Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов - Уильям Юри
Меня захлестнула волна инстинктивного сочувствия.
– Понимаю вас. Если можно, я хотел бы задать вам еще один вопрос. Мне интересно, чего вы желаете самому себе, о чем мечтаете. Чем бы вы хотели заняться после войны?
– Ну, я вряд ли доживу. Но если доживу – я познакомился в Египте с молодой женщиной, я хотел бы жениться на ней и завести детей. Вот моя мечта.
Когда он говорил, его глаза светились. Затем мы обратились к его страхам и надеждам:
– Что вас больше всего беспокоит, когда вы думаете о будущем своей страны?
Я предполагал, что он назовет своих политических врагов – внутри страны и за ее пределами. Вместо этого он сказал:
– Больше всего меня беспокоят экстремисты.
Я был поражен. Я-то считал экстремистом его самого!
– Почему? – спросил я.
– Я, конечно, за шариат. Но я не верю в навязывание его силой. Меня беспокоят те, кто воюет с нами вместе и кто хочет навязать его. Это по-настоящему раскололо бы нашу страну.
В конце я спросил его:
– Скажите, есть ли какое-то личное послание, которое вы хотели бы, чтобы мы донесли до людей на Западе?
Он на мгновение замолчал.
– Да, когда они смотрят новости о Сирии, они не видят за сухими цифрами статистики людей. Просто попросите их представить, что их ребенок, их жена – одна из этих цифр. У каждого из нас есть жизнь и душа. У всех нас есть душа. Просто скажите им это.
Смущенный, на мгновение я потерял дар речи. Негативные убеждения, с которыми я пришел к этому разговору, растворились. Слушая с любопытством и сочувствием, я смог выбраться из своей шкуры и поставить себя на его место. Это не означало, что я соглашался с его взглядами; это означало, что я понял его как человека.
Кто знает? Если бы я родился в его шкуре, в такой же мучительной ситуации, последовал бы я тем же курсом, что и он? Кто мог бы честно сказать?
Когда мы прощались, молодой командир сказал еще кое-что примечательное:
– Знаете, к нам приходили поговорить и другие жители Запада – журналисты и дипломаты. Но вы первые, кто действительно слушал.
Для меня это был важный урок, подчеркивающий, что, если вы хотите по-настоящему слушать, придется отказаться от своих предубеждений. Это трудно сделать в конфликтных ситуациях – нужно подключить непредвзятое любопытство. Во время этого невероятного разговора мое понимание и сочувствие углублялись с каждым последующим вопросом и ответом.
Мне вспомнилась старая поговорка: самое длинное расстояние в мире – это расстояние между головой и сердцем. Это не означает, что нам надо отказаться от своих рациональных способностей. Это значит использовать и голову, и сердце, чтобы полностью раскрыть потенциал.
СЛУШАТЬ – ЗНАЧИТ УВАЖАТЬ
Иногда я задаю людям, находящимся в конфликте, такой вопрос:
– Можете ли вы вспомнить момент, когда важный вам человек вас не слушал? Каково было чувствовать себя неуслышанным?
Варианты ответов были такие:
– Как будто меня оскорбили.
– Словно я невидимка.
– Я был зол.
– Это унижение.
– Мне не доверяют.
– Я изгой.
– А теперь вспомните момент, когда вы почувствовали, что вас по-настоящему слушают. Каково было быть услышанным?
Люди отвечали:
– Меня ценят.
– Это давало чувство принадлежности.
– Я свой.
– Меня уважают.
По своему опыту конфликтов я давно заметил, что самая простая уступка, которую вы можете сделать, которая меньше всего стоит и больше всего дает, – это выслушать и тем самым проявить немного уважения.
В упорных конфликтах вам может вовсе не хотеться проявлять уважение. Мы можем считать, что те, кто находится на другой стороне, не заслуживают нашего уважения. Но помните: элементарное человеческое уважение не означает одобрения их поведения или даже симпатии к ним.
Уважение в том смысле, в каком я его здесь использую, – это не то, что нужно заслужить хорошим поведением. Каждый человек заслуживает его просто потому, что он человек. Даже солдаты противника в экстремальных обстоятельствах часто способны проявить элементарное человеческое уважение.
Проявление уважения происходит не от слабости или неуверенности, а, скорее, от силы и уверенности. Уважение к другому человеку проистекает непосредственно из уважения к самому себе. Вы уважаете других не столько из-за того, кто они, сколько из-за того, кто вы.
Уважать – значит придавать ценность другим, потому что они – люди, и уделять им внимание. Слово respect («уважение») происходит от латинской приставки re, означающей повторность, и корня spectare, означающего «смотреть». Уважать – значит посмотреть еще раз: рассмотреть человека, стоящего за неудобным для нас поведением.
Уважать – значит относиться к другому так же достойно, как вы хотели бы, чтобы относились к вам. Достоинство – это право каждого человека от рождения. Когда мы уважаем других, мы чтим в них ту же человечность, которая существует внутри нас. Достоинство в этом смысле является неотъемлемым правом людей.
В один из самых напряженных периодов венесуэльского конфликта я вел конференцию, и ректор Католического университета Андреса Бельо в Каракасе отец Луис Угальде выступил на ней с понятным и убедительным заявлением:
– Давайте начнем с того, что проясним три вещи. Во-первых, другая сторона существует. Во-вторых, у нее есть интересы. В-третьих, у нее есть власть{71}.
Его выступление попало прямо в цель, потому что отсутствие уважения одной стороны к другой являлось в этом конфликте главным препятствием на пути к прогрессу. Сейчас, во времена поляризованных конфликтов, особенно важно помнить эти три пункта.
Самый простой способ проявить элементарное человеческое уважение – слушать.
ПРЕЖДЕ ВСЕГО УСЛЫШЬТЕ СЕБЯ
Слушать не всегда легко.
В жарких конфликтах наш разум бурлит мыслями и эмоциями, такими как страх и гнев. Наше умственное и эмоциональное пространство, позволяющее слушать и понимать, что говорит другой, ограничено. Столкнувшись с нападениями и угрозами, мы реагируем естественным образом, начиная защищаться и обвинять другую сторону. Мы не можем услышать другого, даже если хотим.
Я обнаружил, что секрет хорошего слушания других заключается в том, чтобы сначала выслушать себя. Для начала нужно выйти на балкон. Если я не могу найти способ сделать паузу и найти внутренние ресурсы, как мне обрести способность слушать? Если я не увеличу масштаб до того, чего действительно хочу я, как я смогу сделать то же самое, чтобы услышать то, чего хотят они? Если я не уменьшу масштаб и не увижу более широкую картину, какой у меня будет стимул слушать? Балкон – обязательное условие для создания моста.
Когда я начал писать эту главу, по воле судьбы между мной и моей дочерью Габи возникли серьезные разногласия. Непосредственной причиной стало обещание поездки, которую несколько раз откладывали из-за пандемии COVID. Когда даты поездки наконец назначили, я понял, что не смогу поехать, и попытался объяснить почему. Но то, что я считал уважительной причиной, она посчитала нарушенным обещанием. Она почувствовала себя сильно задетой и прервала со мной всякое общение.
Я тоже был задет: в моем сердце словно образовалась дыра. Габи жила далеко, и я несколько раз писал ей, чтобы извиниться и попытаться восстановить отношения, но она отвергала мои усилия как недостаточные. Профессиональный совет, который я получил, заключался в том, чтобы переждать, но со временем эмоциональная дистанция между нами, казалось, только росла. Я глубоко переживал, положение казалось безвыходным.
Оглядываясь назад на этот болезненный эпизод, я теперь понимаю, что мне не удалось по-настоящему прислушаться к Габи – к ее чувствам и представлениям. Я думал, что слушаю, но теперь понимаю, что слушал больше головой, чем сердцем. Я защищал свои чувства, вместо того чтобы внимательно прислушиваться к ее.
Прежде чем слушать свою дочь, мне нужно было сначала прислушаться к себе и посмотреть, где я не присутствовал полностью. Мне нужно было сделать паузу и выйти на балкон. Если я
