Марафон проработки детских травм. Создаем внутреннюю опору и исцеляем себя - Валентина Викторовна Корнева
Конечно, среди всего прочего есть и такое понятие как «вынужденное насилие». Родителям действительно иногда приходится делать с ребенком что-то против его воли – заставить выпить горькую таблетку, сделать промывание носа или поставить клизму. Но здесь есть важный нюанс – если ребенок доверяет своему взрослому и понимает, что тот его любит, то все мелкие негативные моменты, возникающие в их отношениях, довольно быстро сглаживаются большой порцией теплоты и привязанности. Поэтому если родитель действительно любит своего ребенка и большую часть времени он ласков и заботлив с ним, то редкие ситуации вынужденного насилия обычно не травмируют ребенка.
Теперь давай детально разберем, что принято считать сексуальным насилием.
Помимо прямого сексуального контакта, что, конечно же, является самым страшным вариантом этой травмы, существует много других, не таких явных действий со стороны взрослых, которые тем не менее оставляют неизгладимый отпечаток на психике ребенка.
Это могут быть ситуации, когда на ребенка смотрят с вожделением, подглядывают за ним во время купания или переодевания, трогают в интимных местах, включают при нем порнофильмы, занимаются при нем сексом или ходят перед ним голыми (особенно когда это делает взрослый противоположного пола). Помимо этого, к сексуальному насилию относятся ситуации, когда ребенка сильно стыдят, унижают и наказывают за мастурбацию, а также когда критикуют его сексуальность или смеются над его первыми попытками флиртовать и кокетничать.
Еще один распространенный вариант такой травмы – когда девочкам внушается страх беременности («Принесешь в подоле – выгоню из дома»). У некоторых женщин на этом фоне может даже развиваться психосоматическое бесплодие.
Насилием также считается внушение ребенку страха перед первым сексуальным контактом, например долгие разговоры о том, как это плохо или больно. Или внушение страха перед противоположным полом, когда мама рассказывает, что «Все мужики – козлы, им от тебя только одно надо». Помимо этого, к сексуальному насилию относятся и попытки взрослых спекулировать на сексуальности ребенка, например, когда его наряжают в откровенные наряды, снимают в фильмах для взрослых или заставляют изображать сцены с сексуальным подтекстом.
Один мой знакомый психолог недавно сделал у себя в блоге опрос, как люди в детстве относились к тому, что видели своих родителей голыми. И его директ просто взорвался потоком историй, насколько для многих это было неприятно или отвратительно. Помимо болезненных воспоминаний, у многих людей из-за такого опыта в дальнейшем были проблемы в интимной сфере. Например, мальчик, который, будучи подростком, часто видел свою маму обнаженной, в дальнейшем имел проблемы с потенцией, потому что в этот момент испытывал очень противоречивые чувства – эротическое возбуждение, свойственное многим подросткам в этом возрасте, и при этом огромное чувство вины и стыда («Это же моя мама»). Впоследствии каждый раз, когда ему нравилась женщина, одновременно с этим приходило токсичное чувство стыда, которое мешало ему вступать с ней в интимные отношения.
В другом случае девочка, которая часто видела родителей в нижнем белье и испытывала из-за этого чувство неловкости, в дальнейшем сама очень стеснялась обнажать свое тело – даже на пляже ей казалось, что она выглядит непристойно и слишком вульгарно.
Если же опираться на мою личную практику, то почти половина моих клиенток рассказывают о том, что в детстве они столкнулись с сексуальным домогательством кого-то из родственников. Периодически я слышу такие рассказы и от мужчин. Многим людям, которые далеки от психологии, кажется, что такое случается крайне редко. На практике же сексуальное насилие над детьми происходит довольно часто, просто в большинстве случаев дети об этом никому не рассказывают.
У некоторых детей срабатывают психологические защиты, и они вытесняют это событие из своей памяти. У некоторых – включается сексуализация, и ребенку может показаться, что ему это даже было приятно, отчего его охватывает стыд и впоследствии он боится кому-то в этом признаться. Многие дети при сексуальном насилии берут всю вину на себя – им кажется, что они это как-то спровоцировали или недостаточно сильно сопротивлялись.
Самое ужасное, что дети, которые решились рассказать об этом маме, редко получают поддержку. Если это откровенное насилие со стороны отца или отчима, то в 90 % случаев их матери об этом знают. Но ничего не делают, потому что находятся в созависимости или боятся потерять финансовую опору.
В случаях домогательств по отношению к ребенку кого-то из родственников часто происходит аналогичная ситуация. Многие матери предпочитают не поднимать шум, чтобы не портить отношения с родными или потому что не хотят ввязывать своего ребенка в «некрасивые» истории. Многие думают: «Не изнасиловали ведь, и ладно». А кто-то и вовсе нападает на ребенка с обвинениями: «Я говорила тебе не носить это платье! Чего ты еще ожидала!» И тогда ребенок получает двойной удар – мало того, что он столкнулся с сексуальным насилием, что само по себе очень травматично, так еще и мама, самый близкий для него человек, не встала на его сторону и просто переложила всю ответственность на него.
Теперь давай перейдем к еще одной частой форме насилия – эмоциональной.
К эмоциональному насилию относятся ситуации, когда ребенка грубо критикуют, оскорбляют, обесценивают, сравнивают с другими, шантажируют («Ты мне такой не нужен»), внушают чувство неполноценности, вины или стыда, угрожают. Крики на ребенка, даже если в них нет оскорблений, – тоже считаются формой эмоционального насилия. Бойкот, о котором я писала выше, когда с ребенком перестают разговаривать и замечать, является одной из самых жестоких форм эмоционального шантажа. Многие мои клиенты, вспоминая, как мама их игнорировала, часто говорят: «Лучше бы она меня била, тогда я бы хоть понимал, что я для нее существую».
К эмоциональному насилию также относится критика внешности и нарушение личных границ ребенка (например, когда родитель читает его дневники, рассказывает его секреты посторонним), а также любые формы унижения, религиозный абьюз и газлайтинг.
Подводя некий итог по травме насилия, хочу отметить, что, пожалуй, самый грустный факт, касающийся этой травмы, – это то,
