Идея и новизна – как они возникают? - Иван Андреянович Филатов
Сочетание этих факторов приводит к созданию неповторимого в своей оригинальности смысла идеи. Вот эта неповторимость воспринимается нами как новизна, а новизна не может быть не истинной, поскольку она создана по запросу социума и соответствует этому запросу. (Именно здесь – на стыке «запроса» социума в новизне с уловлением человеком самой сути этого «запроса» – находится та ниточка, которая соединяет Бытие социума с Бытием человека).
Иначе говоря, Новизна и Истина не могут быть «отрицательными», они всегда «положительны» потому, что призваны только к тому, чтобы приводить к преобразованиям, к тем преобразованиям, которые затребованы самим соци-умом, а, следовательно, они приводят к развитию какой-либо из его сфер. Та сфера социума, которая не нуждается в притоке новизны, в принципе не может «затребовать» создания идеи-Истины, – в этом у нее нет Необходимости.
Что же касается такого понятия как ложная истина, то, как нам представляется, это истина, не отвечающая на запрос социума; того социума, существование которого немыслимо без постоянного притока новизны в его структуры. Но на какой же запрос отвечает ложная истина? Скорее всего, она отвечает на эгоистические, коррупционные, конъюнктурные, корпорационные, ресентиментные и подобные им интересы человека и того сообщества, из интересов которого он непосредственно исходит, создавая идеи в данный момент времени.
Так вот, отсюда ясно, что основополагающий вопрос состоит в том, КАК разделить то,
– что запрашивается социумом, исходя из природной потребности его в новизне, то есть из Необходимости перманентного его обновления,
– а что запрашивается, исходя из меркантильных запросов самого человека, то есть, в отрыве от интересов социума, а может быть, даже и во вред этим интересам?
Это, во-первых. А во-вторых, в ЧЕМ различие методологии возникновения новизны,
– предназначенной для удовлетворения нужд социума самого по себе в целом,
– и предназначенной для удовлетворения личных эгоистических интересов человека?
Ведь в последнем случае социум, а вернее, Бытие этого социума как бы не принимается в расчет, и оно, Бытие социума (Событие-1), выпадает из единой, как мы полагаем, методологии возникновения новизны (События-1, -11, -111). В таком случае человек продуктивно мыслящий оказывается подручным средством у самого себя, а не у социума. Но это, скорее всего, противоречит самой идее социума как живого видообразования, «задуманного» и исполненного самой Природой.
И если мы зададимся вопросом, почему сама Природа, в основном, причастна к созданию социума, то ответ достаточно очевиден. Во-первых, в создании социума – во всех сферах его функционирования – непосредственное участие принимали новые идеи, генерируемые продуктивно мыслящим человеком. Без внедрения идей социум вряд ли бы состоялся в том виде, каким мы его наблюдаем уже несколько тысячелетий подряд. А во-вторых, способность создавать идеи, как мы уже не раз заявляли, была внедрена самой Природой в мозг одного из человекоподобных видообразований. И была она внедрена, скорее всего, на генетическом уровне, на уровне материи живых нейронов. (А произошло это (а вернее, случилось!) на одном из недавних этапов развития приматоподобных существ (около 100-40 тыс. лет назад)).
Так что в данном случае у нас есть некоторое основание – и оно может быть главным – полагать, что социализация человекоподобных существ началась с обретением человеком способности генерировать идеи. Идеи – это те центры «кристаллообразования», вокруг которых стали формироваться человекоподобные существа. И причина объединения в том, что внедрение идей в повседневную жизнь приносило облегчение в человеческое существование и продление жизни: изобретение новых орудий охоты и труда, использование огня, обустройство жилища и т. д. Более того, объединение людей – вокруг тех, кто продуктивно мыслил, – содействовало распространению генетически обусловленной способности творить идеи за счет передачи этой способности в следующих поколениях. (Не в этом ли заключен «взрывной характер» распространения цивилизации?).
Исходя из этого, поиск так называемого «гена разума» является не такой уж бредовой идеей. И искать его надо на развилке вычленения вида Хомо сапиенса из вида его предшественника – человека умелого. А характерной особенностью этого гена, скорее всего, является его способность в определенных условиях вызывать спонтанную самоорганизацию материи – по Деану, это фазовый переход, а по Пригожину, образование «диссипативной структуры» – «разрозненных» нейронов в слаженный ансамбль последних, который на бессознательном уровне нейронов является материальным представителем (идеальной) идеи на уровне нашего сознания.
Как видим из выше изложенного, человек (в отношении к социуму самому по себе) в некоторой степени оказался всего лишь передаточным звеном (транслятором) тех идей, которые ему пожелает предоставить Природа с той целью, чтобы было создано (и в дальнейшем функционировало) новое живое видообразование Природы в виде соци-ума.
И вообще, наделение человека способностью генерировать идеи стало самым неожиданным фундаментальным СОБЫТИЕМ в самой Природе. И удивительным – вспомним Платона с Аристотелем – оно стало потому, что возникновение новизны стало возможным посредством создания идей, чего ранее не наблюдалось ни за одним живым существом, созданным Природой. А если мы знаем структурно-функциональный состав идеи, и знаем, каким образом, благодаря смыслу идеи, получается сама новизна, то мы знаем и способ ее получения в пределах нашего социума.
Но тогда вкрадывается надежда на то, нельзя ли этот же способ – или какой-либо его аналог – возникновения новизны в социуме распространить и на Природу в целом, на ту Природу, в которой нет ни социума, ни человека? Ведь и до появления продуктивно мыслящего человека новизна каким-то образом возникала в самой Природе (хотя бы в виде зарождения самой жизни – растительной и животной). Иначе говоря, не является ли данный нам (Природой) способ создания новизны посредством идей «намеком» на то, что и в самой Природе возможен хотя бы аналогичный способ ее создания? Более того, нет ли какой-либо преемственности между тем и другим способом? Но тогда, как можно подумать, аналогия может быть только в том случае, – (если отсутствует человек) – когда «самопроизвольно» образуется комплекс определенным образом взаимосвязанных сущих, и из этого комплекса «самопроизвольно» возникает какой-либо новый эффект и, как следствие, какая-либо новизна.
(В качестве иллюстрирующего примера можем предложить следующую гипотетическую ситуацию: «самопроизвольно» создался достаточно простой прибор в виде двух горизонтально расположенных пластин с заключенным между ними слоем жидкости, и к нижней пластине опять же «самопроизвольно» стал подводиться нарастающий поток тепловой нагрузки («управляющего параметра», по Пригожину). Что мы получим в результате? Скорее всего, при определенной величине последней и при достижении достаточно интенсивных флуктуаций в жидкости «самопроизвольно» возникнут «ячейки Бенара», и, как следствие, режим теплопроводности скачкообразно сменится на режим конвекции, результатом чего станет опять же скачкообразное снижение разности температур между нижней и верхней пластинами. Как видим, «самопроизвольное» возникновение конструкции данного вида привело к спонтанному возникновению новизны следующих видов: циркулирующих потоков воды в виде «ячеек Бенара», интенсификации теплообмена между пластинами и
