похожей на те, в которых закатывают огурцы. Неужели сегодня сок будут пить? — подумал я.
— Слышь, а почему Портвейн в банках сегодня? — как бы услышав мой вопрос, с подозрением спросил у шофёра бригадир. Два
