Эта жизнь возврату и обмену не подлежит. Как построить будущее, о котором не придется сожалеть - Маршалл Голдсмит
Но в наших глазах мы не так уж достойны восхищения и удивления других людей. Из всех личных качеств, которые мы переоцениваем в себе – наш интеллект, осторожность, водительское мастерство, готовность воспринимать критику, пунктуальность, остроумие и многие другие, – дисциплина и сила воли, вероятно, стоят на первом месте. В доказательство этому у нас есть неудачные диеты, неиспользованные абонементы в спортзал и нераскрытые учебники по иностранному языку.
Я перестал переоценивать свою дисциплинированность, когда мне было чуть за тридцать (признание этого недостатка было для меня предметом гордости). Однако я не поделился этим пониманием с людьми, с которыми работал тогда в формате коучинга; снова и снова я продолжал переоценивать их дисциплинированность. Мне нужен был клиент, который поставил бы меня в тупик очевидным вопросом, чтобы открыть мне глаза. В 1990 году я проводил серию семинаров «Ценности и лидерство» в Northrop Corporation, аэрокосмической и оборонной компании, ныне известной как Northrop Grumman. После одной из сессий, длившейся целый день, Кент Креза, простодушный, новоиспеченный генеральный директор Northrop, который только начинал впечатляющий поворот компании от практически банкротства к статусу самой уважаемой корпорации, спросил меня: «Это действительно работает?»
Моим первым побуждением, полностью оправдывающим самого себя, было ответить: «Конечно». Но никто никогда раньше не задавал мне этот вопрос.
«Думаю, да, – сказал я. – Но я не проводил никаких исследований, чтобы доказать, что это работает. Так что не знаю. Я выясню».
На своих обучающих занятиях я инструктирую руководителей регулярно общаться со своей командой, чтобы получать отзывы от своих коллег о том, как они справляются с тем, чему научились во время сессий со мной, предполагая, что они будут выполнять мои инструкции.
Получение обратной связи о нашей деятельности – это проверенный способ регулирования и улучшения нашей эффективности в этой деятельности.
Но я никогда не следил за тем, действительно ли они приняли мои наставления близко к сердцу.
Нет никакой загадки в том, почему я раньше не усомнился в эффективности своей программы обучения: я боялся ответа. Лучше спрятать голову в песок и надеяться на лучшее. После наводящего вопроса Крезы я изменил свои взгляды. Мы с командой отдела кадров Northrop ежемесячно опрашивали руководителей, участвовавших в тренингах, чтобы выяснить, продолжают ли они рассказывать о полученных знаниях своим коллегам. По прошествии нескольких месяцев цифры были обнадеживающими. Чем чаще мы проверяли участников, тем лучшие отзывы получали о своих управленческих навыках от коллег. Наши последующие действия служили постоянным напоминанием участникам о том, что они провели день в учебном классе с рабочей тетрадью стратегий, которые должны были усвоить и применить на практике. В сочетании с неявным сообщением о том, что руководство обращает на них внимание, это побуждало их лучше искать обратную связь и в результате применять то, чему они научились во время сессий.
Через несколько месяцев ответ на вопрос Крезы был готов: «Да, люди становятся лучше, но только при условии последующей работы после тренинга».
«Молодой человек, – сказал он, – я только что сделал вашу карьеру».
Он был прав (его вопрос был еще одним эпизодом, изменившим мою жизнь, той самой фразой «Ты можешь больше, чем ты думаешь» для меня). С этого момента мое мышление и сама деятельность изменились. До этого я полагался на индивидуальную мотивацию и дисциплину, чтобы заставить людей следовать моим указаниям. Я подумал: «Мое дело – дать знания, дело студентов – усвоить их и использовать после». Конечно, было безумием предполагать, что люди способны к эффективной саморегуляции, хотя многие века доказывалось обратное. Мне помог основной вопрос Кента Крезы: «Действительно ли это работает?»
Следующая после теории практика помогает изменить наше поведение, но сама по себе она не достаточно эффективна. Она должна сочетаться с несколькими другими пунктами, чтобы привить мотивацию, энергию и саморегуляцию, которые мы привыкли считать дисциплиной и силой воли.
Такой взгляд на практику позволяет переосмыслить как таковые дисциплину и силу воли. Мы склонны думать об этих двух благородных, но чрезмерно обобщенных качествах как о важнейших навыках, обеспечивающих успех. Я полагаю, что это не так. Скорее они являются свидетельством нашего успеха, качествами, которые мы признаем только постфактум. Грубо говоря, мы не заменяем дисциплину и силу воли другими определениями (такими как: выдержка, жизнестойкость, настойчивость, упорство в достижении цели, отвага, моральные качества, решительность и так далее). У столь уникальных и точных понятий не должно быть так много синонимов. Составляющие этой пары гораздо более конкретны и понятны:
• Соблюдение требований
• Подотчетность
• Последующая деятельность
• Измерение
Эти четыре процесса не заменяют дисциплину и силу воли. Каждый процесс активизируется в зависимости от ситуации. Вместе они становятся шаблоном для структурирования вашего стремления к любой цели. Вы, вероятно, уже практикуете их, хотя и непоследовательно. Если вы хотите жить заслуженной жизнью, используйте их, ведь без них у вас нет ни единого шанса. И вот почему.
1. Соблюдение требований
Соблюдение требований отражает вашу приверженность внешним правилам. Вы могли часто слышать это словосочетание в контексте медицинского лечения. Ваш врач назначает лекарства, и ваша единственная задача – принимать их по расписанию. Вам не приказывают делать ничего экстраординарного. Просто следуйте инструкциям, и вам станет лучше. Тем не менее, по оценкам, 50 процентов всех пациентов в США либо забывают, отказываются от этого лекарства, либо никогда его не принимают. Настолько несерьезно люди воспринимают этот процесс. Даже когда наше здоровье, а возможно, и жизнь, висит на волоске, мы не прибегаем к безошибочному средству.
Когда мне было двадцать четыре, я повредил руку, выполняя жесткую передачу в баскетбольном матче. Верхняя треть пальца свободно свисала с остальной части моей руки, как сломанная ветка дерева. Я изучил травму в библиотеке и узнал, что у меня, вероятно, был «молоткообразный палец». Лечение было простым, но утомительным. В течение восьми недель мне нужно было носить шину, даже в душе, после чего я должен был мыть и сушить палец на ровной поверхности, чтобы убедиться, что я не растянул сухожилие и не сорвал
