Джек Буруджян - Секреты профессионалов трейдинга. Методы, используемые профессионалами для успешной игры на финансовых рынках
Я был мгновенно сражен всем увиденным! Отец друга пытался посвятить меня в тонкости биржевой торговли мясными продуктами, но дело не в свиной грудинке, – я просто влюбился в эту атмосферу с первого взгляда. Навеки расставшись с мыслью о юридическом образовании, я поступил на работу в компанию Леман Бразерс (Lehman Brothers) – в те времена она называлась Шиэрзон Леман (Shearson Lehman). Я зарабатывал 68 долларов в неделю, месячный проездной стоил 35 долларов, так что на жизнь оставалось совсем немного. Тем не менее это было, возможно, самым умным решением в моей жизни.
Буруджян: Как ты попал на телевидение? Это произошло случайно или ты целенаправленно стремился к этому?
Сантелли: Это еще одна, абсолютно сумасшедшая история. Ты знаешь, жизнь любит иногда совершать обманные маневры. Я начал торговать в 79-м, успев поучаствовать в великом золотом ралли, когда золото взлетело почти до тысячи долларов за унцию. Война между Ираном и Ираком началась в январе 1981 года, и это было пиком цены. Вместо того чтобы дорожать, золото начало валиться. Братья Ханты (Hunt) – Нельсон и Вильям (Nelson, William) – сломали себе шею, пытаясь загнать в угол рынок серебра, что еще более усугубило падение. Я продолжал торговать на CME где-то до 1984 года, а затем перешел на СВОТ. Это было время, когда все биржи решили вдруг поменять свое отношение к прессе и начали с меньшей неприязнью смотреть на журналистов. Решив больше не держать их за турникетами, руководители бирж пустили представителей прессы на торговые площадки. Но из-за недостатка соответствующего опыта трейдерам было трудно общаться с журналистами.
Мой друг работал в отделе по связям со средствами массовой информации, и он навел на меня один из местных каналов – Чэннел 26 (Channel 26), который и выпустил меня в эфир. Поначалу мне пришлось туго, честно говоря, я был не очень хорош. Недавно я пересмотрел старые видеопленки и был поражен собственной неуклюжестью. Обычно мы стояли на узком мостике над старой площадкой СВОТ, на которой в 30-е годы торговали сельскохозяйственными фьючерсами. Когда в 1981-м зерновые перебрались на новую площадку, их место заняли финансовые инструменты. Помню, как я давал интервью, стоя на этом мостике шириной в пару футов, – сильное впечатление, доложу я вам! Кроме меня на мостике находились оператор и девушка с микрофоном. Теперь я понимаю, что это было опасно. Мы легко могли свалиться на площадку вместе с камерой и микрофоном в придачу. На экране мы все были зелеными, поскольку на нас падал зеленый отблеск от табло. Должен сказать, выглядели мы просто зловеще, как Хэллоуин ТВ! Но мне нравилось, и скоро я стал получать приглашения с Рейтер ТВ (Reuters TV), которого уже не существует.
В то время самым престижным считалось оказаться на экране канала Си-Эн-Би-Си. Время от времени они брали у меня интервью, а потом я стал их постоянным гостем первой пятницы месяца, когда выходят данные по занятости (Unemployment Fridays). В начале каждого месяца я разбирал по косточкам цифры количества новых рабочих мест (nonfarm payrolls) и безработицы. Тогда на Си-Эн-Би-Си еще не было индивидуальных шоу. Одна длинная программа шла весь день без перерыва. По пятницам на экране рядом со мной был Джимми Роджерс (Jimmy Rogers), пока его не сменили сначала Крэмер (Cramer), а потом Кадлоу (Kudlow). Где-то около пяти лет я регулярно появлялся на телеэкране. В 1999-м мы переехали на новую торговую площадку в гигантском зале, открытом еще в 1997 году. В то время я работал на Сэнва банк (Sanwa Bank), и у меня были проблемы с одним из моих самых крупных клиентов, сильно меня доставившим.
Тогда данные по безработице обычно приводили к диким движениям на рынке, позже они стали менее опасными. Один клиент выводил меня из себя! Я исполнил ордера и побежал наверх давать интервью Си-Эн-Би-Си. В моей голове роились тысячи мыслей. Я пробормотал в микрофон: «Боже, лучше этим зарабатывать себе на жизнь». Всегда следует осторожно обращаться со своими желаниями. Внезапно все колесики пришли в движение. Через несколько часов я уже летел в самолете в штаб-квартиру Си-Эн-Би-Си в Форт-Ли, Нью Джерси (Fort Lee, New Jersey).
Спустя семь месяцев мы пришли к соглашению. Я прекращал торговлю, отказывался от членства на бирже и поступал работать в Си-Эн-Би-Си на полную ставку. Жена и родители были уверены в том, что я сошел с ума. Все это случилось в очень успешный для меня как для трейдера год. Вообще-то 1999-й был хорошим годом для брокерства – клиенты активно торговали, все выигрывали, к тому же трейдинг сам по себе был мне в радость. Меня радовал и процесс, и осознание свершающихся на моих глазах перемен в индустрии.
Все вокруг менялось, будь то снижение размера комиссии или исчезновение переднего края торговли. Трейдеры, как и я, смотрели на рынки и видели, на сколько сузился передний край. По сравнению с тем, на что он стал похож сегодня, в 90-е передний край был просто гигантских размеров, но в те дни нам так не казалось. Я принял свое решение и вот уже восемь лет работаю на Си-Эн-Би-Си. Если считать годы, в продолжение которых я играл роль приглашенного гостя, получится 13 лет. Полагаю, это было самое умное карьерное решение в моей жизни. Кое-что у меня получается: я могу починить старый Линкольн с закрытыми глазами, и я люблю поговорить о рынках. Если тебе платят за то, что ты любишь делать, ты счастливчик.
Буруджян: Ты был успешным трейдером и брокером. Как ты добываешь себе информацию, и делаешь ли ты что-нибудь сейчас иначе, чем прежде?
Сантелли: Я пришел на рынки инструментов с фиксированным уровнем доходности в начале 80-х. Сначала были краткосрочные казначейские обязательства (Treasury bills), чуть позже – фьючерсы на евродоллар. Я повстречался с господином по имени Ричард Сэндор (Richard Sandor). Всем, кто имеет представление об истории нашего бизнеса, известны имена двух людей, больше всех сделавших для развития фьючерсной торговли. Я говорю о Лео Меламиде и Ричарде Сэндоре. Думаю, они будут до скончания времен оспаривать друг у друга право отцовства финансовых фьючерсов. Лично я полагаю, что они оба одинаково достойны этого. Так или иначе, мне повезло встретить Ричарда, и мы стали работать вместе. В ту пору я увлекался техническим анализом.
С первых же дней на бирже я заделался рьяным технарем. Ричард Сэндор был экономистом, без устали вдалбливающим в головы консервативных банкиров и других наших клиентов преимущества новых финансовых продуктов. Он сказал мне: «Послушай, если собираешься работать со мной, запомни, что нам предстоит иметь дело с финансовыми институтами. Ты должен разобраться с хеджированием и научиться разговаривать с банкирами на их языке». Вы изучаете график и получаете представление о возможном развитии событий, но при подготовке презентации для клиента, будь то просто беседа по телефону или визит в офис, надо уметь перевести рыночные прогнозы и наблюдения на понятное этим людям наречие. Поэтому я и занялся рынком продуктов с фиксированным уровнем доходности. Моей целью было достичь понимания основ фундаментального анализа и научиться сопрягать фундаменталии с техническим анализом, который подсказывает мне направление движения рынка.
Я старался свести две эти различные концепции воедино. С течением времени экономическая сторона вопроса стала привлекать меня все больше и больше. Знаете, в те времена новость об изменении Федеральной Резервной Системой ставки рефинансирования не так уж быстро доходила до трейдеров. Рынок был не очень транспарентным. Си-Эн-Би-Си еще не организовывало специальных программ о заседаниях ФРС. Вообще не было никаких сообщений о ставке. Если вы хотели узнать о решениях ФРС, надо было следить за котировками его ставок (Fed funds rate) на экране вашего Квотрона (Quotron – электронная брокерская система. – Примеч. пер.). Начали меняться цифры, ставка изменилась. В то время активность по 30-летним бондам была сумасшедшей. Контракт был запущен еще в 77-м году, но действительно агрессивным этот фьючерс стал где-то к 84–85 годам. Я считал, что именно этот инструмент, вследствие больших операционных объемов, станет прекрасной точкой приложения технических стратегий. Кроме этого, бонды могут служить эталонной основой для новых финансовых продуктов, тем более после того, как в начале 80-х пошла на спад двухзначная инфляция, а вместе с ней и процентные ставки. Я пытался совместить два метода анализа рынка, сопоставляя техническое движение с новостным фоном, на котором оно протекало. Сегодня на рынке как никогда много крупных игроков, трейдинг приобрел глобальные масштабы, огромная ликвидность привела к изменению всех аспектов рыночной торговли. Мощь всех этих новых производителей валового внутреннего продукта (Gross Domestic Product, GDP) – Китая, Индии, других стран Азии и Тихоокеанского региона, основанная на дешевой рабочей силе, их карманы, набитые экспортной добычей в виде зеленых бумажек, – все это на лету меняет устоявшиеся правила экономической игры, работавшие десятилетиями. Многие экономисты будут спорить со мной и утверждать, что никаких коренных изменений не произошло. Я все же считаю, что в таких случаях прямое сопоставление уровней инфляции, безработицы или торговых балансов не работает. Драматические и глубокие изменения экономической картины мира простому анализу неподвластны. О протекающих сегодня процессах люди будут еще спорить десятилетиями.
