Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками
– Я сообщу название корабля и маршрут, как только представится возможность. И жду тебя в Испании через месяц. У тебя будут деньги к тому времени?
Джейми кивнул:
– Думаю, даже раньше, на следующей неделе.
Дела Джареда шли превосходно благодаря Джейми, но для приобретения всех товаров, доставляемых в порт, средств было недостаточно, хотя отдельные покупки для дома Фрэзеров все же совершались. Этому помогали шахматные игры, да и месье Дюверни – молодой преуспевающий банкир – гарантировал достаточный заем другу своего отца.
– Жаль, что мы не сможем доставить груз в Париж, – заметил Джейми, когда мы разрабатывали план действий, – но Сен-Жермен должен узнать правду. Думаю, будет лучше, если мы продадим товар через посредника в Испании. Я знаю такого человека в Бильбао. Доход будет, конечно, поменьше, чем можно было бы получить во Франции, да и налоги большие, но…
– Но я смогу вернуть долг Дюверни, – сказала я. – И раз уж речь зашла о долгах, какие действия может предпринять синьор Манзетти в отношении Карла Стюарта, который занял у него кругленькую сумму?
Джейми весело хохотнул:
– Думаю, только забыть о них. Да еще подмочить репутацию Стюарта в глазах всех банкиров континента.
– Даже немного жаль старого Манзетти, – вздохнула я.
– Ничего не поделаешь. Нельзя сделать омлет, не разбив при этом яиц, как говорит моя старенькая бабушка.
– У тебя нет никакой старенькой бабушки, – парировала я.
– Нет, – согласился он. – Но если бы была, то именно так и сказала бы.
Джейми помолчал немного, затем продолжал:
– Конечно, это не совсем честно по отношению к Стюартам. Действительно, если бы лорды-якобиты узнали, что я делаю, они назвали бы это предательством и были бы правы.
Он потер рукой лоб, как всегда делал в минуты тревоги или волнения, покачал головой, и глубокая озабоченность сменила радостное выражение на его лице.
– Тут ничего не поделаешь, англичаночка. Сейчас приходится делать выбор между честолюбивыми устремлениями Карла Стюарта и жизнью множества шотландцев. Я не испытываю ни малейшей симпатии к королю Георгу, после того как он назначил цену за мою голову, но не вижу другого выхода.
Джейми нахмурился.
– Если бы Карл смог осуществить задуманное… О, тогда совсем другое дело. Это был бы благородный риск. Но твоя история подтверждает, что он не добьется успеха. Да я и сам уверен в этом, потому что хорошо знаю принца. А Шотландия… Там мой народ, и если жизнь моего народа зависит от золота банкира, то лучше принести в жертву золото, чем собственную честь.
Он весело пожал плечами.
– Давай представим себе, что золото его высочества было похищено грабителями из банка или пиратами на море. Вот и все.
Он помолчал с минуту, разглядывая лежащие на столе крепко сжатые кулаки своих сильных рук, потом повернулся ко мне и сказал, улыбаясь:
– Когда я был ребенком, мне очень хотелось стать пиратом, жаль, что сейчас мне нельзя носить саблю.
* * *Я лежала на кровати, сложив руки на животе, и размышляла. После той тревожной ночи кровотечение почти полностью прекратилось, и я чувствовала себя хорошо, хотя любое кровотечение на данной стадии беременности могло служить серьезной причиной для тревоги. Я раздумывала над тем, что будет, если случится беда во время отсутствия Джейми. Однако в любом случае он должен быть в Испании. На том корабле с вином. И если его замысел осуществится, он благополучно вернется домой еще до рождения ребенка.
Поэтому все личные соображения надо отодвинуть на задний план. Не в состоянии скрыть волнение, Карл признался Джейми, что вскоре ему понадобятся два корабля, а может быть, и больше. Он просил у Джейми совета, как перестроить корабль, чтобы можно было установить на нем пушки. Последние письма Якова Стюарта из Рима изобиловали вопросами. Он чувствовал что-то неладное и подозревал, что это так или иначе связано с политикой. По всей видимости, он был недостаточно информирован о действиях своего сына. Проштудировав зашифрованное письмо, Джейми пришел к выводу, что, скорее всего, король Испании, Филипп, пока не сделал Карлу никаких официальных предложений. Не упоминалось в них и о папе римском, но было ясно, что у Якова Стюарта свои шпионы.
Через некоторое время я интуитивно почувствовала какую-то перемену в настроении Джейми. Глянув в его сторону, увидела, что книга, лежащая у него на коленях, раскрыта, но он перестал переворачивать страницы и даже смотреть в нее. Его глаза были устремлены на меня, а точнее, на то место, где кончалась моя ночная рубашка. Подол ее я натянула даже, пожалуй, на несколько дюймов ниже, чем могла диктовать простая скромность, которую едва ли необходимо соблюдать в присутствии мужа. Взгляд его был напряженным, потемневшим от желания, и я поняла, что следовать соображениям стыдливости в постели с мужем не всегда целесообразно, если нет для этого каких-то особых причин. Конечно, могут существовать и другие мнения на этот счет.
Заметив, что я наблюдаю за ним, Джейми покраснел и с нарочитым интересом снова углубился в чтение. Я повернулась на бок и положила руку ему на бедро.
– Интересная книга? – спросила я, ласкаясь.
– Мм… О да!
Он еще больше покраснел, но не отрывал глаз от страницы. Смеясь про себя, я просунула руку под простыню. Книга выпала у него из рук.
– Англичаночка, ты знаешь, тебе нельзя.
– А тебе можно. Значит, можно и мне.
Он решительно отвел мою руку в сторону:
– Нет, англичаночка, это нечестно.
– Нечестно? – удивилась я. – Это еще почему?
Он сильно смутился, избегая моего взгляда.
– Потому что я получу от тебя удовольствие, а сам буду не в силах доставить его тебе. Нет, так я не могу.
Я прыснула и положила голову ему на бедро:
– Джейми, как ты мил!
– Не мил, но и не настолько эгоистичен… Клэр, прекрати!
– Ты собираешься ждать несколько месяцев? – спросила я.
– Я могу, – ответил он с той твердостью, какая только возможна в подобных обстоятельствах. – Я ждал двадцать два года, и я могу…
– Нет, не можешь, – сказала я, стянув простыню и любуясь тем, что ясно проступало сквозь его ночную рубашку.
Я дотронулась до него рукой, и тут же он живо отозвался на мое прикосновение.
– Не знаю, кем еще тебе суждено быть в будущем, но монахом ты не был никогда.
Уверенной рукой я задрала его ночную рубашку.
– Но… – начал было он.
– Двое против одного, – сказала я, ложась навзничь. – Ты проиграл.
* * *Джейми много работал в последующие несколько дней, принимая необходимые меры для успешного осуществления коммерческих дел в его отсутствие. Все же он находил время подняться ко мне, чтобы хоть немного посидеть со мной после обеда. Так было и в этот день. Мы приятно коротали время за беседой, когда нам доложили о приходе гостя. Гости не были для нас редкостью. Почти каждый день ко мне наведывалась Луиза – поболтать о моей беременности или поплакаться из-за своей разбитой любви, хотя мне лично казалось, что сейчас она обожает Карла больше, чем когда он был ее любовником. Она обещала мне принести сладких засахаренных фруктов по-турецки, и я ждала, что сейчас приоткроется дверь и я увижу именно ее круглое личико. Но, к моему удивлению, гостем оказался месье Форе. Магнус сам провел его ко мне в комнату, приняв от него шляпу и плащ с почти суеверным почтением.
Джейми был не менее меня удивлен такому визитеру, но вежливо поднялся навстречу палачу и предложил угощение.
– Обычно я не пью спиртного, но не хочу обижать свою уважаемую коллегу. – Он церемонно поклонился в сторону кровати, где лежала я. – Надеюсь, вам лучше, мадам Фрэзер.
– Да, спасибо большое.
Я поинтересовалась, чем мы заслужили честь видеть его у себя. Несмотря на то что месье Форе пользовался значительной известностью, а его работа делала его состоятельным человеком, я не думала, что он часто получает приглашения на обед. Вдруг мне в голову пришла мысль: а есть ли у палача какая-нибудь собственная личная жизнь, о которой можно было бы поговорить?
Он пересек комнату и положил на кровать большой сверток. Месье Форе был похож на самца грифа, принесшего пищу своим птенцам. Вспомнив о подаренном креме, я подняла пакет и взвесила его на руке. Он был легким и источал слабый аромат.
– Маленький подарок от матери Хильдегард, – объяснил он. – Думаю, это – излюбленное средство почтенных замужних женщин. Она написала, как рекомендуется его принимать.
Из внутреннего кармана он вытащил запечатанный конверт и протянул мне.
Я понюхала пакет. От него исходил запах малиновых листьев, камнеломки и чего-то еще. Я надеялась, что мать Хильдегард указала в письме ингредиенты, входящие в состав ее эликсира.
– Пожалуйста, поблагодарите матушку Хильдегард от моего имени, – сказала я. – А как поживают все остальные в больнице?
Я очень скучала по своей работе, а также по монахиням и всему медицинскому персоналу.
