Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков - Тома Филиппон
Это почти случилось. Президент США Вудро Вильсон первым выдвинул идею Лиги Наций в рамках своего плана из четырнадцати пунктов по установлению справедливого мира в Европе. Лига Наций возникла, но США так в нее и не вступили, потому что многие американские граждане и члены конгресса хотели держать свою страну подальше от европейских дел. Многие немецкие иммигранты, проживавшие в США, выступали против Версальского договора, принятие которого было необходимо для членства в Лиге.
Европейцы пытались воплотить идею Вильсона в жизнь, несмотря на отсутствие американской поддержки. Министр иностранных дел Франции Аристид Бриан предложил объединение Европы в своей речи в Лиге Наций 5 сентября 1929 года. Его план был направлен на промышленную кооперацию и защиту от советской угрозы с Востока. К сожалению, немецкий министр иностранных дел Густав Штреземан, главный сторонник этого плана в Германии, умер месяц спустя, а Великая депрессия вскоре погрузила весь мир – и Германию в частности – в экономический хаос.
План Бриана провалился и потребовалась еще одна мировая война с еще большим числом погибших, включая самое большое число жертв геноцида в истории, прежде чем Европа смогла наконец договориться о мирном союзе[44]. Опустошения Второй мировой войны вместе с растущей угрозой вторжения Советского Союза создали мощное политическое давление в сторону единства Европы. Вскоре после Второй мировой войны появилось несколько представлений о том, как может выглядеть объединенная Европа. Рискуя слишком упрощать, назовем их взглядами Черчилля и Монне.
В сентябре 1946 года сэр Уинстон Черчилль[45], дважды премьер-министр Великобритании, заявил, что европейцы «должны построить своего рода Соединенные Штаты Европы. Только так сотни миллионов тружеников смогут вновь обрести те простые радости и надежды, ради которых стоит жить»[46]. У Черчилля был геополитический взгляд на европейский проект. Как и большинство лидеров того времени, он был озабочен миром и безопасностью. Он хотел примирения между Францией и Германией. При этом роль Великобритании Черчилль всегда рассматривал вне единой Европы, а не внутри. В 1930 году он объяснял: «Мы ждем только блага от более богатой, более свободной, более довольной европейской общности и связываем с ней свои надежды. Но у нас есть своя мечта и своя задача. Мы с Европой, но не принадлежим к ней. Мы связаны, но не во всем согласны. Мы заинтересованы и ассоциированы, но не поглощены». Мы можем только гадать, какую позицию Черчилль занял бы в дебатах о Брексите.
Видение Черчилля было грандиозным, но оно имело мало общего с тем, как на самом деле был в дальнейшем построен ЕС. Духовным отцом ЕС был менее известный и менее харизматичный деятель, француз по имени Жан Монне. Видение Монне было сосредоточено на экономическом и промышленном сотрудничестве. Монне был обаятельным персонажем и чрезвычайно влиятельным советником французского и других европейских правительств, но он никогда не баллотировался в выборные органы. New York Times писала о нем в своем некрологе: «во многих отношениях мистера Монне можно было легко опознать как француза. Щеголеватый, ухоженный, с аккуратными, коротко подстриженными усами, он говорил логично и точно. Но в остальном он не был французом, поскольку восхищался (и практиковал) британский и американский прагматизм, презирая местничество и политическую узость». Монне не возражал против политического союза, о котором говорил Черчилль, но основное внимание уделял более практичным экономическим вопросам. Он был убежден, что «как только будут созданы Общий рынок и связанные с ним интересы, политический союз возникнет естественным образом»[47].
Восхищение Монне британскими и американскими институтами и прагматический подход нашли отражение в его предложении европейской интеграции, которое стало известно как План Шумана. Роберт Шуман был министром иностранных дел Франции с 1948 по 1952 год. Декларация Шумана 1950 года стала важной вехой во франко-германском сотрудничестве и привела к созданию Европейского объединения угля и стали, которое впоследствии стало Общим рынком.
Вскоре последовало движение к политическому единству. В 1963 году первый канцлер Западной Германии Конрад Аденауэр и президент Франции Шарль де Голль подписали исторический договор о дружбе между двумя странами. Аденауэр был привержен послевоенному примирению с Францией. Политические взгляды имеют значение, но чтобы понять ЕС, нужно иметь в виду, что экономическая интеграция стоит на первом месте. Не потому, что экономика важнее, а потому, что экономические решения могут применяться для создания стимулов к миру и сотрудничеству.
Борьба против рыночного доминирования
Параметры современного антимонопольного законодательства были установлены в США с принятием Закона Шермана в 1890 году, которое было мотивировано ростом крупного бизнеса в период Промышленной революции, а также Закона Клейтона в 1914 году – последний закон касался антиконкурентных слияний и поглощений.
История антимонопольного законодательства ЕС более поздняя и неопределенная, но борьба с доминированием на рынке была в центре политики ЕС с самого начала. В своих «Мемуарах» (1978) Жан Монне вспоминает о том, что 5 августа 1943 года он подготовил записку для Комитета национального освобождения в Алжире, где отмечал: «Не будет мира в Европе, если государства восстановятся на базе национального суверенитета с вытекающими отсюда стремлениями к политическому превосходству и экономическому протекционизму». Вторая мировая война была в самом разгаре, но находившийся в изгнании в Алжире Монне понимал, что послевоенный порядок должен будет бороться против «экономического протекционизма». Он размышлял о «системе, в которой прежний рейх следовало лишить части его промышленного потенциала: производство угля и стали в Рурской области должно было перейти под европейское управление, а все доходы – поступать в пользу стран-участниц, включая и демилитаризованную Германию».
После войны Жан Монне ясно дал понять, что в интересах Франции не допустить чрезмерной концентрации рыночной власти в угольной промышленности, особенно в руках крупных немецких концернов (трестов) Рурской области. Монне представлял это так:
Проблема заключалась в том, чтобы воспрепятствовать чрезмерной концентрации в черной металлургии и угледобыче рурского бассейна, где старые концерны, на которых базировалась военная мощь рейха, теперь начали естественным образом возрождаться. Первыми против этого уже на протяжении многих месяцев выступали американцы. Их экономическая и политическая доктрина не допускала практик и организации доминирования, ни у себя в стране, ни у других. Они требовали, чтобы единая организация по продаже немецкого угля утратила свою монопольную структуру и чтобы сталеплавильные производства не имели в собственности угольных шахт (Monnet, 1978: 351; Монне, 2001: 432).
Но как заинтересовать Германию отказаться от возможности формировать свою промышленную политику? В декабре 1949 года канцлер Аденауэр дал согласие на создание органа, контролирующего горнодобывающие и промышленные районы Германии, Франции,
