Валерий Михайлов - Комедианты

– Что с ней?

Александр Сергеевич вздрогнул. Он так и не смог привыкнуть к тому, что Алексей мог вот так, сходу понять, в чём суть дела. К тому же он терпеть не мог предисловия и резал всегда, что называется, в лоб.

– Знаешь… её больше нет.

– Как?

– Бомба в автомобиле.

– Кто?

Она ехала на встречу с объектом, когда… В общем, её убили, а его похитили.

– И вы хотите…?

– Необходимо найти объект и ликвидировать похитителей. Мы не можем себе позволить оставлять безнаказанными подобные выпады против нас.

– Дайте мне тридцать минут.

– Хорошо.

Волк. Красивое, сильное, выносливое животное с высоко организованной нервной системой. Идеальный охотник, идеальный воин, способный конкурировать даже с таким биологическим монстром, как человек. Образ жизни семейный. Пары образуются надолго. Практически на всю жизнь. Живут волки стаями. Основу стаи составляют родители и дети этого года. Иногда к стае примыкают одинокие молодые волки. Количество волков в стае обычно не превышает 10–12 особей. Иногда, в трудные времена, несколько стай объединяются в большие сообщества, чтобы сообща противостоять невзгодам. Такие сообщества насчитывают до сорока с гаком волков. Подобные объединения существуют недолго. Как только жизнь становится лучше, волки вновь распределяются по стаям. Волков смело можно назвать домоседами. Если ничто их не гонит с обжитого места, они живут и охотятся в одном районе и не любят менять логово. Логовом им служат благоустроенные естественные убежища или норы других животных. Сами волки редко занимаются капитальным строительством, предпочитая уже готовое жилье. Возле логова ведут себя осторожно да и охотиться стараются в нескольких километрах от дома. Волк – ночное животное, но иногда бывает активен и днём. Во время охоты волки работают единой командой, четко разделяя обязанности. Общаются при помощи воя и языка жестов.

В мифологии волкам отводится особое место. В языческой Европе и у славян образ волка тесно связан с культом плодородия. Во время жатвы последний сноп часто посвящался волкам. Причём в разных местах к волку относились по-разному, проявляя от доброжелательного уважения до открытой неприязни. В шаманских практиках образ волка тесно связан с магией. Многие воины вместо кольчуг надевали на себя медвежьи или волчьи шкуры, перевоплощаясь во время битвы в зверя. Отсюда, наверно, и пошли легенды об оборотнях.

Он был легендарным волком. Настоящим матёрым зверем значительно крупнее овчарки. Семидесятикилограммовый красавец (обычно волки весят 32–50 килограмм) с опалённой мордой и простреленным ухом. Он умел обходить капканы, укрываться от пуль, обманывать охотников, а в голодное время мог на глазах у хозяев прямо со двора утащить невезучую собачонку…

– Я готов.

Он был в потрёпанных джинсах и старенькой футболке.

– Ты не запираешь? – спросил Александр Сергеевич, когда Алексей просто прикрыл дверь.

– Ко мне никто не залезет, а если залезут… – Он недобро усмехнулся. – Они меня здесь инстинктивно побаиваются.

– Здесь всё, – сказал Александр Сергеевич, протягивая ему папку.

– Мне не нужно.

– Ознакомься.

– Зачем? Меня интересуют совсем другие вещи.

А ведь он так и остался зверем! Дикий лесной волк в обличии человека. Говорящий, ходящий на задних лапах, умеющий читать и пользоваться ножом и вилкой и от этого ещё более страшный зверь. По спине Александра Сергеевича прошёл лёгкий холодок. Им нравится тешить себя тем, что они превратили его в человека, тогда как на самом деле… На самом деле он был созданной для охоты машиной, способной улавливать всё, даже этот страх. Александр Сергеевич почувствовал бессильную злобу. Чёрт! Как только Моргана с ним управлялась? Хотя, что тут удивительного? Моргана – женщина, самка, сука, одним словом. Одна из тех сук, что были отобраны, как и этот зверь. Поэтому они так легко и спелись.

– Сначала к нему, – сказал Алексей.

– Что?

– Я бы хотел заехать к Моргане, но, думаю, там уже ничего нет.

– Согласно…

– Поэтому едем к нему, – оборвал его Алексей.

Вот скотина! Ни слова лишнего. И ни малейшего намёка на то, что я тут перед ним как на ладони. Александр Сергеевич представил себя в виде таракана на бесконечной глади стола. Тараканом, над которым занесён для удара тапочек, и нет ни одной щели, чтобы… Это сравнение совсем не прибавило ему настроения.

– Нам лучше там не светиться.

– Нас никто не увидит.

Александр Сергеевич представил себе, как зверя пускают по его следу, и ему стало окончательно не по себе. Этот найдет где угодно и сделает всё, как надо. Спокойно, без суеты и лишних движений… Надо взять себя в руки, приказал он себе, чего-то я вдруг разнервничался в последнее время. Всё этот чёртов проект. Сколько уже людей погибло.

– Остановите здесь, – сказал Алексей, когда до дома объекта оставалось метров двести.

Александр Сергеевич послушно припарковал машину.

Алексей сложил руки на колени, закрыл глаза и начал слушать. Он постепенно сближал свои чувства до тех пор, пока они не превратились в единое целое, включающее в себя всё. Это суммарное, шестое чувство и должно было вывести его на след. Когда Алексей понял, что дорога чиста, он вышел из машины и пошёл вперёд немного по-индейски, пружинящей походкой. Он легко открыл дверь и вошёл в квартиру объекта. Обычная «хрущёвка». Ничего особенного. Холостяцкий бардак. Было видно, что квартира брошена в спешке. Он прошёлся по комнатам, зашёл на кухню, сел за стол…

Моргана. Он услышал её запах. Она бывала здесь довольно часто, сидела за этим столом, варила кофе. Её кофе ни с чем нельзя перепутать. Здесь была и другая, которая пахла враждой. Они не любили друг друга. Но не из-за него. Потусторонняя ревность былых обид. И было что-то ещё, что-то еле заметное, чего он не мог разобрать. Когда всё до мельчайших оттенков было впитано и рассортировано в памяти, он вышел из квартиры и медленно пошёл к машине.

– Туда, – сказал он, садясь внутрь.

Когда они подъехали к забегаловке, там уже всё было чисто. Даже асфальт, и тот отмыли. Все хотели поскорее забыть о происшедшем. По официальной версии взорвалось плохо установленное газовое оборудование, которого у неё отродясь не было. Он вышел из машины и, полуприкрыв глаза, медленно прошёлся вдоль дороги.

Обилие запахов захлестнуло его. Лишние люди, лишние машины, лишние события… И из этого обилия информации ему надо было выделить ту, которая ИМЕЛА НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ К ДЕЛУ. Он остановился, закрыл глаза и вновь объединил все чувства в одно. И опять что-то еле уловимое, воспринимаемое на границе между чувствами и иллюзиями, витало в воздухе.