Сергей Горяинов - Битвы алмазных баронов
Столкновение двух тоталитарных режимов в ходе Второй мировой войны, в явной и неявной формах организованное и поддержанное англоамериканскими элитарными клубами, надолго ликвидировало все потенциальные претензии континентальной Европы на контроль над сырьевыми рынками и мировыми финансами. Потенциальный конфликт КНР и России вряд ли может перейти в крупномасштабные боевые действия, учитывая наличие ядерного оружия у обеих сторон. Скорее это будет достаточно длительный и жесткий торг, с небольшой степенью вероятности осложняемый «горячими» пограничными конфликтами. В результате КНР в том или ином варианте приступит к масштабному освоению Восточной Сибири, минерально-сырьевая база которой чрезвычайно богата, но климатические и горно-геологические условия на порядок уступают африканским. Доступ Китая к сырьевым и энергетическим источникам Восточной Сибири на много десятилетий превратит его в экономическом плане в то же, чем был СССР, номинальный победитель во Второй мировой войне, а именно — в младшего партнера истинных контролеров мировой экономической системы.
Движение КНР в направлении Восточной Сибири — вынужденный тренд, и чтобы он реализовался в нужное время и в нужном объеме, нужно погасить китайские надежды на освоение африканской минерально-сырьевой базы. Эта задача решается разжиганием ряда локальных конфликтов, начало которых мы уже можем наблюдать в виде «арабской весны». Но блокирование китайской экспансии — лишь одна сторона этого процесса.
С конца 2008 года в ходе последовательной реализации двух программ т. н. «количественного смягчения» (quantitative easing — QE-1, QE-2) ФРС США «впрыснула» в экономику более 2,3 триллиона долларов, а QE-3 предполагает продолжить этот процесс с интенсивностью до $40 млрд в месяц. В результате индексы фондовых рынков и цены на сырьевые товары вышли на докризисный уровень, а по ряду активов незначительно превысили его. Таким образом, попытка залить кризис ликвидностью не слишком удалась: цены на активы лишь вернулись к прежним значениям, но денег-то стало гораздо больше. Доставшиеся практически даром деньги инвесторы предпочли обратить в сбережения, направить на погашение долгов и маниакально вкладывать в золото, раздувая и без того чудовищный спекулятивный пузырь. Доверие к реальному сектору экономики оставалось чрезвычайно низким, потребление тоже практически не растет — и э то при минимальных (фактически — даже отрицательных) кредитных ставках в США и ЕС.
Никто не станет отрицать очевидного факта, что в основе реального производства лежат сырьевые товары — углеводороды, медь, железо, алюминий, никель, цинк и т. д., все то, что на биржевом сленге именуется commodities. Мировые цены на commodities номинируются в долларах США — это приз подлинного победителя во Второй мировой войне. Именно это обстоятельство делает доллар настоящей резервной валютой — без доллара биржевая торговля сырьем просто невозможна. В свою очередь, номинация мировых цен на commodities в долларах делает эту валюту бесконечно устойчивой, поскольку ее обеспечением являются не ВВП США и какие-либо американские активы, а все сырье, добываемое на планете. Эта посылка приводит к следующим простым выводам, на которых, на самом деле, и основывается вера в доллар:
— ФРС может «печатать» сколько угодно долларов, они всегда обеспечены;
— размер госдолга США, номинированный, естественно, в долларах, может увеличиваться до бесконечности;
— биржевая торговля commodities за доллары США будет продолжаться до тех пор, пока американская военная машина способна подавлять любые посягательства на этот порядок.
Разумеется, «печать» долларов не является самоцелью — периодическая накачка экономики ликвидностью служит вынужденным средством для устранения проблем неплатежей, «плохих» кредитов, чрезмерных долгов, т. е. фактически средством уменьшения энтропии, неизбежно накапливающейся в результате деятельности мирового хозяйственного механизма. Но задача регулятора по выводу экономики из кризиса не будет окончательно решена, пока «впрыснутая» ликвидность не увеличит потребление и не будет инвестирована в реальный сектор — без этого невозможен рост.
Итак, на нынешнем этапе перед регулятором стоит парадоксальная задача: ликвидность, появившуюся в результате QE-1, QE-2, QE-3 необходимо «перелить» в реальный сектор, или, что то же самое, заставить инвесторов вкладываться в «голубые фишки» и commodities, при том, что какие-либо объективные предпосылки для таких инвестиций отсутствуют, поскольку даже даровые деньги практически не стимулировали потребление. А между тем суммарный объем накачки таков, что биржевые индексы должны подняться на 15 % — 20 % от докризисных уровней, а цена Brent достичь уровня $150 — $170 за баррель.
Для того чтобы радикально поднять цены на commodities, а вслед за ними — капитализацию добывающих компаний, за которыми потянутся и все остальные, необходимо быстро и значительно ограничить предложение сырьевых товаров на рынке. Это можно сделать, развязав несколько масштабных вооруженных конфликтов в Африке, внешне оформленных как «цветные революции» и гражданские войны. Собственно говоря, этот процесс уже развернулся в Северной Африке и в ближайшее время должен распространиться южнее. Вслед за Ливией, Алжиром, Суданом, Мали, Тунисом, Египтом настанет черед Анголы, Нигерии, ДРК, Зимбабве, ЦАР.
Вряд ли кто-нибудь сегодня сомневается в подлинном авторстве пресловутой «арабской весны», как и в том, что возможности US AFRICOM и USCYBERCOM исчерпываются этой своеобразной разминкой. Разрушение добывающей промышленности в Западной и Центральной Африке гарантированно обеспечит требуемый взлет цен на углеводороды и металлы, а заодно обнулит китайские инвестиции в этот регион. Все необходимые условия для «революционных выступлений угнетенных трудящихся» здесь имеются в избытке: многовековая межплеменная рознь, вожди, сидящие в президентских креслах по нескольку десятилетий, высочайший уровень коррупции и уголовной преступности, огромное количество оружия у населения, агрессивная, многочисленная, в массе неимущая, радикально настроенная молодежь.
В 2012 году ряд африканских стран продемонстрировал уверенное движение к гражданской войне. В настоящее время полномасштабные военные действия ведутся уже в Мали, а по оценке Международной кризисной группы (International Crisis Group), угроза дестабилизации реальна в Нигере, Чаде, Буркина-Фасо, Алжире, Мавритании, Центрально-Африканской Республике, ДРК и Судане. В зоне очевидной политической турбулентности находятся также Нигерия и Конго (Браззавиль). «Ливийский сценарий» сползает к югу. Разумеется, этот процесс получает соответствующее обрамление в глазах широкой общественности — в конце февраля 2012 года Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун заявил, что «сегодня Западная Африка остается перевалочным пунктом для торговцев наркотиками между Южной Америкой и Европой, что представляет опасность для населения и несет серьезные проблемы для миротворческих операций ООН в регионе». Конечно, наркодилеры Западной Африки ничуть не менее опасны, чем ОМУ Саддама Хусейна и попрание прав человека режимом Каддафи.
