Надежда. Как спасение уличных собак изменило жизнь человека - Ниал Харбисон
Я просыпался в панике, хватаясь за сердце, бешено стучащее в грудной клетке. Предполагалось, что валиум поможет мне справиться с тревогой, поможет со сном. Я мог проснуться посреди ночи и пару часов залипать в телефоне, просматривая новости, результаты футбольных матчей, социальные сети. Все, что способно было меня отвлечь от саморазрушительных мыслей и полнейшего хаоса в моей голове.
Я стал пить посреди ночи. «Если я просыпаюсь, пара бокалов красного вина поможет мне заново уснуть» – рассудил я. К тому времени я пил только красное вино, потому что хранить белое вино в холодильнике было слишком хлопотно.
Все правила, ранее установленные мной касательно употребления алкоголя, – дни, время и количество, – накрылись медным тазом. Когда Сара ушла, мне стало все равно, стоят ли бутылки прямо у моей кровати или разбросаны по всей гостиной. И, как вы уже догадались, Снуп все это время был со мной, не в силах и не в состоянии меня бросить. Он всегда был рядом, широко раскрыв глаза и, наверное, немного за меня волнуясь. Он вопросительно склонял голову набок, но никогда меня не осуждал, оставаясь верным.
Тихий пес, сдержанный. Настоящий джентльмен, вот что все про него говорили. Сдается мне, Снуп не особо игривый и дружелюбный с окружающими. Но он всегда рядом, несмотря ни на что, и сидел у моих ног, когда я ужасно себя чувствовал. Он считывает мое настроение, как никто другой. Мы настолько синхронизировались, что Снуп начинал щелкать пастью, когда ко мне подступала депрессия. Я улавливал это и толковал как предупреждение: приближается темный тоннель, пора пристегнуть ремни.
Мы со Снупом лучшие друзья, и на тот момент мне казалось, что он – все, что у меня есть. Если бы рядом со мной не было моего прекрасного пса, все было бы гораздо хуже. Он никогда меня не осуждал. Никогда не отказывался от меня. День за днем он терпеливо сидел рядом и пережидал периоды моих депрессий. Казалось, я совершенно не разбираюсь в отношениях с женщинами, и Снуп был единственным, кто терпел меня.
Касательно алкоголя – меня не беспокоил даже тот факт, что я ходил в один и тот же магазин и покупал бутылки у одного и того же человека. Мне было все равно, осуждают меня или нет. Я опустился ниже чувства стыда. Если по пьяни мне хватало предусмотрительности дойти до 7-Eleven[9] и купить достаточно выпивки, чтобы пить ее после пробуждения, это уже была большая победа. За сутки я выпивал около десяти банок пива, четырех бутылок вина, бутылку тайского виски, а также принимал около пяти таблеток валиума и выкуривал где-то сорок с лишним сигарет.
Одинокий и отчаявшийся, я переживал свои постыдные пьяные срывы в социальных сетях. Я публиковал фотографии своей квартиры, заваленной пустыми бутылками из-под вина и виски, банками из-под пива и переполненными пепельницами, пакетиками из-под чипсов и обертками от шоколадных батончиков, с отчаянно драматичными подписями типа: «Вот так выглядит зависимость». Это был крик о помощи от побитого жизнью, одинокого и подавленного человека. Тем не менее я не отвечал на звонки людей, видевших мои публикации и хотевших мне помочь.
Родители и друзья были в ужасе и тоже старались меня поддержать, но я отказывался с ними общаться. Я знал, что они все равно не смогут сесть в самолет и прилететь ко мне из-за ограничений, введенных в связи с ковидом. Сара тоже названивала мне, беспокоясь. Она предлагала прилететь и помочь мне. Я общался с психотерапевтами и специалистами, которых знать не знал, – они связались со мной, увидев мои посты, и уговаривали обратиться за помощью. Стоило немного протрезветь, как мне делалось так погано из-за своих эмоциональных всплесков в социальных сетях, что я старался преуменьшить их значимость. Но я действительно находился в плачевном состоянии.
Пять
Как я достиг самого дна… и спасся
Когда речь заходит о разных зависимостях, часто употребляется выражение «на самом дне». Это та часть жизни зависимого, его «путешествия», если хотите, когда он достигает критического уровня.
В некоторых реабилитационных центрах говорят, что вы достигнете самого дна только в одном случае – если умрете. Когда ваше тело теряет волю к жизни и когда даже ваши верные, исполнительные внутренние органы – терпевшие месяцы, годы или десятилетия жестокое обращение, – наконец-то решают, что пора прекратить бороться за вашу жизнь. Что с них довольно. И мрачный жнец с косой стучится в вашу дверь.
Именно в таком состоянии я был, когда достиг своего дна в канун нового, 2020 года.
Распитие алкоголя и приемы валиума слились воедино. Меня тошнило от постоянного шума в голове. Я потерпел неудачу, расставшись с Сарой, позволив алкоголю и своему извечному стремлению от всего избавляться разрушить наши отношения. Я ценил выпивку, наркотики и собственные эгоистичные потребности выше Сары. Выше всего на свете.
Я выставил себя в социальных сетях жалким дураком, публикуя посты о том, как мне плохо. Несмотря на то что это была чистая правда, я бичевал себя за этот поступок, за то, что признался всему миру в собственном провале. Большую часть времени я проводил в слезах. Я сидел в баре один, и по моему лицу текли слезы.
Люди звали меня подняться из-за стола. Присоединяйся к нам! Повеселись! Сегодня Рождество! Но я был не в состоянии общаться, я был болен. Все, чего мне хотелось, – напиться дома. Отрубиться. И затем снова выпить. Близкие люди были обеспокоены моим состоянием, и я это знал. Они уговаривали меня приехать и повидаться с ними, с семьей в Северной Ирландии или с друзьями в Дублине. Но, поскольку это было во время эпидемии коронавируса, отправиться в путешествие было не так-то просто. Я никак не мог привести свой затуманенный разум в порядок, чтобы разобраться с визами и паспортами.
В конце концов я согласился встретиться со своими местными друзьями в Таиланде. Морриц, мой бывший коллега, устраивал веселый, приличный ужин на своей вилле в канун Рождества (многие мои друзья были европейцами, у них так
