Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу - Майкл Нортон
В представлении Энн Фишел банальные и ожидаемые темы для разговоров (вроде «Как дела в школе?») на таких ужинах под запретом. Здесь привычную беседу переворачивают с ног на голову и превращают в развлечение в духе книг «Выбери свое приключение». Вместо обыденности приветствуется использование фраз, которые порождают удивление, восторг и любопытство.
Вот, например, несколько вариантов вопросов для разных возрастных групп:
От 2 до 7 лет: какой суперсилой ты хотел бы обладать и как применял бы ее на благо других?
От 8 до 13 лет: что бы ты хотел изменить, если бы стал директором школы?
От 14 до 100 лет: у тебя есть неделя времени, машина с полным баком бензина, сумка-холодильник с едой и двое лучших друзей – куда ты поедешь и чем займешься?
Сами по себе эти вопросы не являются волшебным ключиком. Секрет в том, чтобы выделять друг для друга время и место, отходить от привычного сценария. Фишел побуждает участников проекта устраивать такой ужин, на котором каждый член семьи может быть самим собой. И не стоит сдерживать себя из чувства вежливости – оно мешает нам выстраивать значимые связи. Проявите себя во всей красе!
Семейные ритуалы сближают нас, помогая погрузиться в настоящий момент и укрепить ощущение семейной идентичности. При этом одно из их наиболее значительных преимуществ – это дар памяти. Большинство воспоминаний – о тетушках и дядюшках, о дальней родне и о всех близких, которые нас покинули, – часто связаны с моментами, когда вся семья принимала участие в каком-то ритуале. Поначалу может показаться, что ритуалы требуют больших усилий, но если они работают, то приносят искреннюю радость. Знакомая структура предоставляет общий репертуар и хранилище памяти, из которого мы можем черпать вдохновение до конца жизни. И это не просто повод увидеться с родными – это повод быть семьей.
Глава 10
Как скорбеть
Как справиться с утратой
С этим нельзя справиться,
Но через это можно пройти.
Уилли Нельсон
В 1863 году в Нью-Йорке в сети «Лорд энд Тэйлор» открылся новый «траурный магазин» для удовлетворения растущего спроса со стороны скорбящих вдов всего севера США – дело было во время Гражданской войны. Северянкам предлагали черные траурные повязки, легкие черные ткани из смеси хлопка и шерсти, прозрачные и похожие на марлю черные вуали. Учитывая дефицит подобающей траурной одежды, женщины прикладывали немало усилий, чтобы ее раздобыть. Они отчаянно пытались найти вещи, которые помогли бы им пережить траур.
А траур казался почти бесконечным. В книге «Эта республика страданий» Дрю Гилпин Фауст исследовала Гражданскую войну в США. «В период между 1861 и 1865 годами погибло, по оценках, 620 000 солдат, что примерно равно общему числу американцев, павших во время революции, войны 1812 года, Мексиканской войны, Испано-американской войны, Первой и Второй мировой войны и корейской войны вместе взятых, – отмечала Фауст. – Уровень смертности во время Гражданской войны и ее процент в сравнении с численностью американского населения был в шесть раз больше, чем во время Второй мировой войны. Сегодня аналогичный показатель, около 2 %, означал бы для США шесть миллионов погибших».
На Юге Америки, где уровень смертности был еще выше – там в Гражданской войне погибли 18 % белых солдат, – ритуал ношения траурной одежды давал скорбящим женщинам возможность хоть как-то справиться с потерей. Согласно ритуалам, принятым в обществе той эпохи, в первые дни самого глубокого траура от женщин, скорбящих по мужьям или братьям, погибшим в бою, требовалось носить только черное. Во время средней фазы траура разрешалось использовать светлые оттенки серого, а позже добавить лиловый, особенно на воротниках и манжетах. Ювелирные изделия не одобрялись, если не включали в себя изображение или локон волос умершего. Что самое интересное, продолжительность каждой фазы зависела от того, насколько близка скорбящая была с погибшим. Черный, серый, лиловый – каждая из фаз длилась дольше в случае смерти мужа или брата и меньше в случае смерти двоюродного брата или дяди.
Рассказ Фауст о траурных ритуалах девятнадцатого века показался мне невероятно трогательным – и два момента меня особенно поразили. Во-первых, любой, кто пережил горе, знает, что боль кажется бесконечной. Как ученый, я не мог не задаться вопросом: неужели люди, одетые в темно-серое, действительно способны ощутить надежду на то, что однажды переживут это горе? Служит ли кодекс выбора одежды подсказкой для скорбящих, что так когда-то делали их предки и таким образом преодолели свою боль?
Во-вторых, меня удивило сочетание элементов старого и нового в траурных ритуалах времен Гражданской войны. Ношение траура в течение определенного периода было прочно устоявшейся практикой. В книге Фауст упоминались и другие традиционные ритуалы: молитва, посещение могил и церкви. Такие проверенные временем траурные ритуалы могут посылать нам важные сигналы в процессе их совершения. Скорбящие задумываются не только о том, как справиться с горем, но и долго ли оно будет длиться. Четкий ритуал с долгой историей, например сидячий траур шива в иудаизме, показывает, что горе не бесконечно и однажды пройдет.
Однако в эпоху Гражданской войны скорбящие придумывали и новые светские практики. Взяв устоявшиеся ритуалы и столкнувшись с мрачной новой реальностью и беспрецедентными жертвами в бою, на их основе они создали собственные ритуалы. Почему лиловый? Почему именно на такой период времени?
Раньше, будучи ритуалоскептиком, я считал, что ритуалы обязательно должны быть религиозными и уходить корнями в священные верования, иногда чуть ли не к началу времен. (В первом известном литературном произведении, «Эпосе о Гильгамеше», 2100 г. до н. э., главный герой неоднократно делает подношения богу Солнца Шамашу в виде муки.) Но ни одна священная книга, ни одна мировая религия не требует ношения лиловой одежды. В разных культурах встречаются удивительные различия касательно цвета траурных одежд: от белого (в Японии и у некоторых индейцев) до черного (в западной/американской культуре и в индуистской традиции), а также желтого в Восточной Европе и фиолетового в Южной Америке. С незапамятных времен, столкнувшись с утратой, люди обращались к цвету одежды и проявляли в этой сфере большое разнообразие и творческий подход.
Многие траурные ритуалы носят публичный характер
