Алексей Атеев - Код розенкрейцеров

Станислав был донельзя худ, имел заостренное лицо, туго обтянутое желтоватой кожей, тонкие синеватые губы, поблескивающие в пламени свечей глаза. Она прислушалась к парню. Ни злобы, ни неприязни, только любопытство.

– Мне остаться? – спросила Елена.

– Ты нам не нужна, а вы садитесь. Екатерина, если не ошибаюсь?

Катя кивнула.

– Я бы мог и сам к вам приехать, – сказал Станислав, – но на коляске, с нянькой… Ничего хорошего из этого бы не вышло. Так что пришлось пригласить вас сюда. Чувствую ваше недовольство. Сестрица, конечно… и все это, – он показал рукой на стены. – Так сказать, классовая неприязнь, или ненависть? – Станислав хмыкнул.

– Давай на «ты», – перебила его Катя.

– Конечно.

– И, если можно, ближе к делу.

– Да-да. Итак, мы как будто знакомы, пускай заочно, но сталкивались. С этим парнем нехорошо получилось, но я вовсе не хотел…

– …убивать его, – докончила Катя. – Но все-таки убил.

– Я не убивал.

– Возможно, намеренно и нет, но именно твои действия привели его к гибели.

– Как и твои.

– Но эти номера с бабкой…

– Ладно, что было, то было. Проехали. Давай теперь о другом. Его смерть, конечно, так не оставят. Приедут. И не разбираться, а скорее всего уничтожить нас.

– Но…

– Ты сомневаешься?

– Это один из вариантов.

– Возможно, но наиболее вероятный. – Он скривился. – Я, конечно, калека, мне что. Но остальные: Ленка, вы…

– С чего это вдруг ты расчувствовался?

Станислав вздохнул.

– Я, конечно, не ангел, даже, скорее, наоборот. Но сострадание иной раз стучит и в мое сердце. Высокопарно? А, может, думаешь, струсил? И это есть. Но, главное, мне хочется дознаться, что все означает и для чего затеяно. Ты сама-то что по этому поводу думаешь?

– Не знаю. Откровенно говоря, у меня до последнего времени вообще не было никаких догадок. Я даже не знала, что я не одна такая. Отца с матерью посадили, когда еще маленькая была. Тетка у нас имелась – Аглая. Она, надо думать, что-то знала и перед смертью пыталась мне рассказать, но уж очень невнятно. Я подумала, что у нее бред. Старичок этот к нам несколько раз приходил – Пеликан. Посмотрит, бывало, на меня и с ней о чем-то шушукается. А о чем? Кто его знает. Я не прислушивалась. Деньги нам присылал, когда совсем бедствовали. Но то, что нас откуда-то привезли, об этом я узнала вот сейчас и, честно говоря, до сих пор не верю. Так мы с тобой родственники, что ли?

Станислав пожал плечами.

– Как будто. Однозначной информацией не располагаю. Может быть, в дневниках? Но по твоему наущению тетради отдали какому-то мукомолу.

– Видишь ли, я хотела вообще развязаться с этой историей. Мне она ни к чему. У меня семья. Я просто хочу жить. Пускай не так роскошно, как вы, но своей жизнью. А тут вдруг начали лезть безо всяких церемоний. Мукомол этот… потом рыжий.

– И ты решила мукомола?..

– Не без греха и я, но пойми…

– Я-то понимаю. Но поймут ли те? Рыжий мертв. Хоть и обвиняешь меня в его убийстве, но я действовал точно так же, как и ты. Я не желаю быть подопытным кроликом.

Катя покачала головой.

– Что же делать?

– Сопротивляться. У нас достаточно сил. И, если мы объединимся, можем переиграть их. Давай проанализируем расстановку действующих лиц. Сколько людей замешено в нашем деле?

– Коломенцев, рыжий и тот парень, который нашел тетради.

– Рыжего уже нет, остальных я не знаю. Что представляет собой этот самый Коломенцев?

– Немолодой, как будто из бывших, из эмигрантов, – поправилась Катя. – Довольно обходительный, пока не выйдет из себя. Действует, как мне кажется, на свой страх и риск, объясняя свой интерес как будто увлечением всей жизни. Вроде не опасен, но излишне суетлив, нетерпелив и так далее. За показной вежливостью скрывается бесцеремонность: расскажи ему, как и что… Вначале я хотела от него избавиться, но пожалела, потом братец мой по собственной инициативе…

– По собственной? – переспросил Станислав.

– Затрудняюсь с ответом. Намеренно я не желала его смерти, но, возможно, имелось некое чувство, досады, что ли, или злости. Оно передалось брату. Но он мог действовать и вполне самостоятельно, с него станется! Однако у него не получилось, может, и к лучшему. Не знаю…

– А как все произошло?

– Брат пошел его проводить, дело было ранним утром, а до этого, еще ночью, Коломенцев явился к нам домой очень возбужденный, стал требовать, чтобы я рассказала все… Короче, буянил. Кое-как мы его успокоили. Брат отправился с ним, ну и на мосту…

– Почему ж не убил?

– Он толком не говорит. Похоже, старик оказался проворнее.

– Сколько времени прошло с того случая?

– Где-то неделя.

– И Коломенцев больше не объявлялся?

– Нет. Я думаю, он считает, что убил брата. А Валек, чувствую, только о том и думает, как бы прикончить Коломенцева.

– Понятно. А второй?

– С тем я вообще незнакома. Про него немного рассказывал Коломенцев. Какой-то преподаватель. Сам мукомол, похоже, его презирает. Во всяком случае, я уловила нечто подобное. Скорее всего на документы этот человек наткнулся случайно.

– Откровенно говоря, я не верю в случайности, – задумчиво сказал паралитик. – Все похоже на тщательно рассчитанную шахматную комбинацию. Ни с того ни с сего всплывают документы и, заметь, попадают не к кому-нибудь, а именно к Коломенцеву. И, одновременно, из Москвы приезжает Жданко, который действует отнюдь не самостоятельно, и тоже интересуется документами Пеликана. Почему? Он упоминал, что в Праге, опять же случайно, заметь, обнаружено некое донесение, касающееся нас. Все в одно и то же время. То есть запущены сразу две пружины, приводящие в действие механизм. Напрашивается вопрос: кем и зачем?

– А как ты считаешь?

– Я не знаю. Несомненно одно. И за Коломенцевым, и за этим «находчивым» парнем стоит кто-то еще. И может быть, не один человек, а несколько. Бомба не бывает без запала. Бомба – это мы с тобой, а запал?.. он уже приведен в действие. Он ходит вокруг нас. Он где-то рядом.

– Ты противоречишь сам себе. С одной стороны, утверждаешь, что нас собираются уничтожить, а с другой – рассуждаешь о некоей цели, которую мы должны осуществить…

– Одно другому не мешает. Возможно, создание экстремальной ситуации и должно нас активизировать. Вспомни, ведь не будь Коломенцева, разве ты раскрыла бы свои возможности? Или ситуация с рыжим? И теперь тот, кто дергает за ниточки, удовлетворен: все подтверждается, они (это, значит, мы) именно те, кого я ищу.

– Но кто этот человек?

– Так или иначе, он выйдет на нас. В свой час, конечно, а пока нам нужно обговорить действия на случай нашей возможной ликвидации. Есть у меня одна задумка…

ГЛАВА 19