Владислав Выставной - Массовка

– Я так и знала, – задумчиво произнесла Лариса. – Я всегда чувствовала – все это добром не кончится. Ты обязательно вляпаешься в какую-нибудь гнусную историю. И вот – пожалуйста…

Лариса говорила и говорила, а Артемий улыбался улыбкой Будды, мысленно повторяя известные мантры. Их пришлось вызубрить в свое время, чтобы не впускать в себя то, что он не переносил физически – склоки, ругань, бесконечное ворчание.

Не найдя подпитки для развития темы, Лариса замолчала. Посмотрела на листки, вздохнула:

– Конечно, я все сделаю. Я ведь тебе не враг. Я понимаю: между нами все вышло, как вышло – и ничего с этим не сделаешь. Просто так получилось…

– Так получилось… – повторил Артемий.

Он стоял на обочине трассы, на выезде из города, и настроение теперь было не в пример лучше. Он сделал все, что мог, ничего больше от него не зависело. Оставалось только ждать результатов. В конце-концов, он не Терминатор, не Индиана Джонс, чтобы разбираться в одиночку с могущественными негодяями. В его случае куда лучше залечь поглубже и не высовываться некоторое время. На такой, самый крайний случай, была у него одна глухая деревенька со знакомой бабкой-ведуньей. Давно с ней не виделся – может, и померла уже. Все одно: в городе оставаться не вариант.

Лишь водила пятой по счету машины согласился ехать в ту беспросветную глухомань. Двое испуганно умчались, едва заслышав направление, один долго сомневался, еще один не понял ни слова.

Машина, в которой теперь ехал Артемий, была древнеяпонской, праворульной, тарахтящей, чадящей и неудобной. Но она, все же, уносила прочь от опасности. Под зеркалом заднего вида, там где у таксистов висят обычно четки или кресты, висел развеселый чертик с мохнатым хвостом. Артемий хотел было пошутить, поинтересовавшись: не является ли водила сатанистом. Однако одумался: практика показывала, что вполне возможен и такой вариант. Драндулет, во всяком случае, был адским.

Беззаботные мысли были прерваны осторожным высказыванием водилы насчет «подзаправиться». Артемий не возражал. Водитель долго высматривал заправку подешевле и посомнительнее на вид, пока не обнаружил самую задрыпанную – Артемий не видел таких лет десять. Свернул, заглушил двигатель и отправился к облезлой будке кассы.

Артемий любовался порядком замусоренным пейзажем, когда водила запрыгнул обратно, завел двигатель и рванул с места.

…И одновременно – изумленно уставился на Артемия с другой стороны окна – в одной руке сжимая заправочный пистолет, второй – глупо хватая воздух.

Артемий похолодел. И услышал справа от себя знакомый смешок.

– Сюрприз! – сказал знакомый голос.

Возразить нечего: сюрприз так сюрприз.

– Что это значит? – стараясь выглядеть спокойным, поинтересовался Артемий.

Переходящий дорогу вел спокойно, уверенно. Даже лучше, чем несчастный хозяин угнанной машины. Заметил чертика под зеркалом усмехнулся, качнул того пальцем. Чертик затрепыхался, показывая «нос» во все стороны.

– Ничего особенного, – сказал Переходящий. – Решил составить тебе компанию.

– Спасибо, – сдержанно произнес Артемий.

– Ты, вижу, не рад?

– Отчего же…

– Не рад… Ну и правильно: с чего радоваться? С того, что скинул с плеч формальности? Поручил бывшей подруге вызволять из беды подругу новую? А сам – в Кисловодск, на отдых? Силен!

Переходящий весело расхохотался. Артемий косился на него с плохо скрываемой злостью.

– И что же, ты всерьез полагаешь, что Лариса понесет твои заявления по инстанциям?

– А почему – нет?! – запальчиво вскрикнул Артемий. – Она что – не человек? Я бы, к примеру, понес!

– Так ведь она – не ты! – охотно пояснил Переходящий. – Плохо ты знаешь женщин, дорогой друг. Ты – пройденный этап, отрезанный ломоть и… как там еще? В общем, она и пальцем о палец не ударит.

– Врешь ты все! – выдавил Артемий, в то же время понимая – Переходящий говорит правду.

– Да, да… – вздохнул Переходящий дорогу. – Пойми: ты все равно уже вычеркнут из жизни. Тебя нет. Ни для кого. С какой стати тебе помогать?

– Но Архип…

– Он тоже не от мира сего, – скривился Переходящий. – Как и все твои колдуны, гадалки, ведьмаки… Я об обычном мире и его обитателях. Э-э… Ты пристегнут? Сейчас пост будет – хорошо бы проскочить.

Машина, снижая скорость, подъехала к посту, притормозила у знака «STOP». Задергалась.

И заглохла.

Это не могло быть случайностью. Артемий быстро посмотрел на Переходящего дорогу. Тот развел руками: ничего, мол, не поделаешь!

Он даже не пытался завестись снова!

Артемий принялся лихорадочно шарить рукой в поиске рукоятки, открывающей дверь. Переходящий неспешно щелкнул чем-то со своей стороны.

Заблокировал двери.

– Ты что же делаешь, гад… – проговорил Артемий, глядя, как приближается инспектор ДПС.

Переходящий не ответил. Артемий со всех сил ударил в дверь плечом. Дряхлый замок не выдержал, хрустнул, дверь отошла.

И тут Переходящий схватил его за запястье. Крепко, сжав до боли холодной, как у мертвеца, рукой. Артемий пытался вырваться, но ничего не выходило. А этот гад смотрел ему в глаза болезненно-веселым взглядом и держал.

Когда, наконец, удалось освободиться, было поздно: заметив подозрительную возню, машину окружили гаишники. Защелкали затворами, взяли на прицел.

Приехали.

…Когда с заломленными за спину руками, его тащили в сторону двухэтажного здания поста, Артемия вдруг осенило. И он закричал – громко, чтобы его слышало чудовище в человеческом обличье:

– Ты слышишь меня? Ты! Ты нарушил собственные правила! Ты вмешался в события! Слышишь? Ты не просто перешел мне дорогу – ты держал меня! И тебе придется отвечать перед твоим чертовым работодателем!..

Переходящий дорогу стоял в сторонке и лишь довольно скалился в ответ.

5

– О незримый, пославший нам испытания, тот, кто смотрит на нас день и ночь, кто видит наши поступки, кто решает наши судьбы! К тебе обращаемся мы, избравшие путь света и истины! Не оставляй нас в беде, в страхе, горе и лишениях! Открой нам глаза на правду, явись к нам и укажи единственный путь к спасению!

В который раз звучали эти слова – и Павел не уставал их слушать. Хотелось слышать в них истину, искренность – то, что придавало бы смысл той силе, что вливалась в тело с каждой новой молитвой…

Но принимающий, впитывающий эту силу, знал: в глубине слов таится ложь.

Все вывернуто наизнанку, перепутано, оболгано.

Конечно, можно наплевать на тайный смысл, продолжать принимать эти молитвы, эти жертвы.

Жить.

Но стоит ли?

Глупый вопрос. Жить всегда стоит. Что бы там ни было, какая бы ни была цена вопроса – жизнь всегда перевесит. А кто решится возразить – пусть сдохнет, и тем продлит более стоящую, более ценную жизнь.