Морган Райс - Первая Арена. Охотники за головами
– Хочешь вылезти? – спрашиваю я мальчика. – Сейчас у тебя есть такая возможность.
Но он ничего не отвечает. У меня нет такой роскоши, как время на обдумывание; мы и так сильно задержались. Если он не может решить, я решу за него. Поехав с нами он может погибнуть – но оставшись здесь он погибнет точно. Он едет с нами.
Я резко набираю скорость, со стуком выезжая обратно на трассу. Я рада видеть, что машина все еще едет, причем быстрее, чем я могла представить. Также меня радует, что она хорошо поддается управлению на заснеженном шоссе. Я вжимаю сцепление и поддаю газу, переключяясь на вторую скорость, затем на третью, четвертую… Как хорошо, что папа научил меня ездить с механической коробкой передач – одна из чисто мужских вещей, которую я, девочка-подросток, никогда бы не узнала, и одна из вещей, от которой я постоянно отпиралась, но которой я так благодарна сейчас. Я смотрю, как движется стрелка спидометра: 130…140…160…180…190… Я не знаю, как сильно нужно давить на педаль. Боюсь, что если разгонюсь слишком быстро, то потеряю контроль на заснеженной дороге, особенно на шоссе, которой не приводили в порядок уже много лет, покрытое снегом, под которым не видны выбоины. Если мы наедем всего на одну рытвину или на намерзший лед, мы слетим с дороги. Я разгоняюсь еще немного, до 210 км/ч и решаю, что этого достаточно.
Я смотрю на Бена, который только закончил застегивать ремень безопасности и теперь ухватился за панель так, что костяшки побелели, и смотрит в страхе прямо перед собой.
– Ты убила его, – сказал он.
Я едва слышу его из-за рева мотора и сперва даже думаю, что это мне показалось или это голос моего подсознания. Но тут Бен поворачивается ко мне и повторяет:
– Ты убила того человека, – говорит он громче; он кажется удивленным, что такое могло произойти.
Я не знаю, что ему ответить.
– Да, я его убила, – произношу я наконец в раздражении. Зачем напоминать мне об этом. – Какие-то проблемы?
Медленно он качает головой: «Я просто ни разу не видел, как убивают людей.»
– Я сделала то, что должна была, – говорю я в свое оправдание. – Он полез за пистолетом.
Я прибавляю газу, разогнавшись до 220, и, когда мы выходим из-за поворота, я с облегчением замечаю машину на горизонте. Я нагоняю их, разогнавшись быстрее, чем они отваживались. При такой скорости я смогу догнать их через неколько минут. Я приободряюь.
Я уверена, что они заметили нас – я только надеюсь, что они не поняли, что это мы. Может быть, они думают, что это охотники вернули машину обратно на дорогу. Не думаю, что они видели наше столкновение.
Я еще разгоняюсь, достигая отметки в 230, и дистанция начинает сокращаться.
– Что ты собираешься делать, когда догонишь их? – кричит мне Бен с паникой в голосе.
Это мне тоже хотелось бы знать. Я еще не решила. Я знаю только, что мне нужно их догнать.
– Мы не можем стрелять по машине, если ты думаешь об этом, – говорит он. – Пуля может ранить моего брата – или твою сестру.
– Я знаю, – отвечаю я. – Мы не будем стрелять. Мы лишь собъем их с дороги, – говорю я, неожиданно решив.
– Это сумасшествие! – кричит он, вцепившись в панель еще крепче, потому что мы еще больше к ним приблизились. Снег как сумасшедший отлетает от нашего лобового стекла и это напоминает компьютерную игру, вышедшую из под контроля. Трасса Таконик изгибается, начиная сужаться.
– Они могут погибнуть! – кричит он. – К чему хорошему это приведет? Мой брат может погибнуть там!
– Моя сестра тоже там! – кричу я в ответ. – Думаешь, я хочу, чтобы она погибла?
– Тогда о чем только ты думаешь? – орет он.
– У тебя есть другие идеи?! – ору я в ответ. – Хочешь, чтобы я просто попросила их съехать на обочину?
Он молчит.
– Нам нужно их остановить, – продолжаю я. – Если они достигнут города, мы никогда не вернем их. Это верная смерть. По крайней мере, сейчас у нас есть хоть какой-то шанс.
Как раз когда я готова снова нажать на педаль газа, машина охотников неожиданно начинает замедляться. Всего за пару мгновений я оказываюсь сзади них. Сначала я не понимаю, зачем они это сделали, но потом до меня доходит: они все еще думают, что мы их партнеры. Они все еще не поняли, что это мы.
Мы равняемся с ними и как раз в тот момент, когда я готовлюсь повернуть руль и врезаться в них, затонированное стекло пассажирского сиденья открывается и показывается скалящаяся физиономия охотника за головами, он поднимает маску, все еще уверенный, что я одна из них.
Я опускаю окно, зыркнув на него в ответ: я хочу, чтобы он хорошенько рассмотрел меня перед тем, как я пошлю их ко всем чертям.
Ухмылка с его лица сползает, а на лице отражается шок. Элемент неожиданности все еще присутствует и я как раз собираюсь повернуть руль, когда я вдруг вижу на заднем сиденье Бри, смотрящую на меня со страхом в глазах.
Внезапно наше колесо влетает в выбоину. Раздается ужасный грохот и машина подлетает, как если бы под нами взорвалась бомба. Меня ударяет так сильно, что голова бьется о металлический потолок, зубы изо всех сил стукаются друг о друга. Мне кажется, что у меня вылетела пломба. Машина резко поворачивает и только через несколько секунд мне удается вновь взять все под контроль и выровнять ее. Мы были на волоске. Я поступила глупо: никогда нельзя отводить глаза с дороги. Мы потеряли в скорости, машина впереди разогналась и теперь опережает нас на добрых 50 метров. Что еще хуже, теперь они знают, что мы не одни из них.
Я снова жму на газ: 210…230… Я нажимаю на педаль, пока она не касается пола, но дальше она не идет. Спидометр застывает на отметке 250. Я предполагаю, что машина впереди может развить такую же скорость, но они, по всей видимости, более разумны. При таком льде на дороге рискованно разгоняться даже до 130 и они не хотят рисковать. Но мне нечего терять. Если я потеряю Бри, мне незачем будет дальше жить.
Мы снова начинаем к ним приближаться. Они в 30 метрах от нас… 20…
Неожиданно пасссажирское окно опускается и что-то блестит на свету. Я понимаю, слишком поздно, что это: пистолет.
Я вжимаю тормоза, а охотники несколько раз выстреливают. Я наклоняю голову, а пули отскакивают от капота и лобового стекла и звук отрикошетившего металла наполняет наши уши. Поначалу я думаю, что нам конец, но затем осознаю, что пули не проникли внутрь: должно быть, машина пуленепробиваемая.
– Нас же убьют! – кричит мне Бен. – Остановись! Должен быть другой выход!
– Нет другого выхода! – кричу я в ответ, больше чтобы убедить себя, а не его.
Я пересекла что-то типа грани внутри себя и теперь уже не могу отступить.
«Другого выхода нет,» – повторяю я тихо самой себе, глаза мои застывают на дороге.
Я еще прибавляю ходу, прижавшись к обочине и поровнявшись с ними. Одним сильным поворотом руля я жестко ударяюсь в них, как раз тогда, когда охотник достает свой пистолет. Я врезаюсь передним крылом в их заднее колесо. Их машина резко виляет, как и моя. На мгновения мы оба теряем управление. Их заносит в металлические ограждения, затем отбрасывает назад и они влетают в нашу машину, толкнув нас в ограждения с нашей стороны.
Шоссе открывается и перила исчезают, по обеим сторонам простираются сельскохозяйственные поля. Отлично. Теперь я смогу сбить их с дороги. Я снова добавляю газу, приготовившись вильнуть. Я прицеливаюсь и собираюсь повернуть руль.
Неожиданно опять блестит металл, а охотник снова высовывается с оружием в руке.
– БЕРЕГИСЬ! – орет Бен.
Но уже слишком поздно. Звенит выстрел и, прежде чем я успеваю повернуть руль, пули входят прямо в наши передние шины. Я полностью теряю управление. Бен кричит, поскольку мы взлетаем над дорогой. То же бессознательно делаю и я.
Моя вселенная переворачивается, машина кувыркается и крутится в воздухе.
Моя голова сильно ударяется о железную крышу. Я чувствую, как натягивается ремень безопасности, врезаясь в мою грудь, а мир в лобовом стекле мутнеет. Скрежет металла такой громкий, что я не могу думать.
Последнее, что я помню, это то, как я отчаянно желаю, чтобы папа был здесь, чтобы он увидел меня сейчас, увидел, как близко я подобралась. Думаю, он бы гордился мной.
И затем, вслед за последним ударом, мой мир становится черным.
Десять
Не знаю, сколько я провела в отключке. Я поднимаю веки и ощущаю сумасшедшую боль в голове. Что-то не так, и я не могу понять, что.
Затем я осознаю: мир перевернут с ног на голову.
Я чувствую, как по лицу течет кровь. Я осматриваюсь, пытаясь понять, что произошло, где я, жива ли я вообще. А затем медленно начинаю все осознавать.
Машина стоит на крыше, мотор не работает, я все еще пристегнута к водительскому креслу. Вокруг тишина. Интересно, сколько времени я провела в таком состоянии? Я шевелюсь, медленно двигая рукой, стараясь понять, ранена ли я, и чувствую острую боль в руках и плечах. Я не знаю, ранена или нет, и если да, то где, не знаю, как долго провисела вверх ногами на сиденье. Мне нужно отстегнуться.
