Стивен Кинг - Зеленая Миля

Я покачал головой и ответил тоже шепотом. У начала Зеленой мили толпились не меньше дюжины надзирателей. Еще один фотографировал тело Уэртона. Андерсон давал ему ценные указания, так что в тот момент с нас не сводил глаз только Зверюга.

— Нет, сэр. Мы привели Джона в его камеру, вы это видите собственными глазами, а Перси выпустили из изолятора, куда посадили, чтобы он не путался под ногами. Мы думали, что Перси будет кипеть от ярости, однако ошиблись. Он лишь попросил вернуть ему оружие и дубинку. Ничего не сказал, зашагал по коридору. А поравнявшись с камерой Уэртона, выхватил револьвер и открыл стрельбу.

— Ты думаешь, что пребывание в изоляторе… как-то подействовало на него?

— Нет, сэр!

— Вы надевали на него смирительную рубашку?

— Нет, сэр. Не было необходимости.

— Он вел себя спокойно? Не бросался на вас?

— Нет, сэр.

— Даже когда понял, что вы намерены запереть его в изолятор, он сохранял спокойствие и не оказал сопротивления?

— Совершенно верно. — Я решил, что тут необходимы небольшие пояснения. Самые простенькие. — Он даже слова не сказал. Прошел в угол у дальней стены и сел там.

— Уэртону он тогда ничего не сказал?

— Нет, сэр.

— И с Коффи не разговаривал?

Я покачал головой.

— Мог Перси затаить зло на Уэртона? Тот чем-то досаждал Перси?

— Возможно. — Я еще понизил голос. — Перси пренебрегал инструкцией, шагая по коридору, Хол. Однажды Уэртон схватил его, подтащил к решетке и… скажем, облапал.

— Ничего больше? Только… облапал? Это все?

— Да, но Перси принял это близко к сердцу, Уэртон также сказал, что скорее оттрахал бы Перси, чем его сестру.

— Ага. — Мурс все поглядывал на Джона Коффи, словно еще и еще раз хотел убедиться, что Коффи — реальный человек, а не плод его воображения. — Этим не объяснишь случившегося с Перси, но мне хотя бы понятно, почему он расстрелял Уэртона, а не Коффи или кого-то из твоих людей. Пол, они будут говорить то же самое?

— Да, сэр, — подтвердил я.

— И они скажут, — заявил я Джейнис, глядя в тарелку супа, которую она поставила передо мной. — Я за этим прослежу.

— Ты солгал, — заметила она. — Ты солгал Холу.

Что ж, на то человеку и дана жена, не так ли? Всегда ищет проеденные молью дырки на твоем лучшем костюме и зачастую находит.

— Полагаю, что да, хотя все зависит от того, с какой стороны посмотреть. Но я не сказал ему ничего такого, что камнем легло бы на его совесть. Я думаю, Хол в этой истории чист. В конце концов, в блоке Е его и не было. Он находился дома, ухаживая за женой. В тюрьму его выдернул звонок Кертиса.

— Он что-нибудь сказал о Мелинде?

— В тот момент нет, было не до этого, но мы перекинулись несколькими словами, когда я и Зверюга уходили домой. Мелинда мало что помнит, чувствует себя хорошо. Ходит и разговаривает. Подробно рассказала Холу, какие цветы посадит на клумбах следующей весной.

Какое-то время жена молча наблюдала, как я ем.

— Хол знает, что произошло чудо, Пол? — наконец спросила она. — Он это понимает?

— Да. Мы все понимаем, все, кто там был.

— С одной стороны, мне тоже хотелось присутствовать при этом, но с другой — я рада, что меня там не было. Если б я увидела, как Саул прозрел на дороге в Дамаск, то, наверное, умерла бы от сердечного приступа.

— Нет. — Я наклонил тарелку, чтобы добрать последние капли. — Скорее всего ты сварила бы ему суп. Такой же вкусный, как этот, цыпленок.

— Я рада, что суп тебе понравился. — Но думала она не о супе, не о готовке, даже не о прозрении Саула на дамасской дороге. Она смотрела в окно на далекие холмы, опершись подбородком на руку, и глаза у нее туманились, как те самые холмы по утрам в разгар лета, обещая жаркий день. Как в то утро, когда нашли близняшек Деттериков, подумал я не знаю уж по какой причине. И задался вопросом: а почему они не кричали? Похититель причинил им боль, на веранде и ступенях остались капли крови. Так почему же они не кричали?

— Ты действительно думаешь, что Джон Коффи убил этого Уэртона? — спросила Джейнис, отвернувшись от окна. — Что его смерть не случайна? Ты думаешь, он использовал Перси Уэтмора?

— Да.

— Почему?

— Не знаю.

— Расскажи мне еще раз о том, что произошло, когда вы уводили Коффи с Мили. Только об этом.

Я рассказал. О том, как костлявая рука, просунувшаяся между прутьями решетки и схватившая Джона Коффи, напомнила мне змею, водяную змею, каких мы очень боялись в детстве, когда шли купаться на реку. О том, как Джон назвал Уэртона плохим человеком. Тихим голосом, чуть ли не шепотом.

— А Уэртон ответил?.. — Моя жена вновь смотрела в окно, но слушала внимательно.

— Уэртон ответил: «Ты прав, ниггер. Плохой для таких, как ты».

— И все?

— Да. У меня возникло ощущение, будто сейчас что-то должно случиться, но ничего не произошло. Зверюга оторвал руку Уэртона от Джона и велел ему лечь на койку, что Уэртон и сделал. Он же едва держался на ногах. Уэртон пробурчал что-то вроде того, что неграм следует завести отдельный электрический стул, и отключился. А мы поехали к Мурсам.

— Джон Коффи назвал Уэртона плохим человеком?

— Да. То же самое он однажды сказал и о Перси. Пожалуй, несколько раз. Точно не помню когда, но знаю, что говорил.

— Но Уэртон не сделал Коффи ничего плохого, так ведь? В отличие, скажем, от Перси.

— Именно так. Их камеры располагались в разных концах Зеленой мили, Уэртона — у стола дежурного, Джона — ближе к изолятору. Даже видеть друг друга они могли, лишь подойдя к решетке.

— Еще раз расскажи мне, как выглядел Коффи, когда Уэртон схватил его.

— Джейнис, толку от этого не будет.

— Как знать. Расскажи, как он выглядел.

Я вздохнул.

— Я бы сказал, потрясенным. Но при этом не отскочил, а лишь втянул воздух сквозь сжатые зубы. Как сделала бы ты, если б лежала на пляже и загорала, а я тихонечко подошел и плеснул тебе на спину холодной воды. Наверное, он отреагировал бы точно так же, если бы ему ни с того ни с сего отвесили пощечину.

— Да, конечно, — кивнула Джейнис. — За руку его схватили неожиданно, вот он и вздрогнул, на мгновение пробудился.

— Да, — согласился я и тут же добавил: — Нет.

— Так все-таки да или нет?

— Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Джон вздрогнул от неожиданности. Скорее ситуация напоминала ту, когда он хотел, чтобы я вошел к нему в камеру, после чего Джон излечил меня от урологической инфекции. Или когда хотел, чтобы я передал ему мышонка. Он изумился, но не тому, что к нему прикоснулись… во всяком случае, не только этому… Господи, Джен, я не знаю.