Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты - Себастьян Маллаби
Самой большой легендой эры первых хеджевых фондов был Альфред Уинслоу Джонс, отец-основатель хеджевых фондов, с которым мы уже познакомились на страницах этой книги. В эссе, опубликованном в журнале New York в 1968 году, его описали как «большого папочку» этой отрасли, однако он не был похож на патриархов Уолл-стрит: как многие титаны хеджевых фондов раннего периода, он изменил природу финансов, находясь на самом деле немного в стороне от них. В 1949 году, когда Джонс изобрел свой хеджевый фонд, в профессии управления финансами доминировали чопорные консервативные типы, прославившиеся как «доверенные лица», — их задачей было лишь сбережение капитала, но не поиск способов его увеличения. Ведущие компании в области денежного управления получали имена типа Fidelity (верность) или Prudential (благоразумный), и именно так они и вели себя. Хорошее доверенное лицо, по словам писателя Джона Брукса, было «примером неприступной неподкупности и рассудительности, его седые волосы причесаны опрятно, но не слишком, его голубые глаза янки не мигают»5. Однако Джонс был из другого теста. До того как обратиться к финансам, он беспрестанно пробовал себя в различных профессиях. Круг его друзей состоял из писателей и актеров, не все они отличались трезвостью. И хотя ему было суждено стать отцом сверхкапиталистических хеджевых фондов, существенную часть своего юношеского задора он потратил на марксизм.
Джонс родился в девятом часу девятого дня девятого месяца 1900 года — факт, которым он донимал свою семью многими годами позже6. Он был сыном приезжего из Америки, который управлял операциями компании General Electric в Австралии, и согласно семейным преданиям, эта семья владела первым автомобилем в Австралии. На официальной фотографии того времени — трехлетний Альфред в белой матросской шапочке и в белом пиджачке; с одной стороны от него сидит отец в рубашке с жестким стоячим воротником, с другой стороны — мать в замысловатой шляпе с перьями. После того как его семья вернулась в штаб-квартиру GE в Сенектеди, штат Нью-Йорк, Альфред пошел в школу и затем продолжил семейную традицию обучения в Гарварде. Однако когда Альфред окончил университет в 1923 году, он почувствовал себя в растерянности по поводу своей будущей карьеры, поскольку его не привлекал ни один из очевидных карьерных путей для одаренного выпускника «Лиги плюща». В то время начала свое восхождение эпоха джаза, Ф. Скотт Фицджеральд околдовывал читателей распущенными героями «Великого Гэтсби»; и худой, высокий, с мягкими чертами и густыми волосами Джонс без труда вписался бы в мир персонажей этого писателя. Однако у Джонса были другие идеи насчет своей жизни. Унаследовав страсть своего отца к путешествиям, он нанялся казначеем на трамповый пароход и четыре года путешествовал по миру. Затем он нанялся на работу экспортным агентом, а потом — специалистом по статистике к консультанту по инвестированию. И наконец, проведя еще некоторое время в бесцельном блуждании, он сдал экзамен по дипломатической службе и поступил в госдепартамент7.
Джонса немедленно отправили в Берлин, и он прибыл туда в декабре 1930 года в качестве вице-консула США. Экономика Германии была в свободном падении: производительность в тот год упала на 8 %, безработных насчитывалось 4,5 миллиона. Тремя месяцами ранее малоизвестная национал-социалисти-ческая партия использовала всенародное недовольство к собственной выгоде и завоевала на выборах в Рейхстаг 107 мест8. Работа Джонса столкнула его лицом к лицу с проблемами Германии. Он написал два исследования об условиях жизни немецких рабочих: одно из них — об их трудностях с питанием, а второе — об условиях их проживания. Однако еще больше его связало с Германией знакомство с Анной Блок, социалисткой и левой антинацистской активисткой. Дочь еврейских банкиров, Анна была привлекательна, кокетлива и изобретательна: в течение какого-то времени ей удавалось ускользать от нацистских преследований, поскольку она работала в родильном отделении в госпитале Берлина; годы спустя, будучи участницей Парижского подполья, она поспорила, что сможет пробиться в изысканный лондонский отель, имея в качестве багажа только одну картонную коробку. Когда Джонс в 1931 году встретил Анну, она участвовала в работе группы, известной как Ленинская организация, и была настроена найти себе третьего мужа. Захваченный пьянящей смесью из социалистической деятельности и буржуазного шарма Анны, Джонс стал слугой ее интересов, политических и личных9.
Джонс тайно женился на Анне, однако этот союз скоро был раскрыт его коллегами по посольству. За этим нарушением последовало его увольнение из госдепартамента в мае 1932 года, всего полтора года спустя после начала карьеры дипломата. Однако его участие в делах Германии на этом не закончилось. Он вернулся в Берлин осенью 1932 года и тайно работал в Ленинской организации под псевдонимом Ричард Фрост10. В следующем году он уже представлял группу в Лондоне, взяв для прикрытия имя X. Б. Вуд и стараясь разбудить Лейбористскую партию Великобритании, пронизанную пацифизмом, и заставить ее членов понять необходимость военных действий против Гитлера. Британским властям деятельность Джонса показалась подозрительной, тем более после того, как они узнали, что он учился в Марксистской рабочей школе в Берлине, которая была организована Коммунистической партией Германии. «Ясно, что м-р Джонс проявлял интерес к коммунизму, будучи связанным с дипломатической службой», — писал чиновник госдепартамента в ответ на срочный запрос из Лондона11.
Сопротивление немцев Гитлеру характеризовалось скорее романтическими чертами, нежели практикой. То же самое можно было сказать
