El creador en su laberinto - Андрей Миллер
Лопе сплюнул под ноги Папе Легба.
— Охренительный фокус, чернявый. Тебя бы в мадридский цирк — цены не будет! Знаешь, я тоже знатный фокусник: бабах — и отправлю прямиком в Ад, где тебе самое место.
Агирре не был уверен, что даже его оружие — особым образом освящённое в Ватикане, опасно для Легба. Посредника между мирами людей и духов. С другой стороны — и сам он лоа тоже особо не боялся. Эмиссаров Инквизиции от нечистых сил защищали самые могучие обереги. Не так-то просто их убить, хотя и вполне возможно…
— Я прощаю твоё непочтение. Ты слишком глуп и молод. — Папа Легба отвечал совершенно ровно, утробным голосом. — Вы искали встречи с нами, и эта встреча состоится. А мой долг в том, чтобы сопроводить смертных на неё.
— За ручку можешь не вести. Давай, покажи новый фокус…
— Никаких фокусов. Дверь у тебя за спиной.
Лопе опять пришлось обернуться — и дверь в самом деле оказалась прямо позади него. Она не была проделана в какой-то стене: просто возникла посреди улицы, будто кто-то притащил сюда, как театральный реквизит.
Папа Легба отворил её.
За дверью оказалось большое, но полутёмное и душное помещение, воздух в котором отдавал плесенью и был страшно покурен. Вытянутая форма и своды напоминали церковь, даже что-то вроде алтаря виднелось вдали — но если это и был дом Господень, то абсолютно извращённый.
По середине зала тянулся длинный стол, и Лопе прекрасно понимал, какие существа за ним сидят. Десятки лоа, большинство из которых конкистадор узнать не мог: разбирался в вопросе довольно поверхностно. Ему бросился в глаза краснолицый Калфу, Эзили Данто — осквернённый образ Богородицы, Маринетт — легко узнать по сове на плече, Эрзули Фрида — белая женщина в богатых одеждах, покрытый водорослями и ракушками Агве, повелитель моря. Остальные… чёрт их знает.
Лопе в этой компании отнюдь не было уютно, но он постарался сохранять невозмутимый вид. Захария тоже держался уверенно, и скорее всего — также ценой определённых усилий. Ну а Ролдану-то всё нипочём, это понятно.
Эмиссары Инквизиции заняли места за столом, на которые указал полуистлевший слуга.
— Очевидно, господа, что вы вините нас в происходящем на Эспаньоле… — начал Легба.
— Звучит как начало речи о невиновности.
Все вокруг курили сигары и хлестали ром, стол был завален самыми разнообразными и дорогими закусками — так в лучших домах Мадрида редко накрывают. Из-под потолка, громко хлопая крыльями, спустился здоровенный разноцветный попугай: он уселся на стол перед Захарией.
— Нет, господа. Это начало рассказа о том, что происходит на самом деле.
— Ух ты, как любопытно!.. Шучу, не очень.
Ролдан держал ладони на краю стола, но было прекрасно видно: они в любую секунду готовы сорваться в сторону револьверов. Захария и вовсе не стеснялся поглаживать лежащий на коленях обрез, отказавшись от предложенной выпивки. Лоа знают, чем оружие троицы заряжено — на рожон никто не полезет, в этом Лопе был уверен. И всё равно стрёмно. Так себе ситуация. Да ещё разговорчики эти… в действительности, мол — всё не так, как на самом деле…
— Думаю, сладкие мои… — Фрида вытащила из длинного мундштука самокрутку и вставила новую. — Вы знаете далеко не обо всех убийствах последнего месяца.
— Хм. Продолжай.
— Уверен, церковники поведали вам о смерти капитана Монроя… — Легба продолжил вместо неё. — О коррехидоре, о нескольких высокопоставленных священниках. Но ни слова о других жертвах, так?
— И кто же другие жертвы?
Захария задал этот вопрос, опередив командира. Будто что-то почуял.
— Например, столь же загадочными образом погиб один из хунганов, наших жрецов. Самый, на мой взгляд, толковый среди них. Очень уважаемый в общине. И все местные бандиты понесли урон: это сначала можно было списать на их разборки, на делёж власти… но нет, от смертей никто ничего не выгадал. И авторитетных ирландцев убивают тоже. А индейцы — те вовсе словно в осаде сидят.
На Эспаньоле нашли приют многие краснокожие, бежавшие из Мексики. И действительно — про ирландцев-то Лопе не задумывался, потому что о них совсем не беспокоились в Старом Свете. Эти черти, сосланные англичанами на Карибы, быстро вспомнили о своих старых богах. Не все, но многие.
Картина обрастала интересными подробностями. Если полудемоны не лгали, конечно. Однако к чему им лгать? Подобная информация проверяется просто. Уж опытными инквизиторами — так точно. А главное, несмотря на всё собственное напряжение — никакой враждебности со стороны лоа Агирре не ощущал.
Хорошо бы свериться с мнениями товарищей, но не сейчас.
Возможно, в этом тёмном, заволочённым дымом зале многое могло проясниться. Неспроста же инквизиторов позвали сюда?
— А вот про «загадочность» смертей… — Лопе всё-таки хлебнул рома. — Я в курсе, что нет явных улик. И про жестокость убийц тоже знаю. Но это само по себе не так уж загадочно. Вы, чернявые, что имеете в виду?
— Хотя бы то, что многих жертв очень хорошо охраняли. Достаточно хорошо, чтобы без улик и свидетелей точно не обошлось… однако же обошлось. Ирландцы болтают: мол, убийства совершает призрак. Но мы-то с вами прекрасно знаем, что призраки никого погубить не могут при всём желании. Кем бы ни были убийцы, они или существа материальные… или куда более могучие.
— Такое ощущение, будто подозреваемый у вас есть.
— О, как раз об этом… — томно протянула Фрида.
Тут Лопе наконец увидел тех, чьё отсутствие за столом могло показаться странным. Из густой тени показались две фигуры: худющий негр в пижонском фраке и рыжеволосая бледная женщина. Да-да, как же без этих клоунов…
— Можете довериться моей теории, amigos!
Барон Самди, одной рукой приобняв Маму Бриджит, а в другой держа тлеющую сигару, широко улыбался. Уж на что все лоа — типы мутные, но этот — самая скользкая тварь из всех. Агирре в иной ситуации последнему восточному морфинисту доверял бы больше, но теперь послушать интересно…
— И что за теория?
Самди водрузил свою задницу на стол, бесцеремонно отодвинув Захарию и стряхнув пепел в скатан Ролдана.
— Во всём виноваты евреи.
Захария закатил глаза, даже Дискено фыркнул — а он редко реагировал на чьи-либо слова. Вот уж идея, подкупающая новизной! Агирре затруднялся вспомнить
