Стивен Кинг - Зеленая Миля

— Это мне известно.

— Так что же вы собираетесь предпринять?

Я щелчком перекинул сигарету через перила крыльца и поднялся. Мне предстоял долгий путь домой, так что задерживаться не следовало.

— Хотел бы я знать, помощник шерифа Макги, но пока не знаю. Потому что сейчас могу сказать только одно: напрасно я съел второй кусок яблочного пирога.

— Вот что я вам скажу, умник. — Голос его по-прежнему звучал воинственно. — На вашем месте я бы не открывал этот ящик Пандоры.

— Открыл его не я. — С этими словами я повернулся, глубоко вздохнул и поехал домой.

Прибыл я поздно, после полуночи, но жена не ложилась спать, дожидаясь меня. Я предполагал, что так оно и будет, но все равно очень обрадовался, когда Джейнис бросилась мне на шею, обняла, прижалась всем телом.

— Привет, незнакомец. — Она провела рукой по ширинке. — С игрунчиком все в порядке? Не замерз? Готов поработать?

— Да, мэм. — Я подхватил ее на руки, отнес в спальню, и мы слились в едином порыве, но на самой вершине блаженства я подумал об источающих слезы глазах Джона Коффи. И о Мелинде Мурс, говорящей: — «Я видела тебя во сне. Я видела, ты блуждал во тьме, как и я. Мы нашли друг друга».

Я заплакал, все еще лежа на жене, ее руки обвивали мне шею.

— Пол! — испуганно вскрикнула она. За всю нашу совместную жизнь Джейнис видела меня плачущим раз шесть, не больше. Я не из тех, у кого слезы начинают течь по всякому поводу. — Пол, что случилось?

— Я знаю все, что нужно знать, — ответил я сквозь всхлипывания. — Можно сказать, я знаю слишком много. Через несколько дней я должен посадить Джона Коффи на электрический стул, но близняшек Деттериков убил Уильям Уэртон. Дикий Билл.

Глава 5

На следующий день на ленч собралась та же компания, что сидела за нашим кухонным столом после экзекуции Делакруа. Только на этот раз в нее добавился пятый человек — моя жена. Имени Джейнис убедила меня созвать остальных. У меня самого поначалу такого желания не просматривалось. Зачем вешать такую гирю на других, спрашивал я. Достаточно и того, что об этом знаем мы.

— У тебя не все в порядке с логикой. Возможно, потому, что ты очень расстроен. Они уже знают худшее. Им известно, что Джон приговорен к смерти за преступление, которое не совершал. Поэтому твой рассказ только поможет им облегчить душу.

Я в это не очень-то верил, но подчинился. Я ожидал взрыва эмоций после того, как изложил Зверюге, Дину и Гарри все, что мне удалось узнать за два последних дня (я ничего не мог доказать, но не сомневался, что нарисованная мною картина полностью соответствовала событиям, происшедшим в действительности), но поначалу все задумчиво молчали. Первым заговорил Дин, взяв очередную булочку, испеченную Джейнис, и намазывая ее толстым слоем масла.

— Так ты думаешь, Джон видел его? Он видел, как Уэртон бросил девочек, может, даже как насиловал их?

— Я думаю, если бы он это видел, то попытался бы остановить насильника. А вот убегающего Уэртона он, возможно, и видел. Но потом об этом забыл.

— Естественно, — кивнул Дин. — Джон не такой, как все, да вот ума у него от этого не прибавилось. Он смог понять, что девочек убил Уэртон, лишь когда тот просунул руку сквозь решетку и коснулся его.

Зверюга полностью согласился с Дином.

— Потому Джон и выглядел таким удивленным… даже потрясенным. Помните, как широко раскрылись его глаза?

Я кивнул.

— Джейнис сказала, что он использовал Перси как орудие убийства, и я все время об этом думал. Почему Джон Коффи захотел убить Дикого Билла? С Перси в принципе все понятно. Перси раздавил мышь Делакруа, Перси заживо поджарил Делакруа, и Джон это знал. Но Уэртон? Уэртон так или иначе досаждал нам, но отнюдь не Джону. Он едва ли обменялся с ним дюжиной слов за все время пребывания на Миле, да и то по большей части той ночью. А о чем они могли говорить? Уэртон вырос в округе Пардом, где негра принято замечать лишь в том случае, если он по какому-то делу поднимается на твое крыльцо. Так почему Джон решил убить Уэртона? Что такого ужасного он мог увидеть или почувствовать, когда Уэртон прикоснулся к нему, если сохранил всю отраву, что высосал из тела Мелли, до возвращения в тюрьму?

— И при этом сам едва не погиб, — добавил Зверюга.

— Это точно. И объяснение я могу предложить только одно: близняшки Деттерики. Я говорил себе, что идея безумная, скорее всего это лишь совпадение, такого просто не может быть. Но потом вспомнил сопроводительное письмо Кертиса Андерсона. Там указывалось, что у Уэртона полностью отсутствуют сдерживающие центры. Что за ним тянулся шлейф преступлений, совершенных по всему штату, прежде чем его поймали на том грабеже с убийствами. Опять же мне вспомнилось, как он пытался задушить Дина, когда его привезли в блок Е. Отсюда перекинулся мостик к…

— Собаке, — закончил за меня Дин. Он потирал шею там, где ее едва не перепилила цепь Уэртона. Думаю, автоматически, не замечая этого. — К тому, как собаке сломали шею.

— Короче, я поехал в округ Пардом, чтобы ознакомиться с уголовным досье Уэртона. Мы-то получили лишь информацию, касающуюся его последних убийств. Другими словами, знали лишь о завершающем этапе его карьеры. Я же хотел посмотреть, с чего все начиналось.

— Хлопот с ним хватало? — спросил Зверюга.

— С избытком. Вандализм, мелкие кражи, поджог стогов сена, даже кража взрывчатых веществ: он и его дружок украли шашку динамита и взорвали ее на берегу реки. Уэртон куролесил с десяти лет, но в досье я не нашел того, что искал. Потом прибыл шериф, пожелавший узнать, кто я такой и что делаю на его территории, и тут мне повезло. Я пошел на хитрость, сказал ему, что при обыске в камере мы нашли под матрацем Уэртона пачку фотографий обнаженных маленьких девочек. Вот я и решил узнать, не замечен ли Уэртон в растлении несовершеннолетних, поскольку слышал о том, что в Теннесси остались нераскрытыми несколько таких преступлений. Разумеется, о близняшках Деттериках я не упоминал. Мысль о них не пришла в голову и шерифу.

— Разумеется, — пожал плечами Гарри. — Чего о них думать? Преступник-то отловлен и осужден.

— Я сказал, что Уэртон скорее всего к преступлениям в Теннесси не причастен, потому что ничего такого за ним не числится. И вот тут шериф, фамилия его Кэтлетт, рассмеялся и заметил, что в досье занесено далеко не все, в чем замечен Уэртон. Но особого значения это не имеет, поскольку он уже мертв.

Я заверил его, что приехал сюда лишь ради собственного любопытства, и это его успокоило. Шериф увез меня к себе, усадил в кабинете, налил кофе, угостил виски и рассказал, что шестнадцать месяцев тому назад (Уэртону тогда только исполнилось восемнадцать) мужчина, проживающий в западной части округа, поймал его в амбаре со своей дочерью. На изнасилование это не тянуло. Мужчина сказал Кэтлетту, что «эта штучка у Уэртона размером с ноготок». Извини, дорогая.