Томас Пикетти - Капитал в XXI веке
В четвертой части книги мы увидим, в какой степени мировой — или хотя бы европейский — налог на капитал может стать эффективным инструментом для преодоления этих противоречий и какие еще меры могут принять правительства, которым придется столкнуться с этими реалиями.
Сразу уточним, что олигархическое расхождение не только более вероятно, чем международное расхождение, но с ним еще и намного труднее бороться, поскольку такая борьба требует высокой степени международной координации между странами, которые больше привыкли к тому, чтобы соперничать друг с другом. Кроме того, имущественное обособление приводит к стиранию самого понятия национальности, поскольку самые состоятельные люди могут просто уехать вместе со своим имуществом и сменить национальность, уничтожив тем самым всякие следы своей принадлежности к родной стране. Лишь скоординированный ответ в достаточно широких региональных масштабах позволит преодолеть эту трудность.
Так ли бедны богатые страны? Также следует подчеркнуть, что сокрытие значительной части мировых финансовых активов в офшорах уже сейчас существенно ограничивает наши возможности по изучению глобальной географии имущества. Если придерживаться официальных данных, публикуемых статистическими ведомствами различных стран и собираемых международными организациями (начиная с Международного валютного фонда), то можно подумать, что имущественные позиции богатых стран по отношению к остальному миру отрицательны. Как мы видели во второй части книги, Япония и Германия обладают существенными положительными позициями по отношению к остальному миру (т. е. посредством своих домохозяйств, предприятий и правительства они владеют намного большим количеством активов в остальном мире, чем остальной мир владеет в них), что отражает большое положительное сальдо их торгового баланса в последние десятилетия. Однако позиции Соединенных Штатов отрицательны, а позиции большинства европейских стран, за исключением Германии, близки к нулю или тоже отрицательны[478].
В целом, если сложить вместе все богатые страны, их общие позиции в начале 2010-х годов оказываются немного отрицательными, составляя -4% мирового ВВП, тогда как в середине 1980-х годов они были близки к нулю, как видно на графике 12.6[479]. Тем не менее необходимо отметить, что речь идет об очень слабых отрицательных позициях (они равны всего 1 % от мирового имущества). В любом случае, как мы уже неоднократно отмечали, мы живем в историческом периоде, когда международные позиции относительно сбалансированы, по крайней мере по сравнению с колониальным периодом, когда положительные позиции богатых стран по отношению к остальному миру были несравнимо сильнее[480].
График 12.6
Имущественные позиции богатых стран по отношению к остальному миру в 1985–2010 годах.
ордината: Чистые зарубежные активы (в % к мировому производству).
Примечание. Незарегистрированные финансовые активы, размещенные в офшорах, выше, чем официальный чистый долг богатых стран. Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
Как бы то ни было, эти официальные позиции, немного отрицательные, должны были бы означать, что позиции остального мира столь же положительны. Иными словами, бедным странам должно было бы принадлежать больше активов в богатых странах, чем богатым странам — в бедных, и это расхождение в пользу бедных стран должно было бы составлять порядка 4 % мирового ВВП (около 1 % мирового имущества). На самом деле все совсем наоборот: если мы объединим статистические данные по финансам разных стран мира, то мы придем к выводу, что и у бедных стран позиции отрицательны, а значит, позиции всей планеты, вместе взятой, очень сильно отрицательны. Иными словами, мы, по-видимому, принадлежим Марсу. Речь идет о довольной давней «статистической аномалии», которая, по оценкам международных организаций, с течением времени лишь усугубилась. Платежный баланс в мировом масштабе регулярно оказывается отрицательным: из одних стран уходит больше денег, чем попадает в другие страны, что в принципе невозможно. Однако объяснений этому не дается. Следует особо подчеркнуть, что финансовая статистика и платежные балансы в принципе относятся ко всей территории планеты (банки, расположенные в офшорах, чисто теоретически обязаны передавать свои счета международным организациям) и что эта «аномалия» может объясняться многими погрешностями и ошибками.
Сравнив совокупность имеющихся данных и изучив не исследованные до сегодняшнего дня швейцарские банковские данные, Габриэль Цукман смог доказать, что наиболее правдоподобным объяснением этого расхождения является существование значительного объема незарегистрированных финансовых активов, которые домохозяйства держат в офшорах. По его довольно умеренной оценке, этот объем равен примерно 10 % мирового ВВП[481]. Некоторые расчеты, проведенные неправительственными организациями, дают еще более внушительную сумму (в два-три раза выше). При современном состоянии имеющихся источников оценка Цукмана мне представляется несколько более реалистичной. Однако очевидно, что такие расчеты по природе своей неточны и что речь может идти лишь о нижнем пределе[482]. В любом случае, важно то, что этот нижний порог чрезвычайно велик. Он более чем в два раза превышает официальные отрицательные позиции богатых стран, взятых вместе (см. график 12.6[483]). Все указывает на то, что подавляющее большинство финансовых активов, размещенных в офшорах, принадлежит жителям богатых стран (по крайней мере три четверти). Вывод очевиден: имущественные позиции богатых стран по отношению к остальному миру на самом деле положительны (богатые страны владеют бедными, а не наоборот, что, в сущности, неудивительно), однако этот факт скрыт тем, что наиболее состоятельные жители богатых стран уводят часть своих активов в офшоры. В частности, этот результат означает, что очень сильное повышение частного имущества относительно национального дохода, которое наблюдается в богатых странах в последние десятилетия и которое мы проанализировали во второй части книги, в действительности еще сильнее, чем можно определить по официальным данным. То же касается тенденции к повышению доли крупных имуществ в общем имуществе[484]. Это прежде всего показывает трудности, с которыми сопряжено регистрирование активов в условиях глобализированного капитализма начала XXI века и которые путают наши представления об элементарной географии богатства.
