Дом бьющихся сердец - Оливия Вильденштейн
На кровати, от которой так сильно пахнет Лорканом, что в мыслях невольно всплывают воспоминания прошлой ночи.
– Извините, что не так уж отвратительно? – переспрашиваю.
– Засунуть палец в задницу, – отвечает Сиб.
Щеки мгновенно вспыхивают, и возникает желание отодвинуться от окруживших меня горячих тел.
– Лично я не в восторге, – добавляет подруга, – но Маттиа нравится.
Я морщу нос.
– Мне необязательно об этом знать.
– Нет, обязательно, Пиколина.
– И зачем же мне знать о сексуальных пристрастиях Маттиа, Фебс?
Друг широко улыбается.
– Я про то, как ласкать задницу мужчине.
Я пытаюсь выбраться из ловушки, пока не начала потеть из-за отчаянного румянца, но матрас такой мягкий, что засасывает меня обратно.
– Мы тебя смущаем? – Феб натуральным образом насмехается надо мной.
– Нет, – возражаю я, в то время как лицо начинает дымиться. – Кровать огромная, обязательно так ко мне прижиматься?
Феб поворачивается на бок, Сибилла следом за ним, и оба обхватывают мой торс, кладут ладони на талии друг друга, и вот мы уже сплетены вместе, словно страницы фолианта на прикроватной тумбочке.
– А некоторым мужчинам нравится больше одного пальца…
– Феб!.. – шиплю я.
– Я просто пытаюсь научить вас, синьорина, как найти путь к…
– …заднице мужчины? – заканчивает Сиб.
Феб усмехается.
– Я собирался сказать «к сердцу».
– Ага, конечно.
Сибилла издает неровный смешок, который переходит в надрывные рыдания.
И хотя она сама подняла тему секса – не только чтобы не думать о сестре и Риччио, но и чтобы узнать обо всем, чем я готова поделиться о своих еще неоперившихся отношениях с Лором, – разговор не помог ей избавиться от печали и тревоги, а только похоронил их под тонким слоем разврата.
– Боги, как же я по нам скучала, – хрипит она.
– Я скучала по нам еще больше, – говорю я.
– Я скучал по нам больше всего. – Феб бросает на меня сердитый взгляд. – В конце концов, это меня изгнали на гору.
Он явно пытается изобразить недовольство, но глаза блестят – в них есть место только любви. И хотя я едва могу пошевелиться, все же обхватываю друзей за плечи.
– Да не будем больше расставаться никогда.
– Не будем! – в унисон соглашаются они.
Наши объятия становятся крепче, и хотя жизнь наверняка помешает осуществить наше намерение, как она всегда и делает, я молюсь Котлу о том, чтобы наша дружба процветала еще долгие века.
Сиб начинает тихо плакать, ее маленькая фигурка содрогается, и, развернувшись, я крепко обнимаю ее. Феб прижимает нас обеих к себе. Должно быть, мы незаметно погружаемся в сон, поскольку в следующее мгновение я уже распахиваю глаза, почувствовав колыхание воздуха.
Луна подсвечивает темные очертания кожаных доспехов моей пары и золотые глаза. Он стоит у кровати и смотрит на нас с нежной улыбкой.
Я не хотел тебя будить, птичка.
Друзья, должно быть, чувствуют его появление: оба начинают шевелиться, затем Феб со стоном переворачивается на спину, а Сиб трет опухшие глаза.
– О боги, – она садится, – сколько времени?
– Почти десять вечера, – отвечает Лор.
– Уф! Я худшая девушка в мире. Как я могла оставить Маттиа надолго одного?
Она наклоняется и целует меня в щеку.
– Люблю тебя. Разбуди меня, позавтракаем вместе. В любое время, хорошо?
Она посылает Фебу воздушный поцелуй, спрыгивает с кровати и направляется к двери в своем помятом красном платье.
– Морргот, есть новости от Киэна? – спрашивает она, обернувшись.
– Боюсь, пока нет. Как только что-нибудь узнаю, сразу сообщу.
– В любое время. – Голос у нее дрожит от тревоги.
– В любое время, Сибилла.
Глубоко вздохнув, она бормочет:
– Спокойной ночи, Лор. И спасибо, что разрешил нам остаться.
Лоркан ей кивает, однако его глаза прикованы ко мне. Феб закидывает волосы за спину.
– Ну, и мне пора.
Он встает с кровати, хватает книгу с прикроватной тумбочки, но вместо того чтобы уйти, останавливается и переводит взгляд с Лора на меня, перекладывая книгу из руки в руку.
– Схожу в таверну. – Он не двигается с места. – Вы ведь остаетесь, Морргот?
А я-то было уже решила, что он не спешит, надеясь одним глазком взглянуть, как раздевается Лор. Но нет, мой замечательный друг хочет удостовериться, что я не буду одна.
– Да. Если Фэллон позволит.
Я закатываю глаза. Можно подумать, я способна его выгнать. Пусть даже он пришел только для того, чтобы спустить всех собак на фейри.
Спустить собак?
Я улыбаюсь.
Дай угадаю… настоящие короли не охотятся? – говорит он мысленно, и его улыбка становится шире.
– Ну, ладно. Веселитесь, детки! – Феб хлопает себя по губам. – Случайно вырвалось. Примите мои искренние извинения.
– Ты прощен. – Пальцы Лора уже начали расстегивать доспехи. – Но только если удалишься прямо сейчас.
Феб делает ноги так стремительно, что контуры его фигуры расплываются.
– Обязательно пугать моих друзей, Лор? Тебе врагов не достаточно?
– Мне нужно поддерживать репутацию, мо крау.
Я качаю головой, однако непроизвольно улыбаюсь, и он отвечает мне тем же. Когда его одежды скользят вниз, опускается и мой взгляд, вместе с уголками губ: невозможно ухмыляться при взгляде на произведение искусства. Им можно только восхищаться.
Лор словно статуя, высеченная в скале и подсвеченная лунным сиянием: серебристые шрамы подобны следам от долота, вены – жилам ценных минералов, волосы – клубам дыма в ночном небе, а глаза – золотым слиткам. Даже его запах будто бы рожден горой и небом, которым он повелевает.
Он останавливается в изножье кровати, крупный член покачивается между мускулистыми бедрами и начинает увеличиваться, когда Лор нависает надо мной.
– Святая Морриган, как же я по тебе соскучился, – хрипло произносит он, проводя острым кончиком носа от моего пупка до впадинки между ключицами. Затем поцелуями прокладывает дорожку по шее к уху, и каждое нежное прикосновение губ вырывает из меня тихие стоны, вибрирующие в темном воздухе.
К тому времени как он приподнимает мой подбородок и добирается до раскрытых губ, из-за учащенного дыхания легкие у меня горят, а из-за торопливого биения сердца ноет грудная клетка. Когда он касается моих губ своими, я расплываюсь в лужицу чистой похоти.
Подняв руки, провожу ногтями по его обнаженной талии, наслаждаясь тем, как на ней появляются мурашки. Добравшись до поясницы, замираю, раздумывая, куда двинуться дальше – на север или на юг. Мне хочется касаться его
