Идея и новизна – как они возникают? - Иван Андреянович Филатов
А все потому, что началась эра «выжимания» цивилизационных благ из всего того, из чего их только можно «выжать». Благо, что делать это становится все легче и легче за счет того, что человек переложил всю тяжелую и «грязную» работу на созданные им машины и автоматы. Человек стал свободен, но эта свобода вышла ему «боком» – она была направлена на расслабление его духа, души и тела.
(При этом ни в коем случае не следует упускать из в виду: социум сам по себе есть образование, «продуктом питания» которого является та новизна, Необходимость в которой формируется в недрах самого социума и которая «заказывается» последним человеку продуктивно мыслящему, то есть человеку способному уловить, в первую очередь, то, что пригодно самому социуму для успешного его функционирования).
Как видим, переориентация творческой активности продуктивно мыслящего человека с разрешения запросов самого социума на разрешение запросов тех, кто не выражает интересы последнего, но выражает свои собственные меркантильные интересы, является, скорее всего, той точкой бифуркации, вслед за которой начинается деградация социума в целом. Иначе говоря, дар Природы человеку – в виде способности продуктивно мыслить и быть Подручным Средством у социума в целом – может обернуться против самого человека и социума, интересы которого постоянно ущемляются этим человеком. И эту ситуацию прекрасно выразил один из самых проницательных диагностов нашего времени, М. Сиоран, констатировавший: «Покажите мне хотя бы что-нибудь на этой земле, что началось бы хорошо и не окончилось бы плохо!»24. А «плохо» оно заканчивается только потому, что «начинается» не с удовлетворения запросов соци-ума самого по себе, а с запросов меркантильно настроенных группировок, использующих человеческую способность продуктивно мыслить в своих собственных «местечковых» интересах.
Вообще говоря, заглядывая «краем глаза» из нашего настоящего в то недалекое будущее, которое нас, возможно, уже ожидает «за углом» очередного контингентного зигзага истории, иногда создается довольно-таки странное впечатление: человек разумный, явившись на эту Землю и создавши в неимоверных тяготах эту цивилизацию практически с нуля, вдруг решил наконец-то – что называется «под занавес» – вознаградить себя, то есть хорошенько развлечься, иначе говоря, взять от этой цивилизации все то, что она ему только может дать. Но странность, скорее всего, заключается не в этом – она в той опасности, которая скрыта в манящем нас образе жизни.
Дело в том, что процесс удовлетворения все возрастающих меркантильных потребностей может настолько затянуться, и настолько «захватить» человека (и цивилизацию в целом, что предвидел уже Хайдеггер), что он уже физиологически не сможет выйти из состояния увлечения развлечением и вернуться на стезю своего природного предназначения быть Подручным Средством у социума, а не у самого себя. А тогда совсем даже не исключен катастрофический (фукианский) сценарий исчезновения: в один прекрасный момент, дойдя до пика удовлетворения всех возможных удовольствий, и утеряв всякую бдительность и чувствительность к надвигающимся на него со всех сторон опасностям и катастрофам, человек может уйти навсегда, канув в лету забвения.
Предполагая такой сценарий развития цивилизации, спрашивается, в чем смысл появления человека на Земле? Может быть, он только в том, чтобы появиться и исчезнуть, как это делает все то, что однажды появляется в Природе, а затем исчезает, способствуя при этом возникновению чего-либо нового? Но тогда вопрос: чему новому может способствовать наше исчезновение? Вот этого знать никто не может, как никто бы не знал, что вслед за исчезновением динозавров появятся млекопитающие.
Но нам, исходя их нынешнего нашего положения, всегда надо иметь в виду: «смысл» существования любой открытой системы – в притоке новизны в ее структуры, в постоянном ее обновлении посредством притока идей. Система может быть только открытой. Не может быть систем ни закрытых, ни без притока новизны, то есть не обновляемых. Отсутствие же притока новизны в систему – имеющее, можно сказать, «отрицательный» знак – приводит к ее деградации и гибели. Так что новая идея не может быть не истинной – иначе бы она способствовала не развитию системы и не ее сохранению, а ее деградации и гибели.
И все же вопрос то ли негативного, то ли позитивного влияния меркантильных интересов человека на состояние социума как открытой системы остается для нас не только открытым вопросом, но и животрепещущим, потому что от него во многом, как оказалось в последнее время, может зависеть судьба самого социума и цивилизации в целом. Может ли человек действовать согласованно с социумом, или нет? Вот в чем вопрос.
Далее, исходя из соображений, изложенных в данном пункте, перед нами всплывает вопрос возникновения самого понятия истины: на какой почве оно должно возникнуть, и не сдублировано ли понятие Истины с понятием смысла идеи? Вот об этом в следующем пункте.
3.8. Откуда должны произрастать «корни» самого понятия Истины?
Поскольку далее речь у нас опять будет идти как об идее, так и об Истине, напомним в очередной раз: понятие идеи берется в изложенном нами виде, то есть в виде комплекса взаимосвязанных сущих, из смысла которого сначала формируется идеальный вид недостающего звена, а именно, искомого сущего, а затем по этому виду-образцу изготавливается материальное его воплощение – подручное средство, с помощью которого может быть осуществлено массовое производство новой Продукции, ранее уже затребованной какой-либо из структур этого социума.
Иначе говоря, смысл идеи мы рассматриваем как механизм создания (техника) или открытия (наука) новизны, в то время как подручное средство является инструментом осуществления данного механизма. Что же касается понятия Истины, то, не вдаваясь в тонкости различных подходов к нему, примем за основу идущее от Аристотеля корреспондентское понятие Истины как соответствия нашего представления-суждения об объекте самому фактическому состоянию объекта.
Так вот, напомнив об этом, переходим к заявленной нами теме. По ходу изложения данного текста мы уже не раз прибегали к дефисному написанию слов идея и Истина (идея-Истина), тем самым предполагая их синонимичность. И действительно, не Истинами ли являются уже претворенные в жизнь Идеи языка (речи), нравственности, оседлого образа жизни, государственности, красоты, письменности, книгопечатания, тяготения, естественного отбора, наследственности, периодичности свойств химических элементов и великое множество технических, научных, эстетических и прочих идей, возникших в ходе нашего доисторического и исторического развития?
Но тогда естественным образом возникает предположение: откуда возникают идеи, оттуда же должно возникать и понятие Истины (хотя бы в
