Стивен Кинг - Бессонница

— Простите, — повторил он, а потом ему пришлось прикусить язык, чтобы подавить приступ смеха.

— Хм-м… — Миссис Перрайн медленно оглядела его снизу вверх, как тренер-сержант из морской пехоты оглядывает новичка-салагу. — У тебя дырка под мышкой на рубахе, Робертс.

Ральф поднял левую руку и заглянул под мышку. Действительно, в его любимой клетчатой рубахе была большая прореха. Сквозь нее ему была видна повязка с пятнышком высохшей крови; и еще — неприглядный пучок старческих волос под мышкой. Он торопливо опустил руку, чувствуя, как щеки у него заливаются краской.

— Хм-м, — снова произнесла миссис Перрайн, выразив все, что ей нужно было высказать на тему Ральфа Робертса, не произнеся ни одной гласной. — Занеси ее ко мне домой, если хочешь. А заодно и всю остальную рванину, которая у тебя может оказаться. Я, знаешь ли, еще в состоянии управляться с иголкой.

— О, разумеется, нисколько не сомневаюсь в этом, миссис Перрайн.

На сей раз миссис Перрайн одарила его взглядом, говорившим: Ты старая высохшая задница, Ральф Робертс, но, полагаю, ты ничего не можешь с этим поделать.

— Но не позже двенадцати, — сказала она. — В это время я помогаю готовить обед в приюте для бездомных, а к пяти помогаю накрывать там на стол. Это работа, угодная Господу.

— Да, я не сомневаюсь, что…

— В раю не будет бездомных, Робертс. Можешь не сомневаться в этом. И я уверена, никаких рваных рубах. Но пока мы здесь, мы должны управляться с этим и делать все как надо. Это наша обязанность. — И кто-кто, а уж я-то прекрасно справляюсь с ней, объявляло выражение лица миссис Перрайн. — Приноси свою рванину утром или вечером, Робертс. Не стесняйся, но не вздумай объявиться на моем крыльце после половины девятого. Я ложусь спать в девять.

— Вы очень добры, миссис Перрайн, — сказал Ральф и снова был вынужден прикусить язык. Он понимал, что очень скоро этот трюк не сработает; скоро ему придется выбирать между смехом и смертью.

— Не за что. Христианский долг. К тому же Кэролайн была моим другом.

— Спасибо, — сказал Ральф. — Ужасный случай с миссис Лочер, правда?

— Нет, — отрезала миссис Перрайн. — Божья милость. — И двинулась дальше своей дорогой, прежде чем Ральф успел сказать еще хоть слово, так мучительно прямо держа свою спину, что ему было больно смотреть на нее.

Он сделал дюжину шагов, а потом уже не смог больше сдерживаться — оперся локтем о телефонный столб, зажал рот ладонью и стал смеяться так тихо, как только мог. Он смеялся до тех пор, пока слезы не потекли у него по щекам. Когда приступ (на самом деле он походил на истерический припадок) миновал, Ральф поднял голову и посмотрел вокруг внимательными, любопытными и еще немного влажными от слез глазами. Он не увидел ничего такого, что не мог бы видеть каждый, и это явилось облегчением.

Но оно вернется, Ральф. Ты знаешь, что вернется. Все вернется.

Да, он полагал, что действительно знает, но тому будет свое время. А сейчас ему предстоит один разговор.

Когда Ральф наконец вернулся со своей потрясающей прогулки вверх но улице, Макговерн сидел на крыльце в своем кресле и просматривал утреннюю газету. Свернув на дорожку, ведущую к дому, Ральф неожиданно принял решение. Он расскажет Биллу о многом, но не обо всем. Одну деталь он совершенно точно оставит при себе: как здорово те парни, которых он видел выходившими из дома миссис Лочер, были похожи на инопланетян с картинок в бульварных газетах, что продавались в «Красном яблоке».

Когда Ральф поднимался по ступенькам, Макговерн взглянул на него:

— Привет, Ральф.

— Привет, Билл. Могу я поговорить с тобой кое о чем?

— Конечно. — Макговерн закрыл газету и аккуратно сложил ее пополам. — Моего старого друга, Боба Полхерста, наконец взяли вчера в больницу.

— Да? По-моему, ты полагал, что это случится раньше. — Я так думал. Все так думали. Он надул нас. Ему и в самом деле, казалось, стало лучше — по крайней мере с пневмонией, — а потом снова наступило ухудшение. Вчера около полудня с ним случился приступ удушья, и его племянница думала, что он умрет еще до приезда «скорой». Однако он не умер, и теперь, кажется, положение снова стабилизировалось. — Макговерн кинул взгляд на улицу и вздохнул: — Мэй Лочер отбрасывает коньки посреди ночи, а Боб невзирая ни на что продолжает пыхтеть дальше. Что за мир, м-м-м? — Да уж…

— О чем ты хотел поговорить? Ты наконец решился задать вопросик Лоис? Нужен маленький отцовский совет, как с этим управиться?

— Вообще-то да, мне нужен совет, но не насчет моей любовной жизни.

— Выкладывай, — коротко бросил Макговерн.

И Ральф стал выкладывать, испытывая благодарность и отнюдь не пустяковое облегчение от молчаливого внимания Макговерна. Начал он с беглого изложения фактов, уже известных Биллу, — инцидент с Эдом и водителем фургона летом 92-го, и как вопли Эда тогда напоминали его речи после избиения Элен за подпись на петиции. Рассказывая, Ральф сильнее, чем когда-либо, начал ощущать связь между всеми странными вещами, которые с ним происходили, — почти что зримую связь. Он рассказал Макговерну про ауры, хотя умолчал о бесшумном всплеске, случившемся с ним менее получаса назад, — это тоже лежало дальше черты, за которую он не хотел заходить, по крайней мере сейчас. Макговерн, разумеется, знал о нападении Чарли Пикеринга на Ральфа и о том, что Ральф избежал гибели только благодаря баллончику, который дали ему Элен и ее подружка, но сейчас Ральф рассказал ему кое-что, о чем он умолчал в воскресенье вечером, когда за легким ужином рассказывал Макговерну про нападение: как баллончик волшебным образом очутился в кармане его пиджака. Только, сказал он, по его мнению, волшебником был старина Дор.

— Боже правый, черт меня возьми! — воскликнул Макговерн. — Рискованно ты жил, Ральф!

— Да, наверное.

— Сколько из этого ты рассказал Джонни Лейдекеру?

Очень мало, хотел было ответить Ральф, а потом понял, что даже это было бы преувеличением.

— Почти ничего. И я не сказал ему еще кос о чем. Кое-что куда более серьезное… Ну, наверное, куда более важное для него. О том, что произошло вон там. — Он указал на дом Мэй Лочер, к которому как раз подъехало несколько бело-голубых фургонов с надписями ПОЛИЦИЯ ШТАТА МЭН по бокам. Ральф полагал, что в них приехали судебные эксперты, о которых упоминал Лейдекер.

— Мэй? — Макговерн подался чуть дальше вперед в своем кресле. — Тебе что-то известно про Мэй? Про то, что с ней случилось?

— Думаю, да. — И, осторожно переходя от слова к слову, как человек перешагивает с камушка на камушек, перебираясь через коварный ручей, Ральф рассказал Макговерну о том, как он проснулся, прошел в комнату и увидел двух человечков, выходивших из дома миссис Лочер. Он поведал о том, как ему удалось отыскать бинокль, и рассказал Макговерну про ножницы в руках одного из мужчин. Он не стал упоминать ни о своем кошмарном сновидении про Кэролайн, ни о мерцающих следах и, уж конечно, не сообщил о своем запоздалом впечатлении, будто двое мужчин могли пройти прямо сквозь дверь; это скорее всего разрушило бы последние остатки правдоподобия, которые еще могли оставаться в его рассказе. Закончил он своим анонимным звонком в 911, а потом уселся в кресло, с беспокойством уставясь на Макговерна.