Вероника Белоусова - Прекрасная сторона зла

– Представь себе, нет, – спокойно говорю я, усаживаясь верхом на стул. Мне не хочется говорить ей, что я выполнил ее требования, остановил сердце девушки, но тут появился Америго и свел на нет все мои усилия. Это бы звучало, как оправдание, а оправдываться мне хочется меньше всего. – Честно говоря, я не могу до сих пор понять этой паники вокруг Айлин. Ей достается больше всех, ее окружают одни недруги. Ты хоть знаешь, сколько раз пытались ее убить? Через сколько унижений ей пришлось пройти? Неважно результат чего это: заклятия или стечения обстоятельств, но череда ее страданий не прекращается.

– А теперь представь себе, каким монстром она станет, преодолев все это, выпустив свое отчаянье на свет, - не без ехидства замечает Дина. – Сейчас вся тьма находится внутри нее, Айлин каким-то образом сдерживает ее, потому все нападки идут на нее. Но если она изменит полярность! Ты даже не представляешь, что будет. И это то, чего добивается Амалик.

– Так давай изменим это. Будем давать ей больше любви и внимания, заставим почувствовать себя любимой и нужной. Не будем играть по его правилам. Если это время, пока ей не исполнится двадцать один, пройдет в покое, опасности удастся избежать.

– Даже не надейся на это, – резко возражает Дина. – Ты облажался, и мне придется все сделать самой. Я не могу позволить себе так рисковать, лелея какую-то абстрактную надежду на чудо.

– Если ты посмеешь тронуть ее хоть пальцем, я забуду о том, что ты девушка моего сына, и сверну тебе шею! – теряю терпение я. Дина смотрит на меня, открыв рот, явно не веря сказанному.

– Мой Бог, да ты втрескался в нее по уши… Как я могла быть такой дурой, чтобы доверить столь важное дело влюбленному идиоту?! – повышает голос ведьма.

– Ты перебудишь весь дом, – упрекаю ее я, на самом деле беспокоясь лишь о том, что нас может услышать Айлин.

– К черту осторожность! Ты даже не отрицаешь этого!

– Не собираюсь спорить из-за того, что не чувствую, – моя уверенность в том, что я говорю, абсолютна. Дина лишь хохочет.

– Да-да, а то я слепая! Ничего не вижу, не замечаю, как ты смотришь на нее, сколько времени ей уделяешь. Как пытаешься оградить от Америго… Я знаю о том, что он изнасиловал ее. Считала информацию с кузины. Ты должен был рассказать мне об этом сам, а не потакать ее игре в секретики. Ведь это тоже влияет на распределение сил. Он отдал ей свою энергию агрессии, и она стала сильнее. – тон Дины звучит издевательски. – Могу понять, почему ты лжешь мне, но себе-то отчего?

– Почему бы тебе не допустить мысль, что ты можешь ошибаться? – спокойно выдерживаю ее эмоциональный натиск я.

– Потому что это невозможно. Я считываю твои эмоции, как слова со страницы книги. Это не мои домыслы, это вибрации, которые идут от тебя.

– В таком случае, ты уже знаешь, зачем я пришел к тебе, – переходя к сути того, зачем я ворвался к ней в спальню в пять утра, говорю я. – Мне нужна твоя помощь.

– Ах, да. Шлюшка Ада. Еще одна заноза в заднице... – с досадой говорит Дина, плюхаясь на кровать. – Зря ты залип на нее. Будут неприятности.

– Неважно. Я обещал, что сделаю все, чтобы помочь ей вернуть детей. И мне не хочется нарушать слово. Тем более что это связано с Айлин.

– И снова она… – вздыхает Дина. – Ладно, что тебе надо от меня?

– Пойти со мной в дом к Саиду, – поднимаясь со стула и прохаживаясь по комнате, говорю я. – По словам Ады, он близок с Вагнером, а еще, он тот, кто должен выступать на обряде женихом Айлин.

– О господи, – тихо стонет Дина. – Вот если бы ты убил ее, ничего, ничего бы этого не было… Когда мы идем туда?

Наблюдаю за домом, где живет Саид. В восемь утра он приводит собак с прогулки, покупает себе еду. Идет к домой, завтракает, переодевается и отправляется на работу. Все это время Дина сидит в машине, припаркованной напротив, и ждет моего сигнала. Выждав несколько минут, набираю ей на сотовый и сбрасываю. Она нехотя вылезает из авто и идет ко мне.

– Не знаю, что ты рассчитываешь найти с моей помощью, – пряча руки в карманы, говорит она, идя следом.

– Я сам не знаю. Но что-то, определённо, там есть, что поможет помочь Аде. Когда Саида подозревали в убийстве Елены, Амалик сделал все, чтобы вытащить его из тюрьмы. Значит, он важная фигура для него.

– Еще бы! Он ведь жених! – держась рукой за перила, говорит Дина, поднимаясь по ступенькам.

– В чем его обязанность?

– Лишить невесту девственности.

– Мне уже хочется его убить.

– Это должна будет сделать невеста. То есть Айлин. Таким образом, его вид, в данном случае, оборотень, обретает для своих братьев защиту Амалика, но себя приносит в жертву, – поясняет Дина шепотом, пока я вожусь с замком. Собаки по ту сторону двери истерично заходятся лаем.

– Черт ногу сломит в вашей системе ценностей.

– Нет, на самом деле все просто. Принося в жертву детей Ады, он подчиняет себе инквизиторов. Они больше никогда не причинят ему беспокойств. Но должна быть третья жертва… – наконец справляюсь с замком, и мы вваливаемся в квартиру. Дина читает заклинание, и псы тут же успокаиваются, виляя хвостами, укладываются на пол.

– И кто это может быть? – спрашиваю я, проходя в комнату.

– Откуда же я знаю, что может прийти в голову этому психу? – пожимает плечами Дина, подходя к книжному шкафу.

– А если невеста больше не девственница, что тогда? – озвучиваю мысль я. которая мне несколько дней не дает покоя.

– Все зависит от того, кто был первым, - отзывается Дина. – Если человек, то это, безусловно, минус для обряда. Он уже оставил свою информацию. Оборотень – пиши пропало. От его энергетики уже никогда не очиститься. Пожалуй, это самый худший вариант. Отчасти поэтому мне непонятно, почему Амалик выбрал женихом Саида. Она ведь после него никогда не сможет родить здорового ребенка. Ну, а вампир… От него нет ни информации, ни энергетики, которая может мешать… Все, что может произойти это обнуление сил, но Айлин к примеру, это не грозит. Тебя же ведь только это интересует. А ради пафоса, который всегда присутствует в любом обряде, девственность можно и восстановить. Но ее настоящая ценность в том, что она сохраняет истинную энергию данного человека, неважно – мужчина это или девушка – силу его рода, не смешанную с другим.

– Откуда ты все это знаешь? – удивляюсь я.

– Черпаю из Хроник. Ну и, конечно же, книги, что оставила Елена, помогают, – Дина берет в руки старую фотографию, стоящую возле вазочки с искусственными цветами. – Здесь что-то написано – я не пойму.

Она протягивает мне пожелтевшую от времени карточку, на которой запечатлена красивая женщина. На вид ей не больше тридцати, у нее красивые темные волосы и добрая улыбка. Надпись сделана на иврите.