Стефани Майер - Сумерки

Эдвард задумчиво скрестил руки на груди. Судя по выражению лица, ему удалось совладать с яростью. По крайней мере, он злился не на меня. Надеюсь, мне удастся предупредить Элис…

– Ты тоже меня спасла, – тихо промолвил он.

– Мне же не хочется постоянно быть жертвой. Девушкам тоже нравится спасать мир!

– Ты не понимаешь, о чем просишь, – уныло проговорил Эдвард, внимательно разглядывая мою наволочку.

– Еще как понимаю.

– Нет, даже не спорь! Я стал другим девяносто лет назад и до сих пор не знаю, как к этому относиться.

– Неужели ты жалеешь, что Карлайл тебя спас?

– Конечно, нет! – после некоторой паузы ответил Эдвард. – Я же умирал, никакого будущего не было.

– Ты – смысл моей жизни. Если не будет тебя, то жить мне незачем, – призналась я и тут же почувствовала облегчение. Пусть лучше знает правду.

Эдвард молчал. Значит, он настроен весьма и весьма решительно.

– Я не могу так поступить, Белла. Не могу и не хочу.

– Почему не хочешь? – истерически закричала я, хотя обещала себе быть спокойной. – Не говори, что это трудно! После того, что случилось, я готова ко всему!

Эдвард окинул меня гневным взглядом.

– Даже к боли? – саркастически усмехнулся он.

Против собственной воли я побледнела. Наверное, этот ужас будет преследовать меня до самой смерти: огонь, растекающийся по венам.

– Ничего, – надменно заявила я, – как-нибудь справлюсь.

– Оказывается, храбрость может дойти до абсурда!

– Дело не в этом, – настаивала я. – Потерпеть три дня для меня не проблема.

Эдвард недовольно поморщился, сообразив, что о процессе перерождения я осведомлена гораздо лучше, чем ему хотелось бы. С трудом подавив раздражение, он задумчиво посмотрел мне в глаза.

– А как же Чарли и Рене?

Вопрос застал меня врасплох.

– Естественно, всех правил я не знаю, но, если понадобится, я готова оставить родителей. В любом случае, через год мне пришлось бы уехать в колледж, и мы встречались бы только на каникулах. Чарли с Рене понимают, что я взрослая и вот-вот начну самостоятельную жизнь. Они справятся. – Я храбрилась, как могла, про себя решив, что время от времени буду навещать отца. – Я взрослая и сама распоряжаюсь собственной жизнью.

Эдварду мой ответ не понравился.

– Вот именно, – вспылил он, – а со мной ты ничем распоряжаться не сможешь!

– Если не терпится увидеть меня на смертном одре, то поспешу тебя обрадовать: я только что там была и, возможно, не в последний раз!

– Ты поправишься, – пообещал Эдвард.

Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнула, не обращая внимания на резкую боль в подреберье. Мы молча буравили друг друга взглядами. Похоже, он не собирается идти на компромисс.

– Хочу кое в чем признаться… Я умираю. Об этом стало известно задолго до моего приезда в Форкс.

Эдвард явно ждал продолжения, а на его лице поочередно отражались недоверие, смущение и… ужас. Он открыл рот, но произнести так ничего и не решился.

– Болезнь неизлечима, – ответила на немой вопрос я.

Потемневшие глаза изучали мое лицо, отчаянно стараясь найти хоть что-то, указывающее на то, что я лгу или неудачно шучу.

– А Чарли знает?

– Конечно. Просто мы стараемся об этом не думать…

Рот Эдварда снова безвольно приоткрылся, но он тут же взял себя в руки. Его лицо превратилось в маску.

– И что это за болезнь?

Я наблюдала за ним с благоговейным страхом.

Если сказать, что это рак, он не остановится, пока не найдет лекарство. И найдет наверняка.

– Она называется… смертность, – наконец ответила я.

– Ах! – разъяренно воскликнул Эдвард и выскочил из кресла с такой силой, что моя кровать заходила ходуном. Он гневно мерил комнату шагами и старался на меня не смотреть. Из его горла доносилось утробное рычание; похоже, сейчас с ним лучше не разговаривать.

– Успокойся, – все-таки выдавила я.

Мертвенно-бледное лицо повернулось ко мне.

– Если еще раз попробуешь… – угрожающе начал он.

– Но это правда! Я умираю, а прежде состарюсь!

– Белла, – уже спокойнее начал Эдвард, усаживаясь в кресло. Длинные тонкие пальцы прижались к вискам. – Белла, все именно так и должно произойти. Так и случилось бы, если бы не я, а мое вмешательство противоестественно!

Я презрительно фыркнула.

– Глупость какая-то. Все равно что если человек, выигравший в лотерею, скажет: «Противоестественно! Такие деньги мне не нужны!»

– Жизнь – не призовые деньги!

– Конечно, она намного дороже. Эдвард закатил глаза и поджал губы.

– Белла, тут и спорить не о чем! Я не намерен обрекать тебя на такое существование.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я сдамся. В конце концов, ты не единственный вампир на свете.

Его глаза потемнели еще сильнее.

– Элис не посмеет!

В тот момент вид у Эдварда был просто свирепый.

Неужели на свете найдется существо, способное противиться его воле?

– У Элис было видение? – догадалась я. – Вот почему она боялась, что ты расстроишься! Она знает, что однажды я стану такой, как вы.

– Сестренка ошибается. Она видела тебя погибшей, а ты выжила!

– Ну, ставить против Элис я не решусь!

В палате повисла мертвая тишина, которую нарушали только писк приборов, звук падающих капель и тиканье часов. Наконец его лицо смягчилось.

– Итак, на чем мы остановились?

– Кажется, это называется тупик, – усмехнулся Эдвард.

– Черт побери! – пробормотала я.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он, разглядывая кнопку вызова медсестры.

– Все в порядке, – соврала я.

– Не верю.

– Спать мне больше не хочется.

– Тебе нужен отдых, а не глупые споры.

– Тогда сдавайся, – коварно предложила я.

– Хорошая попытка! – Эдвард потянулся к кнопке.

– Не смей! Но он меня не слышал.

– Да? – проскрипел громкоговоритель на стене.

– Можно попросить болеутоляющие? – мягко произнес Эдвард, не обращая внимания на мое разъяренное лицо.

– Я пришлю сестру, – недовольно проговорил голос.

– Ничего принимать не буду, – пообещала я.

Эдвард взглянул на гибкий шланг у кровати.

– Не думаю, что тебя попросят что-то проглотить.

Пульс снова подскочил. Заметив в моих глазах страх, Эдвард разочарованно вздохнул.

– Белла, тебе больно! Чтобы поправиться, необходим покой. Зачем создавать лишние проблемы? Вторую капельницу вряд ли поставят.

– Я не капельниц боюсь, – пробормотала я. – Страшно закрыть глаза.

Он осторожно коснулся моего лица.

– Я никуда не уезжаю. Ничего не бойся; пока мое присутствие тебе не в тягость, я буду с тобой.

Собравшись с силами, я заставила себя улыбнуться.

– Знаешь, тебе ведь долго придется ждать.