Вина и грехи - Мара Вульф
– Я никуда не уйду, – отрезала я, – и отвечу на твои вопросы, только когда обработаю раны.
– О, я тебя умоляю. Из вас двоих целителем был Кирилл. – Лупа ненадолго запнулась, когда произносила его имя. – Ты…
– Выяснилось, что я не так уж бездарна, – перебила я ее. Мы пререкались совсем как раньше, от этого меня охватило безграничное облегчение. Пускай ругает меня до конца жизни, лишь бы с ней все было в порядке. – Я вполне в состоянии наложить пару повязок, а сейчас заткнись, мне нужно сконцентрироваться.
К моему изумлению, она действительно замолчала, закрыла глаза и поджала дрожащие губы.
– Значит, мое маленькое представление не помогло? – спросила сестра, подкопив немного сил.
Из камеры Алексея донесся приглушенный смех. До сих пор он молчал, а я была так занята Лупой, что не проверила, как он там.
– Я же сразу тебе сказал, – вздохнул стригой.
– На какое-то время я даже поверила, – заверила их я. – Но чем больше размышляла, тем больше мне казалось, что это все же перебор.
На самом деле я ненавидела Алексея, но в данный момент мне было трудно держаться за эту ненависть. В его камеру нырнул один люмин, и меня замутило, когда я осознала тяжесть его ран. В детстве я разбила вазу в одной из приемных семей. Они заставили меня собрать все осколки и склеить ее. На это ушли недели, потому что пользоваться магией было нельзя. В итоге ваза выглядела настолько ужасно, что ее просто выбросили. Спина Алексея напомнила мне о той вазе.
Лупа фыркнула.
– Что именно показалось тебе недостаточно натуральным? Просто чтобы в следующий раз мы могли выступить лучше.
– Я не очень-то поверила, что тебе нужен мужчина, который бы тебя утешал. Даже здесь, внизу. – Я начала опустошать корзину и проталкивать содержимое через решетку.
Лупа снова замолчала, и это молчание сказало мне больше, чем ее возможное отрицание, что она тоже иногда нуждается в утешении.
– Я вытащу тебя отсюда, и тогда ты сможешь сбежать. В горы. Иван ждет тебя там, – сообщила я сестре. Ей нельзя сейчас засыпать. – И отказа я не приму.
Ответом мне стал холодный взгляд.
– Почему ты вернулась?
– Из-за тебя! – огрызнулась я. – И тебе прекрасно это известно. Кайле следовало сообщить мне об этом гораздо раньше, а не после того, как Селеста приказала казнить вас.
– Я этой кровососке оторву крылья.
– Тогда тебе придется проделать то же самое с Селией, да и Магнус тоже поучаствовал, – ухмыльнулась я. – Не обижайся, но сейчас не похоже, что у тебя хватит сил даже птенца ощипать.
Она истощена. Глаза словно проваливались в глубокие впадины, кожа высохла, а волосы потускнели.
– Не стоит недооценивать мой гнев.
– Гнев – это хорошо. По крайней мере, ты не перестанешь бороться.
Закрыв глаза, я охотно отдалась гневу на Селесту, страху за Лупу и ярости на Нексора, который все это начал из чистого эгоизма. Когда Невен напал на меня, чтобы я дематериализовалась, я испугалась за себя. Но это должно сработать и в том случае, если боишься за любимых людей. Внутри меня вскипел жар. Селеста приказала выпороть Лупу, просто чтобы показать мне, что преимущество на ее стороне. Но это не так. Я сама вершила свою судьбу. Она могла мучить меня, пытать и убивать моих близких, но я не сломаюсь, я буду бороться до последнего вздоха. Добро в этом мире происходит лишь тогда, когда ты сам творишь добро.
С последним глубоким вдохом я превратилась в дым и туман и потекла сквозь решетку. Лупа ахнула, а Алексей тихо выругался, когда я трансформировалась в свою форму обратно. Голова так кружилась, что я упала на колени в гнилую солому, сырую, засаленную и омерзительную.
– Не трогай! – просипела Лупа. У нее не хватило сил прокомментировать мою дематериализацию, но она справедливо предположила, что с такой магией я способна и на простенькую замену соломы. – Нам повезет, если Селеста не узнает о твоем визите. Но пока ты здесь, в первую очередь позаботься об Алексее, – потребовала сестра. Ему пришлось гораздо хуже, чем мне.
– Он бессмертен, – процедила я, прекрасно понимая, что в его состоянии и с его ранами это мало что значит.
– Пожалуйста. – Она прерывисто вздохнула, в голосе прозвучало отчаяние. – Перед поркой он получил ровно столько крови, чтобы не умереть. Так раны никогда не заживут.
Как я и думала.
– Почему Николай допускает это? – Я достала графин с кровью, который дала мне Селия.
– Алексей отказался принимать все, что исходит от Николая, – после недолгой заминки ответила Лупа.
– Упрямство и гордость этих мужчин однажды ввергнут весь мир в бездну, – проворчала я и шагнула к решетке, разделявшей их камеры.
В клетке Алексея не оказалось даже соломы, но стригоя это, видимо, не волновало. Он лежал прямо на холодном каменном полу. Одна рука цеплялась за разделительные прутья.
– Пить сможешь? – тихо спросил я. – Селия передала тебе немного крови. – Я протолкнула узкий графин сквозь прутья.
Он едва заметно кивнул, но не двинулся с места.
– Я ставлю ее вот сюда. – Подействует ли эликсир Невена и против отравления в его теле? Что ж, хуже уже точно не будет. Я взяла флакон и капнула немного в графин. – Пей, – настойчиво скомандовала я, прежде чем вернуться к Лупе. Это все, что я могла для него сделать.
Затем я осторожно сдвинула в сторону остатки блузки сестры. В прошлый раз Мелинда изрезала и прожгла мне спину. Тонкие шрамы по сей день испещряли семиконечную звезду. Боль заживления мне не забыть никогда. Впрочем, эти повреждения выглядели в тысячу раз хуже. Яд поработал на славу и разъел плоть по краям ран. Подавив рвотный позыв, я надеялась, что эликсир сделает Лупу вялой и она не почувствует боли, которую, несомненно, ощутит, когда я займусь ранами.
После этого я накапала немного эликсира на ложку и напоила им Лупу. С первой попытки половина пролилась, так что процедуру пришлось повторить. Затем я дала ей немного воды. Настолько прохладной, что Лупа даже сама приподняла голову, чтобы выпить ее.
– Помедленнее, – посоветовала я, когда она поперхнулась. Потом, обессиленная, сестра снова опустила голову. Я погладила ее по волосам и прошептала: – Все будет хорошо.
Лупа не ответила, ее дыхание было поверхностным и неровным. Я достала бинты и мазь, которую дала Марго, и, хотя ткань и так уже
