Огни в море - Микель Рейна
Когда комната порозовела от первых рассветных лучей, супруги перестали притворяться спящими и окончательно проснулись. Гарольду с трудом удалось распрямиться.
– Схожу в подвал, надо набрать воды в графин.
Мэри-Роуз вдруг заметила, что там, где спал Гарольд, вся простыня запачкана пятнами засохшей крови.
– А как твоя рука, дорогой?
Сам Гарольд уже успел забыть о ране, все его тело так онемело от боли, что резь в ладони почти не досаждала ему. Мэри-Роуз передвинулась на другую сторону кровати и ласково взяла его за руку.
– Что-то мне не нравится цвет кожи вокруг пореза, – промолвила она, рассматривая рану.
– Пустяки, скоро заживет.
– Не строй из себя героя, дорогой, – сказала жена, наконец выбираясь из постели. – Пойду поищу коробку с аптечкой.
Мэри-Роуз отправилась в ванную, а Гарольд под шумок ускользнул из комнаты и пошел за питьевой водой.
Спустившись в подвал, он отважно вступил в ледяную жижу, до сих пор заполнявшую помещение примерно до половины. Ему удалось без помех добраться до бака и повернуть кран; вначале вода с силой ударила в дно графина, но тут же в трубе что-то забулькало. Затем струя стала прерываться залпом пузырей и шипящего воздуха. Гарольд с тревогой бросил взгляд на бак и понял, что он почти пуст. Через пару секунд струя превратилась в тоненькую ниточку и с мрачным всхлипом выдала последнюю каплю живительной влаги. Весь запас питьевой воды закончился. Гарольд медленно перекрыл кран и посмотрел на графин: он наполнился едва лишь до середины. И тогда Грейпс, ступая с предельной осторожностью, начал подниматься по лестнице.
Мэри-Роуз, не сумев найти аптечку в коробках, находившихся в комнате, отправилась на кухню. Через окна в помещение проникал неяркий дымчатый свет, и в его слабых лучах стало возможно оценить масштаб бедствия: из мебели на своих местах оставались лишь столешницы и верхние шкафчики, все остальное валялось на полу в виде куч битого фарфора и стекла, земли, сломанных столовых приборов, взорвавшихся консервных банок и обломков мебели, изрядно пропитанных морской водой. В центре кухни по-прежнему стояли радиола и табуретка, где они сидели прошлой ночью. Мэри-Роуз принялась искать запропастившуюся аптечку в грудах хлама и расползшихся коробок, но ее усилия не увенчались успехом.
Она добралась до холодильника – тот лежал на боку, придавив увядшие шары гортензий, – и открыла дверцу. В тот же миг ей в нос ударил весьма странный запах.
Остатки вчерашнего рыбного супа из хека смешались с соусами, битыми яйцами и землей из цветочных горшков, а заодно и обвалялись в невиданном кляре из осколков стекла, фарфора и щепок.
Мэри-Роуз извлекла из груды хлама миску, куда начала складывать то немногое, что можно было употребить в пищу без риска отравиться или поранить себе горло. Банка варенья, консервированные помидоры и нераспечатанный пакет хамона – такова была ее скудная добыча. Именно в этот момент в кухню зашел Гарольд с неполным графином воды и подошел к жене.
– И это все? – удивился он при виде жалкой кучки съестного.
Мэри-Роуз с надеждой заглянула в морозилку, но растаявшие овощи и рыба слиплись в один омерзительный бурый ком, обильно уснащенный еще бóльшим количеством земли, битого стекла и морской воды.
– Да, это все, – вынуждена была признать МэриРоуз.
Затем она схватила валявшийся под ногами пластиковый пакет, покидала в него испорченную еду и с силой затянула завязки.
– Может, нам удастся найти еще что-нибудь в кладовке? – воодушевился сеньор Грейпс.
– Вряд ли, ведь вчера был наш последний день дома…
В этот миг Мэри-Роуз разглядела графин, который Гарольд прижимал к себе здоровой рукой, и поинтересовалась:
– А почему ты налил только половину?
– Увы, воды больше нет…
– Но ведь бак был полный!
– Я тоже так думал, но подозреваю, что к потопу в подвале примешалась и пресная вода.
Мэри-Роуз стало мутить. Омерзительная вонь испорченной пищи не давала дышать. Гарольд взял ее под руку и вывел на террасу. Чистый воздух открытого моря мигом развеял отвратительный запах, казалось, уже въевшийся в ноздри.
Мэри-Роуз по-прежнему держала в руках кулек с отходами. Неверным шагом она преодолела три ведущие вниз ступеньки крыльца и заглянула за узкий скалистый край. Вокруг простиралась окрашенная алой зарей морская гладь, и на миг ей показалось, будто в глубинах происходит какая-то активная жизнь. Но весь этот нижний мир был настолько темен и непонятен, что Мэри-Роуз не могла доверять своим впечатлениям.
Она раскрыла пакет; несмотря на удушающий смрад, есть все же хотелось. Ей было жалко выкидывать скудные остатки еды, хотя, очевидно, ничего из этих отходов в пищу не годилось. Невозможно было поверить, что после стольких лет, проведенных с набитой запасами кладовкой и полным воды резервуаром, супруги вдруг столкнутся с подобной ситуацией. Бросив последний взгляд на пакет, она аккуратно высыпала его содержимое в воду.
Объедки мягко плюхнулись на матовую поверхность и тут же исчезли без следа. За ними последовал последний кусок рыбы. Из пакета пролилась тонкая струйка коричневой жижи, запачкав носки туфель сеньоры Грейпс.
– Что же нам делать, Гарольд? – спросила она, наблюдая, как на волнах все шире расплывается жирное пятно.
Гарольд встал рядом с ней и посмотрел на далекую линию горизонта; постепенно небо светлело, избавляясь от багрянца зари.
– Рано или поздно мимо пройдет какой-нибудь корабль и заметит нас.
Мэри-Роуз изо всех сил старалась найти в глазах мужа хоть каплю уверенности, но ее не было не только в его взгляде, но даже и в самом голосе, которым он произносил обнадеживающие слова. Мэри-Роуз глубоко вздохнула.
– Рано или поздно? – повторила она слова мужа прерывающимся голосом. – А если за нами никто не приплывет? Я вот не думаю, что у нас много времени. Воды и еды нам хватит едва лишь на пару дней!
Гарольд набрал в грудь воздуха.
– К счастью, мы в море.
– Намекаешь, что можно ловить рыбу? – пристально взглянула на него жена.
– А у тебя есть другие идеи?
– Уж не обижайся, но, по-моему, рыбалка – не самая сильная твоя сторона.
– А что ты предлагаешь, подохнуть с
