Стивен Кинг - Исход (Том 1)

Затем судорожно, инстинктивно Ник обхватил своими руками душившие его руки и попытался разнять их. Горячее дыхание обжигало его правое ухо, создавая ветровой туннель, который он мот ощущать, но не слышать. Он успел сделать вдох, прежде чем руки снова сомкнулись на его шее. Оба они раскачивались в темноте, словно призрачные танцоры. Рей Бут чувствовал, как убывают его силы в схватке с этим тщедушным пареньком. В голове у него шумело. Если он быстренько не прикончит немого, то не покончит с ним никогда. Он сдавил тонкую шею Ника со всей силой, оставшейся в его руках.

Ник почувствовал, как мир уходит у него из-под ног. Боль в горле, такая острая поначалу, теперь стушевалась и удалилась — стала почти приятной. Он что есть силы наступил каблуком на ботинок Рея, одновременно перекинув тяжесть своего тела назад на огромного противника. Бут был вынужден сделать шаг назад. Одной ногой он наступил на свечу, та покатилась, и Рей грохнулся на пол, увлекая за собой Ника, упавшего на него сверху. Наконец-то руки Рея ослабили хватку. Ник откатился в сторону, хватая ртом воздух. Все казалось отдалившимся и расплывчатым, кроме боли в горле, которая возвращалась медленными толчками. Языком он ощутил привкус крови на небе.

Огромная сгорбленная тень напавшего на него — кем бы он ни был — поднималась на ноги. Ник вспомнил об оружии и попытался нащупать его. «Кольт» был на месте, но никак не вытаскивался, он почему-то застрял в кобуре. Ник изо всех сил потянул его, обезумев от паники. И «кольт» выстрелил. Пуля, скользнув по его ноге, врезалась в пол.

Тень упала на него, словно неумолимый смертельный рок. Дыхание вырвалось из груди Ника, а затем огромные белые руки опустились на его лицо, большие пальцы пытались выдавить ему глаза. В слабом лунном свете Ник заметал фиолетовый блеск на одной из этих рук, и его рот с удивлением сформулировал одно слово: «Бут!» Правой рукой он продолжал вытаскивать пистолет. Вряд ли он обращал внимание на горячую пронзительную боль вдоль бедра.

Палец Рея Бута вдавился в правый глаз Ника. Невыносимая боль, ярко вспыхнув, разлилась в голове. Наконец Нику удалось вытащить оружие. Палец Бута, мозолистый и твердый, быстро вращался вдоль и против часовой стрелки, пытаясь раздавить Нику глазное яблоко.

Ник издал беззвучный крик, который буквально сотряс воздух, и вонзил дуло пистолета в жирный бок Бута. Он нажал на спуск, и «кольт» издал сдавленное пах! и тут Ник почувствовал, как отдача пошла не куда-нибудь, а в его собственную руку; дуло револьвера зарылось в рубашку Рея. Ник увидел вспышку, а через секунду уловил запах гари, пороха и прожженной рубашки Бута. Рей Бут напрягся и тут же обмяк. Всхлипывая от боли и ужаса, Ник пошевелился под огромной тушей, и тело Бута полусползло с него. Ник с трудом выкарабкался из-под него, опираясь на одну руку и держась другой за поврежденный глаз. Не в силах подняться он долго лежал на полу, горло его горело огнем. Голова болела так, будто огромный безжалостный циркуль вонзился ему в виски.

Наконец он поднялся, нашел свечу и зажег ее лежавшей на столе зажигалкой. В слабом желтом свете свечи он увидел Рея Бута. Тот лежал на полу лицом вниз, словно мертвый кит, выбросившийся на берег. Вокруг черного отверстия в его рубашке быстро расплывалось темное пятно. Крови было очень много. В неясном мерцании свечи тень Бута протянулась к самой дальней стене, огромная и бесформенная.

Постанывая и раскачиваясь из стороны в сторону, Ник побрел в маленькую ванную, все так же прикрывая ладонью глаз, а потом взглянул в зеркало. Он увидел, как кровь просачивается сквозь пальцы, и неохотно отнял руку. Он не был уверен, но подумал, что теперь, возможно, станет одноглазым вдобавок к тому, что был глух и нем. Ник вернулся в кабинет и пнул ногой обмякшее тело Рея Бута.

— Ты расправился со мной, — сказал он мертвому. — Сначала мои зубы, а теперь вот глаз. Ты счастлив? Ты бы с удовольствием выдавил мне оба глаза, если бы мог сделать это, ведь так? Выдавить мне глаза и оставить меня глухим, немым и слепым в мире мертвых. Тебе бы это понравилось.

Ник снова пнул Рея, и от чувства, что его нога погружается в мертвую плоть, ему стало дурно. С трудом он Добрался до дивана и сел, уронив голову на руки. Снаружи стало совсем темно. Снаружи погасли все огни мира.

Глава 34

Очень долго, целыми днями (сколько дней? кто знает? но уж точно не Мусорщик), Дональд Мервин Элберт, известный близким и одноклассникам в далеком прошлом как Мусорщик, слонялся по улицам Паутанвилла, штат Индиана, ежась от страха перед голосами, звучащими в его голове, увертываясь и пытаясь закрыться руками от камней, которыми в него швыряли призраки.

— Эй, Мусорщик!

— Эй, Мусорщик, не замочить ли тебя? Сделал ты хоть один приличный пожар сегодня?

— А что сказала эта старая корова, леди Сэмпл, когда ты сжег ее пенсионный чек, Мусор?

— Эй, детка-грязнуля, хочешь купить немного керосина.

— А как тебе понравился шоковый шалман в Терре-Хот, штат Мусоришко?

— Мусор…

— … Эй, Мусорщик…

Временами он понимал, что все эти голоса нереальны, но иногда громко кричал, требуя, чтобы те замолчали, с единственной целью — убедиться, что этот звучащий голос принадлежит ему, это он возвращается к нему, отраженный домами, витринами магазинов, отскакивая от шлакоблочной стены мастерской «Моем автомобили до блеска», где он работал раньше и где сидел теперь, утром 30 июня, и жевал огромный бутерброд с арахисовым маслом, желе, помидорами и горчицей «Золотой дьявол». Только его голос, и ничей другой, ударялся о дома и магазины, разворачивался как непрошеный гость и возвращался в его уши. Потому что по неведомой причине Паутанвилл опустел. Все уехали… уехали ли? Они всегда говорили, что он сумасшедший, и единственное, что могло прийти в голову этому безумцу, это то, что его родной город пуст и что здесь никого нет, кроме него. Но взгляд его постоянно возвращался к виднеющимся вдали цистернам с горючим, огромным, белым и круглым, похожим на низкие облака. Они стояли между Паутанвиллом и дорогой, ведущей в Гэри и Чикаго, и он знал, что хочет сделать и что это не просто мечта. Это было плохо, но это не было мечтой, и он вовсе не собирался удерживать себя.

— Обжег пальцы, Мусор?

— Эй, Мусорщик, разве ты не знаешь, что после игры с огнем мочишься в постель?

Что-то просвистело мимо него, он всхлипнул и поднял руки, роняя бутерброд в пыль и прижимаясь щекой к плечу, но ничего не было, никого не было. Позади шлакоблочной стены «Моем автомобили до блеска» было только скоростное шоссе № 130 штата Индиана, ведущее в Гэри, но сначала оно проходило мимо складов с горючим «Чири ойл компани». Продолжая всхлипывать, он подобрал бутерброд, обмахнул серую пыль с белого хлеба и снова стал жевать.