Огни в море - Микель Рейна

– Бери, – Гарольд протянул графин жене.

Мэри-Роуз с трудом удержала графин. Оценив ничтожное количество воды, она лишь пригубила, чтобы смочить пересохший рот, и вернула остаток Гарольду, который осушил сосуд до самого донышка.

– Завтра спущусь в подвал и наберу воды из бака, – пообещал он.

Мэри-Роуз лишь кивнула, слова давались ей с трудом. Гарольд тяжело вздохнул. До этого момента он даже не замечал, насколько они вымотались, как измождены их лица и в каком плачевном состоянии находится жилище. Прическа Мэри-Роуз напоминала воронье гнездо, а мокрая пижама была заляпана пятнами крови из раны Гарольда.

Грейпс отставил пустой графин, но тут его внимание привлекло нечто необычное. На дне одного из тазов еще плескалось немного воды из подвала, а на ее поверхности что-то плавало. Гарольд поставил тазик на колени, и в этот миг его полумертвое от усталости сердце лихорадочно забилось.

– Не может быть… – пробормотал он про себя.

– В чем дело? – забеспокоилась Мэри-Роуз.

– Думаю, я понял, почему мы не утонули… – отвечал Гарольд.

Мэри-Роуз скептически посмотрела на мужа и перевела взгляд на тазик, который с таким удивлением изучал Гарольд. Там оставалось некоторое количество воды и несколько камешков, отлетевших от стены утеса. Как она ни старалась, ей не удавалось найти смысла в словах мужа.

– Тут ведь только вода да камни…

– В этом-то все и дело, – он пристально смотрел на жену. – Ты знаешь что-нибудь о происхождении острова Брент?

От этого вопроса Мэри-Роуз окончательно впала в растерянность. Она слишком устала, чтобы играть в загадки.

– Это как-то связано с плавучестью дома? – с легким раздражением поинтересовалась она.

– Это вообще все объясняет! Во всяком случае, мне так кажется. – Гарольд сделал паузу и продолжил: – Брент – это остров вулканического происхождения. Холм в его центре – потухший вулкан, а наш утес образовался в результате накопления множества слоев раскаленной лавы, которая впоследствии застывала и разрушалась эрозией.

– Ну да, это всем известно, поэтому всегда и считалось, что почва Сан-Ремо такая плодородная.

– Но помимо плодородности, – произнес Грейпс, вынимая камешки из воды, – вулканическая порода способна удерживать внутри пузырьки воздуха, как в капсуле, что придает ей значительно более интересное свойство…

Он наклонил тазик так, чтобы вся вода стекла на один край, и бросил в нее камешки.

– Они не тонут! – воскликнула Мэри-Роуз, с удивлением наблюдая, как камешки гордо плывут по миниатюрному морю.

– Именно так!

– То есть ты хочешь сказать, что скала, в которую сейчас врос наш подвал, поддерживает дом и не дает ему утонуть? В смысле, что мы можем держаться на воде, как пробка?

Гарольд с улыбкой кивнул. Слава богу, он начал хоть что-то понимать из невероятных событий сегодняшнего дня.

– Но вес… – заговорила Мэри-Роуз.

– Необычайная волна жары, – прервал ее чей-то голос.

– Что ты сказал? – переспросила сеньора Грейпс.

Гарольд вскочил на ноги, уронив тазик; вода вылилась, а камешки разлетелись по полу. Он наклонился к радиоле, на которой до этого сидел, и прижал ухо к динамику. Четкий писк сигнала заставил его вздрогнуть.

– Я думал, она не работает… – промолвил Гарольд.

– Ну да, она же сломана, – уточнила жена.

В лихорадочном нетерпении Гарольд крутил ручку настройки, чтобы поймать сигнал.

– …после бури местные власти утверждают, что… шшш… тсс… шшш… – голос снова умолк.

– Крути ручку, быстрее! – воскликнула Мэри-Роуз.

Она тоже вскочила с места и опустилась рядом с мужем, припав к динамику и боясь пропустить хоть слово на фоне монотонного писка пустого сигнала.

– Шшш… два человека по-прежнему считаются пропавшими… тссс…

– Вот, вот! – завопила Мэри-Роуз.

– Шшш… надежда обнаружить… тсс… скорее всего… шшш… тсс…

Гарольд снова начал крутить ручку, пытаясь поймать нужную частоту, но безуспешно – на всех диапазонах слышался только резкий свист.

– По-моему, они говорили про нас, – сообщил Гарольд. – Нас ищут!

– Значит, мы вернемся в Сан-Ремо? – взволновалась Мэри-Роуз.

Гарольд улыбнулся; через секунду в хаосе помех снова появился звук. На этот раз играла музыка. Вначале как еле различимый фон, она постепенно приближалась, будто издалека, вскоре сигнал окреп, и мелодия скрипок и барабанов наполнила кухню.

– «Голубой Дунай» Штрауса, – ностальгически промолвил Гарольд.

Захваченные музыкой, они смотрели на радио как на чудо, словно изгнав память о чудовищных событиях сегодняшнего дня: можно было поверить, что ничего не случилось и они по-прежнему живут своей спокойной и надежной жизнью на острове. Но вот вальс закончился и зазвучал мягкий женский голос. Он был отчетливым, но почему-то, в отличие от других услышанных супругами голосов, понять его было невозможно.

– На каком языке она говорит? – растерянно спросила Мэри-Роуз.

Гарольд сосредоточенно старался разобрать слова, но ни одного не узнавал. Его измученный разум кипел от тысяч новых вопросов, остававшихся без ответа, но тут на фоне голоса зазвучала новая мелодия.

– Ведь не может быть, чтобы нас занесло так далеко? – прошептала Мэри-Роуз.

Улыбка сползла с губ Гарольда, лицо исказилось страхом и непониманием.

– Если бы мы были на корабле, то к этому времени успели бы изрядно отплыть от острова, – заговорил он отрешенно, погрузившись в раздумья. – Но сейчас… У дома ведь нет ни мотора, ни парусов…

– А вдруг мы уже так далеко, что нас перестали искать?

– Быть того не может! Алькальд наверняка задействовал план по спасению, это вопрос времени, скоро какое-нибудь судно заметит наш дрейфующий дом.

– Послушай… – голос Мэри-Роуз прозвучал еле слышно. – Думаешь, кто-нибудь способен предположить, что мы остались живы после падения с утеса? И даже если так, кто в здравом уме и твердой памяти поверит, что мы плывем по волнам на борту собственного дома?

В этот самый момент старый транзистор издал сильный треск и неразборчивый голос затих. Гарольд вновь принялся крутить настройки, нажимал на все кнопки, даже стукнул пару раз по приемнику, но все тщетно. Радио безнадежно молчало. Ни слабое звяканье посуды, ни потрескивание досок, ни мягкий шум моря не могли заполнить пустоту, звенящую в каждом уголке дома. Этот звук был слишком хорошо знаком супругам Грейпс, он сопровождал их уже долгие годы; с течением времени он ослаб, но всегда присутствовал рядом. Теперь он вновь обрел силу и оглушительно гремел в голове, отдаваясь во всем теле и перекрывая любую музыку: голос одиночества.

– Никто… – прошептал Гарольд.

По воле волн

Несмотря на чудовищную усталость, в эту ночь супруги Грейпс почти не спали. Они впали в какое-то забытье, то просыпаясь, то возвращаясь в странный сон, где они путешествовали на борту дома, который умел плавать, и