Григорий Марченко - Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане
Народ в панике, стрелки переводят на меня: вот тут присутствует председатель комиссии по ценным бумагам, пусть он скажет. Я в свою очередь вежливо сообщаю господину Лужкову: «Город Москва недавно выпустил свои еврооблигации, Республика Казахстан разместилась чуть раньше. Так вот, наши бумаги торгуются по лучшим ценам, нежели евробонды Москвы. Это однозначно свидетельствует о том, что Республике Казахстан инвесторы доверяют больше и оценивают ее перспективы выше. Так что еще вопрос, кто на чей рынок должен идти».
После этих слов Лужков побагровел. Его свита пригнулась, ужалась и сразу стала занимать заметно меньше места. А в зале стало совсем тихо, так что даже независимые наблюдатели занервничали. Лужков откашлялся и говорит: «Ну что ж. Если вы более продвинуты, чем мы, тогда я готов учиться у вас. Никогда этого не стеснялся – учиться. Если вы можете меня чему-то научить, то готов перед вами даже на колени встать». Лужкова можно уважать!
Но в целом ситуация получается достаточно интересная.
Если вспомнить середину 90-х, то самые первые бумаги из СНГ (в виде депозитарных расписок) начинали торговаться в Германии – во Франкфурте и даже в Берлине. При том что Берлин никогда финансовым центром не являлся: мировому финансовому сообществу хорошо известна лишь Франкфуртская биржа. Просто в Германии (так сложилось исторически) некоторые федеральные земли сохранили маленькие местные биржи (их несколько), из соображений престижа и, возможно, домашних удобств. Для наших эмитентов выбор немецких площадок был обусловлен тем, что Германия – традиционный, в основном российский, стратегический партнер. Казахстан его на первых порах унаследовал: скажем, первые бумаги «Казкоммерцбанка» торговались во Франкфурте. Кроме того, имеет значение также то обстоятельство, что эмитент из СНГ, в принципе может разместиться в Европе лишь на четырех биржах. Кроме уже названных Франкфурта и Берлина, еще в Люксембурге, ну и в Лондоне, конечно.
В конце 90-х почти все торгуемые компании СНГ переместились в Нью-Йорк: на NYSE были выпущены программы АДР компаний «Вымпелком», «Вимм-Билль-Данн», «Мечел», зарегистрировано около сорока выпусков депозитарных расписок на ценные бумаги украинских эмитентов и так далее. Но потом размещениям в США стал сильно мешать закон Сарбейнса-Оксли.
Сейчас очевидный фаворит размещений – Лондон. Туда в массовом порядке идут и российские, и казахстанские, и украинские эмитенты – причем «страновой» счет идет на десятки, а в совокупности, конечно, и на сотни. Недаром в 2006 году Лондонская фондовая биржа стала мировым лидером по объему проведенных размещений.
Таким образом, у эмитентов из СНГ всего за 10–12 лет появляется в качестве предпочтительной уже третья биржевая площадка – и не факт, что она будет последней. Так где же в ближайшем будущем будет размещаться основная масса казахстанских эмитентов: по-прежнему в Лондоне?
Или в Москве? Или (все-таки) на родине? А также – где им было бы правильно размещаться?
У нас в законе о рынке ценных бумаг прописана норма: при проведении IPO за границей казахстанский эмитент обязан разместить в Казахстане не менее 20 % пакета. Это – попытка сделать Казахстан местом размещения и обращения, по крайней мере, для национальных активов. На самом деле у любого регулятора есть эта задача: не пустить крупные национальные компании на внешние рынки, административно приложить все усилия к тому, чтобы их бумаги и предлагались национальным инвесторам, и торговались на родине. Скажем, в России Федеральная комиссия по ценным бумагам (ФСФР) законодательно ввела правило «30 к 70»: при размещении на любой площадке эмитент обязан разместить на отечественной бирже не менее 30 % предлагаемых инвесторам акций. И, как показал опыт, подобное ограничение действительно послужило развитию российского рынка первичных размещений. Таким образом, протекционизм в этом вопросе как минимум имеет право на существование. Так что нашим властям также следует добиваться того, чтобы казахстанские компании размещались не только в Лондоне, но также в Алма-Ате.
Это – тема активизации работы национального финансового центра. Юридически такой центр возник в Казахстане летом 2006, когда президент страны Нурсултан Назарбаев подписал закон «О региональном финансовом центре города Алматы». РФЦА, как следует из учредительных документов, создан с целью развития рынка ценных бумаг Казахстана, увеличения числа эмитентов с ликвидными акциями, привлечения инвестиций в экономику страны, а также для выхода казахстанского капитала на зарубежные рынки ценных бумаг.
...Для справки. Региональный финансовый центр города Алматы функционирует в форме специальной экономической зоны с особым правовым режимом. С 1 января 2007 года в Центре начали действовать льготы, которые должны привлечь на него игроков.
Например, с операций по финансовому консультированию, андеррайтинга, маркетмейкерства, брокерской и дилерской деятельности не взимается совокупный подоходный налог. Эмитентам предложены скидки на листинг, освобождение от сбора за регистрацию и даже частичное возмещение затрат на аудит.
Ожидается, что в результате деятельности финансового центра к 2010 году возрастет капитализация национального рынка ценных бумаг, а количество эмитентов существенно увеличится. Произойдет ли это реально – большой философский вопрос. Есть ряд факторов, делающих конкретную биржу привлекательной для эмитента. На большом, концентрированном и ликвидном рынке каждый может выбрать то, что нужно именно ему. Это как большой супермаркет вместо маленького магазина возле дома. Выбор в супермаркете больше, а цены, как правило, ниже. Лондонский или нью-йоркский финансовый рынок – это и есть супермаркет, только финансовый. Во-первых, там работает принцип экономии на масштабе. Многие говорят о том, что услуги лондонской биржи недешевы. Действительно, в Лондоне эмитент заплатит андеррайтеру 2 %, а в Москве – только 1 %. Но зато в Лондоне андеррайтер разместит компанию за 4 млрд долларов, а в Москве – за 2,5. И какие могут быть комментарии по поводу такой экономии? А размер комиссионных на большой сделке можно снизить. Во-вторых, там безопаснее, потому что лучше инфраструктура.
Ну да, «Роснефть» собрала много денег и в Москве. Но что такое «Роснефть»? Государственная компания, то есть искусственное формирование. Статистика четко показывает, что хотя госкомпании обладают более значительными объемами резервов, но и уровень коррупции там выше сравнительно с частным бизнесом. Исключением, думаю, является только «Статойл» (но норвежцы и в Африке норвежцы, они не воруют нигде). Успех «Роснефти» на бирже был в значительной степени обеспечен государственной поддержкой. И, кроме того, это размещение происходило в условиях, когда в стране несколько лет повышались зарплаты, хорошими темпами развивалась индустрия коллективных инвестиций. И инвесторы решили, что «Роснефть» – это реальная голубая фишка. Нормальное и рациональное поведение. Но не стоит делать из этого вывод, что российским эмитентам больше не понадобятся западные биржи. Развивающиеся финансовые рынки не могут сравниться с рынками развитыми по объемам обращающихся ресурсов.
