Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков - Тома Филиппон
Помните о лоббистах
Можно утверждать, что финансы (медленно) движутся в направлении предоставления более дешевых и надежных финансовых услуг. Но дорога будет ухабистой. Позвольте мне указать на три ловушки на этом пути.
Первая ловушка заключается в том, что действующие участники финансового рынка по-прежнему получают большие ренты, от которых они не откажутся без борьбы. Возьмем только один пример: частные инвестиционные компании в значительной степени субсидируются налогоплательщиками. Они пользуются неоправданными налоговыми льготами на реализуемые проценты. Реализуемые проценты – это часть доходов инвестиционного фонда, на которую распространяется ставка налога на прирост капитала в размере 23,8 % вместо обычной ставки подоходного налога в размере до 37 %. Президент Трамп обещал закрыть эту лазейку во время своей президентской кампании, но конгресс уступил лоббированию частных инвестиционных компаний и не сделал этого. Вместо полной отмены конгресс потребовал, чтобы генеральные партнеры фондов удерживали соответствующие инвестиции в течение трех лет вместо одного. Более того, управляющие частными фондами нашли способ сохранить налоговые льготы на реализуемые проценты для корпораций. Они создают корпоративные структуры для руководителей, имеющих право на получение реализуемых процентов.
Вторая ловушка связана с отсутствием в США системы защиты данных и владения данными. Американские банки стремятся сохранить контроль над информацией своих клиентов, чтобы предотвратить конкуренцию. Обсуждение этой проблемы происходило и в Европе, в ходе которого, как и следовало ожидать, европейские банки активно выступали против обмена данными. Однако, в отличие от США, где законодатели сразу же уступили, ЕС удалось преодолеть сопротивление банков. В результате был принят Генеральный регламент ЕС о защите персональных данных, в котором, по сути, говорится, что персональные данные принадлежат самим людям. Согласно этому регламенту, владея информацией о своем банковском счете, вы должны иметь возможность решать, кто имеет к ней доступ, а кто нет. Это резко контрастирует с тем, что произошло в США, где клиенты банков не владеют своими данными, и американские законодатели допустили это.
Я вырос во Франции, где крупные банки традиционно оказывали большее влияние на политику, чем в Америке. Я и представить себе не мог, что однажды все перевернется с ног на голову. Существует растущий разрыв в открытости банковского дела в Европе и в США, и это происходит не случайно. Это согласуется с теорией европейского регулирования, которую мы разработали в главе 8. Возможно, что европейцы менее склонны к свободным рынкам, чем американцы, но когда они договариваются регулировать рынок на уровне ЕС, то выбирают жесткие, независимые регуляторы. Я показал, как возникает это равновесие политической игры. Как оказалось, после кризиса 2010–2012 годов европейцы решили перенести банковский надзор и регулирование на уровень ЕС. С тех пор банковские регуляторы стали более жесткими и независимыми, а лоббисты банков потеряли часть своего влияния. Это стало ясно в ходе дискуссии о Генеральном регламенте о защите персональных данных и при принятии Директивы о платежной системе (PSD2). К проблемам защиты персональных данных и конфиденциальности в более широком смысле мы вернемся при обсуждении Facebook и Google в главах 13 и 14.
Наконец, третьей ловушкой является опасность концентрации в сфере управления активами. Индексные и биржевые инвестиционные фонды (exchange-traded fund – ETF) являются великим изобретением. Они дешевы, они просты, и они, безусловно, лучше подходят для 95 % инвесторов, чем активно управляемые фонды. Они также быстро расширялись. Доля котируемых акций, принадлежащих институциональным инвесторам, увеличилась с 2000 года – в основном за счет роста квазииндексных институтов. Эти тенденции обнадеживают, но они предполагают значительную концентрацию в управлении портфелями акций. Одна из проблем заключается в том, что крупные управляющие капиталом, по-видимому, отдают явное предпочтение обратному выкупу, а не капитальным расходам. Мы с Германом Гутьерресом (Gutiérrez and Philippon, 2017) показали, что обратный выкуп быстрее увеличился у фирм с высоким уровнем владения квазииндексаторами. Крупные инвесторы ищут фирмы, защищенные барьерами входа, потому что они понимают ценность рыночной власти. Удивительный успех таких инвесторов, как Уоррен Баффет, отчасти объясняется именно этим. Разумеется, это совершенно легитимная инвестиционная стратегия. Вместе с тем, прямо или косвенно, рост крупных управляющих капиталом может усилить тенденции роста наценок и снижения инвестиций в экономику США.
В заключение следует отметить, что в деятельности финансовой отрасли происходит нечто новое и есть нечто ценное. Однако слишком часто то, что ценно, не является новым, а то, что ново, не является ценным. Есть некоторые основания полагать, что ситуация может измениться, в значительной степени благодаря финансовым технологиям. Но инновации в этой сфере не будут автоматически повышать стабильность или демократизировать доступ к финансовым услугам. Если мы хотим извлечь выгоду из совершенствования технологий в области финансов, нам нужны финансовые регуляторы, которые могут противостоять лоббистам.
