Энн Райс - Лэшер
– Господи боже, она не могла умереть. Не могла. Они бы мне сказали.
Майкл отчаянно дергал за ручку, но дверь не открывалась. Он был готов высадить ее плечом.
– Эрон! Эрон! – вновь позвал он.
Раздался тихий щелчок. Ручка плавно повернулась, и дверь распахнулась, словно ей самой вдруг надоело упорствовать. У каждой двери в этом доме был свой характер и нрав; для того чтобы их открыть, к ним следовало приноровиться. Двери в Новом Орлеане никогда не отличались особой покладистостью. Летом они обычно разбухали от сырости и закрыть их бывало нелегко. Но сейчас дверь решила больше не мучить Майкла.
Он ворвался в комнату. Свечи, как и раньше, горели перед статуей Пресвятой Девы. Отблески маленьких огоньков играли на мраморной каминной доске, на шелковом балдахине над кроватью.
Эрон был рядом с ним. Эрон что-то говорил ему. Он произнес какое-то незнакомое имя – кажется, русское. Высокий блондин тоже был здесь. Майкл слышал его приглушенный, вкрадчивый голос:
– Но он хотел меня видеть, Эрон. Так мне передал священник. Мистер Карри просил меня прийти.
Майкл подошел к кровати. Комната освещалась лишь неровным светом свечей. Они горели на маленьком алтаре, и тень статуи Пресвятой Девы, как и прежде, танцевала и покачивалась на стене. Роуан по-прежнему лежала неподвижно, но грудь ее тихонько вздымалась под розовым шелком новой рубашки, в которую ее недавно переодели. Руки ее были повернуты ладонями кверху. Рот слегка приоткрыт. Майкл слышал ее дыхание. Она была жива. С ней не произошло никаких перемен – ни к лучшему, ни к худшему.
Майкл опустился на колени, уткнулся лицом в постель и разрыдался. Он схватил и крепко сжал руку Роуан, ощущая ее податливость и мягкость. Рука была холодная, и все же сквозь тонкую кожу явственно ощущалось живое человеческое тепло. Роуан была жива.
– Роуан, дорогая, дорогая, – лепетал он. – Я так испугался…
Не договорив, он вновь расплакался, по-детски всхлипывая.
Майкл плакал, даже не пытаясь сдерживаться. Он знал, что Эрон рядом, стоит у него за спиной. И тот, другой человек тоже. Наконец Майкл вытер глаза, медленно повернул голову и увидел высокую фигуру, маячившую в изножье кровати.
Вот он, приходский священник. Об этом говорили старомодный сюртук из черной шерстяной материи и белоснежный тугой воротничок. Однако в следующее мгновение Майкл понял: тот, кто стоял у кровати, не был священником.
– Привет, Майкл.
Мягкий, завораживающий голос. Все, кому довелось его слышать, утверждали, что голос у него на редкость приятный. Длинные темные волосы рассыпались по плечам. Борода и усы, холеные, изящно подстриженные, блестят и лоснятся, придавая ему гротесковое сходство с Христом. Нет, скорее это мертвенно-бледное, сохранившее следы недавних слез лицо напоминает Распутина.
– Я тоже скорблю о ней, – низким, благозвучным шепотом произнес стоявший у кровати. – Смерть ее близка. Скоро она оставит нас. Она более не сможет любить. В груди ее уже практически нет молока. Жизнь почти покинула ее.
Левой рукой он держался за витой столбик кровати.
– Лэшер!
Внезапно стало заметно, что в облике этого человека, рост которого намного превышал нормальный, есть что-то отталкивающее. Тонкая, неестественно тонкая фигура. Голубые глаза, неотрывно устремленные на Майкла, таят в себе опасность и угрозу. Красиво очерченный рот чувственно изгибается под блестящими усами, а пальцы, невероятно белые, длинные, едва ли не дважды обвились вокруг столбика кровати. Чудовище.
Убей его. Убей его прямо сейчас.
Майкл резко вскочил на ноги, но крепкие руки Столова моментально схватили его, не давая двинуться с места.
– Не надо, Майкл, не надо. Будьте благоразумны. Не причиняйте ему вреда. Вы не должны это делать!
Потом еще один человек, которого прежде в комнате не было, стиснул шею Майкла железной хваткой. До Майкла доносился голос Эрона – тот умолял его не сопротивляться.
Существо, стоявшее у окна, не двигалось и не предпринимало никаких действий. Слезы струились по его лицу, и он медленно вытирал их правой рукой, изящной и длиннопалой.
– Успокойтесь, Майкл. Возьмите себя в руки. Не стоит торопиться. Не трогайте его сейчас, – повторял Эрон. – Столов, отпустите его немедленно. И вы тоже, Норган, – обратился он к членам ордена Таламаска. – Погодите немного, Майкл. Уверяю вас, на этот раз он от нас не уйдет.
– Мы отпустим мистера Карри, если только он пообещает не трогать Лэшера, – процедил Столов. – Он не должен его убивать.
– Пошли вы все к черту! – взревел Майкл. – Я сказал, что убью эту тварь, и я это сделаю.
Он изогнулся, пытаясь вырваться из железных рук Столова, но Норган немедленно сжал его шею еще крепче. Столов меж тем немного ослабил хватку и перевел дыхание.
Существо, стоявшее у кровати, пристально взглянуло на Майкла. По лицу его по-прежнему бежали слезы, тихие слезы, выражавшие неизбывную скорбь.
– Я в ваших руках, мистер Столов, – произнес Лэшер. – Я вверяю себя вам.
Майкл меж тем изловчился и изо всей силы двинул локтем под дых державшему его Норгану. Тот покачнулся и отлетел к стене. В следующую секунду Майкл оттолкнул Столова, в два скачка преодолел расстояние, отделявшее его от Лэшера, и сдавил ему горло руками. Лэшер, задыхаясь от ужаса, вцепился Майклу в волосы. Сплетясь воедино, они рухнули на ковер. Но тут подоспели Столов и его подручный, схватили Майкла и оттащили его прочь, скрутив ему руки за спиной. Даже Эрон пытался оказать им посильную помощь, загораживая Лэшера и отталкивая его подальше от Майкла. Господи, и Эрон заодно с этой шайкой!
На несколько мгновений перед глазами у Майкла все потемнело. В груди внезапно взорвалась резкая, беспощадная боль. Боль ударила в плечо, охватила левую руку. Столов и его подручный поняли, что Майкл больше не представляет опасности, и выпустили его. Он опустился на корточки, прислонившись спиной к камину. Лэшер, по-прежнему задыхаясь, медленно поднялся на дрожащие ноги. Долговязая, тонкая, как жердь, фигура в разорванном черном сюртуке. Члены ордена Таламаска, точно почетный караул, стояли по обе стороны от Майкла.
– Будьте благоразумны, Майкл! – взмолился Эрон. – Не совершайте опрометчивых поступков. Нас здесь четверо, и он от нас не уйдет.
– Прошу вас, Майкл, не причиняйте ему вреда!
Голос Столова звучал так же вежливо и вкрадчиво, как прежде.
– Я знаю, вы опять отпустите его восвояси, – с трудом выдавил из себя Майкл.
Подняв голову, он увидел, что длинное, гибкое, как ивовый прут, существо неотрывно смотрит на него и голубые глаза полны слез. Слезы ручьями текли по бледным щекам Лэшера. «Если бы передо мной предстал Христос, он выглядел бы именно так, – подумал Майкл. – По крайней мере, именно таким его изображали живописцы».
– Я никуда не убегу, – бесстрастно изрек Лэшер. – Я пойду туда, куда велят мне эти люди, Майкл. Люди из ордена Таламаска. Сейчас они мне необходимы. И они это знают. Они не позволят тебе убить меня.
Лэшер повернулся к кровати и устремил скорбный взгляд на недвижную Роуан.
– Я пришел сюда, чтобы в последний раз увидеть мою возлюбленную. Я должен был ее повидать, прежде чем они увезут меня прочь.
Майкл попытался встать. Голова у него тут же закружилась, в груди вновь проснулась боль. Господи, Джулиен, не оставляй меня, мысленно взмолился он. Дай мне силы совершить то, что я должен совершить. Ох, как он мог забыть. Ведь на столике у кровати лежит пистолет. Проклятье, до него никак не дотянуться. Майкл попытался сделать знак Эрону. Если бы только Эрон его послушался. Если бы он нажал на спусковой крючок и пробил в башке этого ублюдка огромную дыру.
Столов опустился на колени рядом с Майклом.
– Сохраняйте спокойствие, Майкл, – прошептал он ему на ухо. – Больше от вас ничего не требуется. Мы его не выпустим. Мы заберем его с собой.
– Яготов, – сообщил Лэшер. – Готов следовать за вами.
– Майкл, – произнес Столов. – Взгляните на него. Сейчас он абсолютно беспомощен. Он никому более не причинит вреда. Он полностью в нашей власти. Вам не о чем беспокоиться.
Эрон, словно зачарованный, не сводил глаз с Лэшера.
– Я вас предупреждал, – буркнул Майкл.
– Почему ты хочешь убить меня, Майкл? – вопросил Лэшер. Слезы по-прежнему текли у него по щекам. Судя по всему, слезный запас у него был неистощим, как у грудного младенца. – Неужели твоя ненависть ко мне столь сильна? Но за что ты меня ненавидишь? Лишь за то, что я попытался обрести плоть и стать живым?
– Ты убил Роуан, – хрипло прошептал Майкл. Звуки, сорвавшиеся с его губ, были едва слышны. – Из-за тебя она стала такой. Ты убил нашего ребенка.
– Отец, ты хочешь узнать, какие причины двигали моими поступками? – вопросил Лэшер.
– Я хочу одного – убить тебя.
– Но почему? Почему? Неужели ты настолько холоден и лишен сострадания? Неужели тебя не волнует, что со мной произошло? И ты не хочешь понять, почему я здесь? Неужели ты думаешь, я намерен причинить ей вред!
