Вина и грехи - Мара Вульф
Сестра попыталась сесть. Однако для этого она была слишком слаба и рухнула обратно. Из ее горла вырвался нечеловеческий стон. Может, ей снилась ночь, когда погибли наши родители? Я взяла ее за руку. Кожа потрескалась, грязные ногти обломаны.
– Это не твоя вина, Лупа, – зашептала я. – Это вина Нексора и Селесты, и ничья больше.
Вряд ли она меня слышала, и все же при упоминании Нексора черты ее лица расслабились. Сестра снова погрузилась в забытье, но я продолжила говорить. Мило осторожно перелез через ее непострадавшие ноги и аккуратно лег рядом. Он нежно прижался своим прохладным носом к ее лбу, пытаясь утешить и успокоить. Я снова осмотрела Алексея, состояние которого оставалось плачевным, и отвела волосы с его лба.
– Если ты выживешь, – прошептала я, – то я обещаю простить тебя. А если нет, то твоей душе придется провести вечность, зная, что я злюсь на тебя, а ты этого не захочешь. Понятия не имею, встретится ли твоя душа с душой Кирилла в стране вечного лета, но вряд ли ты захочешь рассказать ему, что мы так и не смогли найти общий язык. Не умирай, пока с этим не разберешься.
Я шмыгнула носом, потому что прекрасно понимала, что несу чушь. Сердито вытерла слезы со щек. Слезы ничего не дадут.
– Я… – Алексей задыхался и крепче сжал веки глубоко запавших глаз, очерченных черными кругами, – я тут изо всех сил стараюсь, хотя… – Он стиснул зубы до скрежета. С его телом явно что-то происходило. – …это жутко больно, просто чтобы… – Еще один вздох. – …только чтобы потом на коленях умолять те… тебя о прощении. – Когда он закончил, из его тела словно вышел весь воздух.
– Хорошо, – просто сказала я и ласково погладила его по щеке. – Я ловлю тебя на слове. Из этой истории ты так легко не выпутаешься, друг мой.
У меня защипало в глазах, когда его губы изогнулись в то, что, только обладая богатой фантазией, можно было истолковать как улыбку.
– Позаботься о Лупе, – потребовал он. – Она так по тебе скучала.
Я снова переместилась к сестре, после того как предельно аккуратно намазала его спину мазью. Трудно сказать, был ли от этого какой-то толк, но это лучше, чем вообще ничего не делать. Теперь Алексей снова лежал неподвижно, как разбитая скульптура.
Люмины опять приглушили свет, когда я свернулась клубочком рядом с Лупой. Перед лицом ее возможной смерти вонючая солома потеряла свой ужас. Я легла так близко к ней, что кончики наших носов почти соприкасались, и заснула.
А проснулась от того, что в мои сумбурные сны проникло бряцание связки ключей, а затем тяжелые шаги. Однако к тому времени, как я опомнилась, было уже слишком поздно.
С другой стороны решетки на меня ухмылялся грузный тюремщик. Его единственный глаз блестел от предвкушения.
– Что за пташка залетела в мое гнездо? – Он смерил меня взглядом с головы до ног и облизнул губы. Затем положил одну ручищу на решетку, и в ней появилась дверь, которую здоровяк открыл ключом. – А королева в курсе, что ты здесь? – начал наседать на меня он. – Хотя неважно, просто наблюдай, как я прикончу эту викканку. Королеве не нравится, что эта маленькая бестия такая живучая.
– Тронешь хоть волосок на ее голове – живым из этой камеры не выйдешь, – предостерегла его я.
Тюремщик лишь раскатисто захохотал, огромная грязная грудь затряслась.
– Мне угрожали ребята и посерьезнее, принцесса. Королева дала мне свободу действий. Я могу сделать это быстро или срезать кожу с ее тела полосками. Как пожелаешь. Тот, кто спустился сюда, больше не увидит солнечный свет. И вон тот, кстати, тоже не увидит. Но с кровососом я не буду торопиться.
Позади него раздался грозный рык, и палач неповоротливо обернулся.
– Ты не причинишь им вреда, а принесешь свежую солому и ведро теплой воды, – потребовал Николай, который вошел в грязную камеру с величественной грацией, как настоящий король.
Его бледная кожа будто светилась в тусклом свете, вероятно, из-за гнева, который отражался в его почти рубиново-красных радужках. Я не бросилась бежать только потому, что знала: эта ярость направлена не на меня. Тюремщик же, кажется, этого не заметил, потому что не сделал ни одного движения, ни чтобы выполнить приказ Николая, ни чтобы убежать.
Палатин по-прежнему был одет в скроенный по фигуре костюм, который был на нем во время публичного наказания узников. Сейчас он подошел ко мне, и я ощутила его знакомый запах.
– Как они? – мягко спросил стригой.
– Не очень. Я сделала все, что в моих силах. Но боюсь…
– А, так, может, мне даже не придется пачкать руки? – гаркнул тюремщик. – Тоже неплохо. А ну-ка, давайте посмотрим…
Он сделал еще один шаг в сторону Лупы, и я вскинула руку.
Ударная волна вышвырнула громилу из камеры и отбросила в коридор. Факел, который он держал в руках, погас, и по подземелью эхом прокатился звук, намекающий, что у палача сломались все кости.
Николай перевел взгляд на меня.
– Это не я, – запротестовала я, пытаясь в темноте различить нападавшего.
К нам приблизились серые тени и слились в единое целое. Когда они достигли стонущего надзирателя, его громоздкое тело накрыл огненный панцирь и за несколько секунд сжег дотла. Хотя я уже догадывалась, чьих это рук дело, у меня перехватило дыхание, когда из темного дыма появился Невен.
– Это неподходящее место для принцессы. – Он слегка склонил голову, приветствуя Николая. Тот внимательно следил за колдуном с мрачным выражением лица. – Предлагаю тебе отвести Валеа в какое-нибудь более приятное место, а я позабочусь о тех двоих, – бесстрастно произнес Невен. – Можешь не волноваться, они выживут. По крайней мере, в этот раз. Но будет не очень хорошо, если королева обнаружит вас здесь.
Он прав, но мне все равно не хотелось уходить.
– Твой эликсир не очень-то помогает. Но я все равно благодарна тебе за него, а также за то, что ты позаботился об Илие.
– Если бы эликсир не помогал, они бы уже давно умерли. В настоящий момент в их телах один яд борется с другим. Никто не говорил, что эту битву будет легко выиграть. – Он достал еще несколько флаконов из карманов своего плаща. – Меня не очень-то радушно приняли в палатке Илии. В следующий раз тебе придется искать меня самой. Не хочу настраивать твоих союзников против тебя.
– Они привыкнут к тебе. – Колдун утверждал, что не ищет друзей, но я по-прежнему в это не верила.
Николай обнял меня
