Диана Гэблдон - Огненный крест. Книга 2. Зов времени
Сила, которую он впитал из земли, постепенно вытекала из ног и возвращалась в землю. Джейми неловко похлопал пленника по плечу и с трудом поднялся.
– Вставай, – приказал он.
Руки дрожали. Он лишь с третьей попытки смог вложить кинжал в ножны.
– Ciamar a tha thu, Mac Dubh?
Оказавшийся рядом Ронни Синклер спрашивал, в порядке ли он. Джейми кивнул и отступил, а Синклер поднял пленника на ноги и заставил его надеть вывернутый наизнанку сюртук. Приходили и остальные, в одиночку или по двое: Джорди, братья Линдси, Галлегер. Они собирались вокруг Джейми, словно железные опилки вокруг магнита, и тоже приводили пленников. Всего их было шесть, угрюмых, испуганных или просто изможденных, в вывернутых наизнанку сюртуках. Среди них был и Фаулз, бледный и несчастный.
Сознание Джейми уже прояснилось, но тело казалось вялым и тяжелым. У Генри Галлегера на лбу красовалась кровавая царапина. Один мужчина из Браунсвилля – Лайонел? – держал руку под неестественным углом, очевидно, сломал. Остальные на первый взгляд были целы. И то хорошо.
– Спросите, видели ли они Маккензи, – попросил он Кенни по-гэльски, коротко указав на пленников.
Стрельба почти стихла, раздавались лишь редкие выстрелы. Над головами пролетела испуганная стая голубей.
Роджера Маккензи никто не знал и не видел. Джейми кивнул и рукавом вытер пот с лица.
– Ладно, что случилось, то случилось. Вы были великолепны, парни… а теперь идем.
Глава 66
Необходимая жертва
Вечером мертвых с военными почестями предали земле. Трое преступников, захваченных в ходе сражения, были повешены перед всей армией. Казнь доставила людям огромное удовлетворение, и в то же время это была необходимая жертва, дабы утихомирить ропот солдат, что настаивали на немедленном осуществлении правосудия и казни преступников, в борьбе с которыми они храбро сталкивались с множеством опасностей, а также теряли жизни и кровь.
Из «Журнала кампании против мятежников», У. Трион
Роджер с силой дернул руками, но веревка лишь сильнее впилась в запястья. Содранная кожа горела и, кажется, сочилась кровью, но кисти так оцепенели, что Роджер не мог сказать наверняка. Пальцы распухли, как сосиски, кожа на них натянулась.
Он лежал в тени поваленного дерева, куда его, предварительно связав по рукам и ногам, бросили Бакли с товарищами. Одежда после падения в реку насквозь промокла. По шее стекал пот, щеки горели, а голова буквально раскалывалась от прилива кипящей крови.
Рот ему заткнули белым флагом, затолкав так глубоко, что Роджер едва не задохнулся, и завязали сверху его же шейным платком. Роджер горел желанием как следует искалечить Уильяма Бакли Маккензи, даже если это будет последним делом в его жизни, и плевать, что он расправится с собственным предком.
Поблизости по-прежнему раздавались выстрелы, однако уже не залпами, а скорее треском жареной кукурузы. Воздух провонял порохом, и время от времени что-то свистело между деревьями, как Бармаглот у Кэрролла, с грохотом и треском ветвей. Цепные ядра?
Некоторое время назад на берег реки, разбрызгав грязь, обрушилось пушечное ядро, которое тут же остановило драку. Один из товарищей Бакли вскрикнул и помчался к деревьям, но другой остался, не обращая внимания на вопли и стрельбу, пока они с Бакли не сумели окунуть голову Роджера под воду. Он до сих пор чувствовал жжение в пазухах.
Теперь Роджер ухитрился встать на колени, согнувшись, как гусеница, только голову поднять над поваленным стволом не осмеливался, боясь выстрела. В его венах текла такая ярость, что он не испытывал страха, невзирая на кипящее вокруг сражение, хотя еще не полностью потерял способность мыслить.
Он с силой потерся о кору, пытаясь сорвать повязанный вокруг головы платок. План сработал: ткань зацепилась за сучок и после рывка сползла под подбородок. Кряхтя от усилий, он слегка вытолкнул изо рта белый флаг и при помощи все того же сучка сумел вытащить его из глотки.
К горлу тут же поднялась желчь. Роджер поспешил жадно глотнуть воздух, и желудок слегка успокоился.
Отлично, теперь можно дышать. А что дальше? Стрельба продолжалась. Слева раздался треск кустов, через которые пробежала группа людей.
Топот ног приближался. Роджер нырнул за ствол дерева как раз вовремя – в него чуть не врезалось перелетевшее через преграду тело. Новый сосед поднялся на четвереньки, прижимаясь к стволу, и только тогда заметил Роджера.
– Ты!
Чернобородый из лагеря Хазбенда уставился на Роджера, и его лицо медленно налилось кровью. Роджер буквально чувствовал исходящую вонь страха и злобы.
Чернобородый схватил его за грудки и дернул к себе.
– Это все ты виноват! Ублюдок!
Связанный, Роджер не мог сопротивляться, но все равно попытался его оттолкнуть.
– Пусти, осел!
Именно в этот момент чернобородый заметил путы и от неожиданности действительно выпустил его из рук. Роджер потерял равновесие и завалился на бок, больно ободрав лицо о кору. Глаза чернобородого выпучились от удивления, а потом сузились от веселья.
– Клянусь папашей, да тебя повязали! Вот так удача! Кто тебя словил, дурень?
– Он мой. – Низкий голос с шотландским выговором возвестил о появлении Уильяма Бакли Маккензи. – Что значит «это все ты виноват»?
– Вот это! – Чернобородый махнул рукой на поле вокруг. Артиллерия уже смолкла, издалека доносились лишь одиночные ружейные выстрелы. – Утром явился в лагерь, спрашивал Эрмона Хазбенда, а потом увел его на пару слов. Не знаю, что он, черт возьми, наговорил, но Хазбенд пошел прямиком к лошади, велел нам всем возвращаться домой и уехал!
Чернобородый мрачно уставился на Роджера, а затем с размаху отвесил ему оплеуху.
– Что ты ему наговорил, зараза проклятая?!
Не дожидаясь ответа, он повернулся к Бакли, который с глубоким интересом наблюдал за ним и Роджером.
– Если бы Эрмон остался, мы бы выстояли! – разорялся чернобородый. – Но он уехал и просто выбил землю у нас из-под ног! Никто не знал, что делать, а когда мы очухались, Трион заявил, чтоб мы сдавались. Черта с два, конечно, вот только драться мы были все равно не готовы…
Он умолк, заметив взгляд Роджера и осознав, что тот видел его паническое бегство.
Стрельба прекратилась. Роджер медленно осознал, что битва не просто закончилась, – регуляторы ее безнадежно проиграли. То есть очень скоро здесь окажутся свои. Глаза еще слезились от оплеухи, однако Роджер моргнул и прямо посмотрел на чернобородого.
– Я сказал Хазбенду то же, что говорю и вам, – произнес он со всей значимостью, на которую был способен, лежа на земле связанным, как рождественский гусь. – Губернатор настроен серьезно. Он намерен подавить восстание и, судя по всему, уже это сделал. Если вам дорога ваша шкура, советую…
Чернобородый зарычал и, схватив Роджера за плечи, попытался разбить ему голову о дерево. Роджер, извиваясь, отпрянул, а затем рванул вперед и врезался лбом в нос чернобородого. Раздался хруст. Довольный, Роджер упал на локоть.
Ему еще не доводилось использовать этот прием, который назывался «поцелуй Глазго», но, кажется, получилось отлично. При падении Роджер повредил запястье, однако сейчас ему было на это плевать. Пусть только Бакли приблизится – получит то же самое.
Маккензи смотрел на него со смесью веселья и невольного уважения.
– Ох, какой ты одаренный! Предатель, соблазнитель чужих жен, хороший драчун – и все таланты в тебе одном уместились, да?
Чернобородый вскинул голову, давясь кровью из разбитого носа, но Роджер не обратил на него внимания, а следил за Бакли, прекрасно понимая, кого стоит опасаться.
– Человек, уверенный в своей жене, не станет волноваться, что ее соблазнит другой, – произнес он. – Я в своей уверен и в твоей не нуждаюсь, adamain[3].
Загорелый и раскрасневшийся из-за сражения Бакли и вовсе побагровел. Однако он держал себя в руках и слегка усмехался.
– А, так ты женат? Должно быть, твоя жена уродина, раз ты вокруг моей вьешься. Или она тебя из постели выгнала, потому что ты ее обслужить нормально не способен?
Впившаяся в запястья веревка напомнила Роджеру, что он не в том положении, чтобы обмениваться колкостями. Поэтому прикусил язык и проглотил слова, готовые с него сорваться.
– Хочешь оставить жену вдовой? – Он кивком указал в сторону, откуда доносились далекие голоса. – Битва закончилась, вы проиграли. Не знаю, намерены ли они брать пленников…
– Нескольких взяли, – перебил его Бакли.
Он нахмурился, раздумывая, как поступить. Выбор не такой уж богатый, подумал Роджер. Отпустить, бросить связанным, убить. Первые два вполне устраивали Роджера. Что касается третьего… ну, если бы Бакли хотел его смерти, уже убил бы.
– Лучше уходи, пока не поздно, – предложил Роджер. – Жена будет беспокоиться.
А вот Мораг он упомянул зря. Бакли резко помрачнел, но прежде чем успел что-то сказать, перед ними появилась его жена в сопровождении человека, который чуть ранее помогал Бакли вязать Роджера.
